Пройти через лабиринт - Татьяна Олеговна Воронцова

такой чудесный день заниматься спасением на водах.

Из озера Щучье по Валдайскому каналу их скромное суденышко проникло в озеро Валдай, где пришлось сделать небольшой перерыв, потому что Герман устал. Ну еще бы, он работал веслами почти три часа! Три часа, ого… Взглянув на часы, Нора глазам своим не поверила. В этом сказочном месте время летело незаметно.

– Давай я сяду на весла. Мне полезно размяться.

Он не стал спорить.

– Садись. Только имей в виду, завтра у тебя будут разламываться не только плечи, но и хвост, и пятки, и…

Нора плеснула ему водой в лицо.

– До входа в первый канал, – предупредил Герман.

– Что значит в первый?

– Из озера Валдай в Большое Красное ведут сразу три канала, один за другим. Их я пройду сам, там есть опасные участки.

– Даже так? Опасные?

– Угу.

– Чем же они опасны?

– Лодка может перевернуться.

– И что? В этих каналах глубже, чем по пояс? Если лодка перевернется, то мы непременно утонем?

– Лодка перевернется, ты окажешься по пояс в воде, и щука схватит тебя зубами за мягкое место.

– Болтун!

Поменявшись местами, они продолжили путешествие.

Большое Красное озеро было воистину большим. Над ним, как над морем, с криками носились чайки. Вообще птицы попадались на всем маршруте – утки, кулики, куропатки, – но здесь они просто кишмя кишели, некоторые крылатые монстры так и норовили выхватить у Норы печенье из рук.

– Ужас какой! Они съедят нас, эти птеродактили!

– Я бы сам тебя съел, – отозвался Герман, уплетая бутерброд с ветчиной и запивая его минералкой. – Оставь мне пару печенюшек. Надеюсь, ты понимаешь, что нам еще предстоит обратный путь?

– О черт! В самом деле. – Нора посмотрела в сторону Секирной горы. – Но там же, кажется, есть причал.

– Исаково, да.

– И оттуда рукой подать до Новой Сосновки.

Герман немного подумал.

– Можно попробовать договориться, но…

В эту минуту слева показалась лодка – такая же точно, как у них. Вероятно, Леонид и Регина, идущие следом, но на некотором расстоянии, в последний момент решили сделать крюк по Большому Красному озеру, посреди которого зеленели два или три маленьких острова.

Забыв обо всем, Герман издал дикий индейский клич и замахал руками. Леонид ответил тем же.

Лодки медленно сближались. С бьющимся сердцем Нора смотрела на черноволосую женщину в рубашке цвета хаки с закатанными до локтей рукавами. Издалека была видна ослепительная улыбка. Блеск белых зубов, блеск золотых колец…

Вот тогда ее впервые пробрала дрожь. Что называется мороз по коже. Она припомнила свои же собственные слова.

…женщина, из-за которой Аркадий оказался здесь…

И слова Германа.

…коротко их называют «dom»…

Зачем она приехала? Осмотреть достопримечательности Соловецкого архипелага? Само по себе это не хорошо и не плохо, но… Знала ли она, что на Большом Соловецком острове живет и работает ее бывший возлюбленный? Да, конечно. Леонид же сказал, что она приехала повидаться со старым другом… со старым другом… а упоминание о ферме в Новой Сосновке заставило заблестеть ее прекрасные глаза. Поэтому надо ставить вопрос иначе. Знала ли она, что ее бывший возлюбленный живет и работает на острове не один? Что у него есть женщина. Жена? Можно и так сказать. Жена.

Нора чувствовала, что в ней зреет что-то темное, что-то иррациональное, что-то плохо поддающееся контролю. Это не была ненависть. Это было нечто новое, незнакомое, пока не имеющее названия.

Улыбки, приветствия, обмен любезностями…

Регина поздоровалась сначала с Норой, потом с Германом. Не испытывая ни малейшей неловкости, легко подбирая ни к чему не обязывающие слова. Она была почти так же великолепна, как сидящий с ней в лодке мужчина. Светская дама. Или как там… дама полусвета.

– Жрачка есть? – удерживая обе лодки рядом, поинтересовался Леонид.

Взгляд Норы скользнул по его эффектно напряженной руке. На запястье алели подсохшие ссадины. В драке? Нет, не похоже. Кожа, содранная на косточках до крови…

– Осталось только печенье, увы.

– Это не вариант. – Другой рукой он задумчиво почесал кончик носа, и Нора увидела такие же ссадины. – Что будем делать? Ловить руками рыбу в каналах и есть ее сырой?

– Можно развести костер и пожарить рыбный шашлык, – сказал, подумав, Герман.

– О! – Леонид посмотрел на него с уважением. – Ты умеешь разводить костер?

– Главное чтобы ты умел ловить руками рыбу.

Слушая их болтовню, Нора пыталась понять, что же мешает ей посмотреть открыто и прямо на Регину. Ей в лицо. Ей в глаза. Она как будто бы не хотела запоминать черты этой женщины, а хотела, наоборот, чтобы они как можно быстрее изгладились из памяти.

Не иметь с ней ничего общего. Забыть.

– А курево? – приставал король. – Мы голы и босы… мы истомлены душой…

Герман простер руки к небесам.

– Какого черта вы приперлись? Без вас было так хорошо!

Он, разумеется, шутил. Но позже, вспомнив эту шутку, Нора чуть не закричала.

Разделив на всех воду, печенье, леденцы и сигареты, они еще некоторое время болтались в лодках посреди доступной для обозрения части озера, потом Леонид объявил, что желает сплавать на ближайший остров и посмотреть что там. Когда он начал расстегивать рубашку – ту самую голубую рубашку, которая делала его совершенно неотразимым, – все поняли, что он собирается плыть не на лодке.

– Кто со мной? – Статный и стройный, он выпрямился и окинул их вызывающим взглядом. – Герман?

При мысли, что мужчины сейчас уплывут, оставив ее в обществе Регины, и ей – пока они будут лазить там по острову, – придется это общество терпеть, Норе стало нехорошо. Мельком глянув на нее, Герман покачал головой.

– Я старый больной человек. Оставь меня греться на печке, сын мой.

Улыбаясь, точно египетская царица на храмовых фресках, Регина сбросила одежду. Она знала, что на нее смотрят. Что смотрит не только Леонид. И ей было нечего стыдиться.

Холодная прозрачная красновато-бурого оттенка вода приняла два гибких обнаженных тела, мужское и женское, и пара, оставшаяся в лодке, еще долго следила глазами за парой, красиво и уверенно рассекающей темную гладь.

– Ну что? – докурив сигарету, спросил Герман. – Ты все еще хочешь купаться?

– Ох…

– Это оказалось труднее, чем ты думала?

– Намного.

Нора все никак не могла заставить себя отвести взгляд от пловцов. Они смеялись и болтали, по очереди ныряя, выныривая, отфыркиваясь, обдавая друг друга фонтанами брызг, играя в воде, как молодые дельфины. Ей пришло в голову, что у Леонида и Регины примерно такая же разница в возрасте, как у Германа и у нее самой. Интересно, как они… Господи! Нора зажмурилась. Представлять их вместе в постели, этого еще не хватало! А