Порочный договор - Василина Лебедева

Пять дней в пансионате с сёстрами пролетели одним мгновением. Лика нарадоваться не могла встрече, а уж первую ночь они с Надеждой не спали до утра – не могли наговориться. Лика, не имея возможности поделиться с сестрой тонкостями взаимоотношений с Рустамом, только поверхностно обрисовала их нахождение с Людмилкой в доме Рустама:

– Не могу, – качнула она головой на вопрос сестры, которая с тревогой ожидала ответ. – Когда-нибудь я тебе всё расскажу, но не сейчас.

Надя, заметив решительность в глазах Милолики, отступила и, улыбнувшись, поинтересовалась:

– Кто такая – тётя Зейнаб? Милка мне все уши прожужжала, какая она хорошая и какие вкусняхи готовит.

В течение дня сёстры много беседовали, гуляли и дурачились, а Милолика порадовалась рвению Надежды в обучении и тому, сколько у неё учебников со всякими яркими закладочками.

– У меня есть, конечно, доступ к интернету, – сетовала Надя, – но мне его ограничили и Валентина Николаевна, местный психолог решила взять надо мной шефство в обучении, – девушка скривилась: – Наверно ей просто скучно, кроме меня здесь по парочке мужиков и женщин, а остальные старые пентюхи.

– Надя! – воскликнула Милолика, но не удержалась от смеха.

Только вот по ночам Лика долго не могла уснуть. Она тосковала. Скучала по Рустаму. Должна была радоваться и не испытывать желания расставаться с Надюшей, но сердце вопреки разуму и совести рвалось обратно – к нему, к её мрачному мужчине, к его чернеющим от страсти глазам, к его рукам, губам. Когда всё же удавалось уснуть, то ей снились картинки такого откровенного содержания, что девушка просыпалась с пунцовыми от смущения щеками.

На пятый вечер позвонил Антон сообщая, что с утра за ней с Людмилой приедет машина.

Утвердившись в безопасности друг друга, расставались сёстры с лёгким сердцем, только на прощание, Надежда задержала Милолику у двери автомобиля. Обняв, вздохнула:

– Я понимаю, что не скажешь мне – какие у вас взаимоотношения с Амирхановым, но всё же… Лик, передай ему спасибо.

– Передам,– шепнула Милолика, целуя сестру и с грустной улыбкой усаживаясь в машину.

Милолика в душе всё же надеялась, что после новогодней ночи что-либо изменится в их отношениях с Рустамом, но с горечью отметила, что он вёл себя по-прежнему отстраненно, холодно. Ей приходилось скрывать тлеющую обиду в душе и держаться с мужчиной, как и прежде.

Началось обучение в ВУЗе, и Милолика так же продолжала вечерами заниматься в библиотеке в компании неразговорчивого и изредка наблюдающего за ней Рустама. В таком же молчании проходили их совместные завтраки, редкие ужины. Всего лишь несколько раз Рустам задал вопросы Милолике касаемо её прошлого, родителей, а услышав ответ, терял интерес к разговору и, отворачиваясь, продолжал заниматься своими делами.

И Милолика внутренне сникла. Она не могла понять, почему Рустам настолько пылкий, нежный ночами и настолько днями холодный и равнодушный.

В конце января внезапно потеплело, что безумно расстроило Людмилку:

– Сне-е-е-г та-а-а-ет! – выскочила из группы детского сада плачущая сестрёнка и, заливаясь слезами, кинулась в объятья Лики.

– Боже! Ты меня напугала! Я-то думала, что-то случилось! – воскликнула девушка, прижимая к себе Милу.

– А я… А мы… – заикалась от слёз девчушка: – а мы снеговика не лепили! – наконец выговорила малышка, утирая кулачками слёзы.

– Как же не лепили? Неужели с детками…

– Мы с тобой! – возмущённо прервала Лику сестрёнка, смотря на неё обвиняющим взглядом.

В тот вечер Лика с трудом успокоила Милу и когда через несколько дней температура на улице вновь упала, и посыпал пушистый снег, она, укладывая малышку спать, пообещала:

– Завтра, если снега наметёт достаточно, я тебе обещаю, что мы прогуляем – я учёбу, а ты детсад и слепим самого красивого снеговика.

– И морковку у тёти Зейнаб возьмём! – воодушевлённо зашептала девчушка, смотря на сестру заблестевшими от восторга глазками.

– Обязательно! – с серьёзным видом кивнула Лика.– А глаза можно сделать из камешков или маслин.

– И палка нужна, и ведро, и…

Утро девчушку порадовало:

– Ура-а-а! – ворвалась она в спальню, только вернувшейся от Рустама Лики. – Снеговик! Снеговик! – заскакала козочкой по комнате.

Милолика улыбаясь, еле отправила сестру к себе:

– Беги, одевайся, позавтракаем и решим, где будем лепить, – выпроводила сестрёнку, а сама поторопилась в душ.

Искупавшись, с пунцовыми щёчками Лика осмотрела себя в зеркало. Этой ночью Рустам был довольно не сдержан и на её теле в некоторых местах появились синяки, от того, что он в порыве страсти сильно сжимал её, впиваясь пальцами в нежную кожу, да и на шее виднелся засос.

Одевшись в водолазку с высоким воротом и юбку, спустилась к завтраку. Рустаму стоило бросить один только взгляд, что понять причину подобного наряда. Глаза мужчины блеснули довольством, вгоняя Милолику в смущение. Едва он покинул столовую, Лика поспешила забрать сестрёнку с кухни, уводя в свою комнату:

– Вот уедет дядя Рустам на работу, и мы выйдем на улицу, – пообещала Лика.

В доме Амирханова, Людмилка быстро освоилась и послушно выполняла строгий наказ сестры – пока Рустам был дома, она тихонько сидела в комнате под присмотром сестры, горничной или экономки, бывало, проводила время на кухне. А вот когда Рустама не было – девчушка могла носиться по дому с криками и весёлым смехом, потому что горничные, как и Зейнаб, за это время полюбившие малышку, баловали её, играли с ней.

– Уехал! – воскликнула Мила, сползая с подоконника.

Лика выглянув в окно и увидев отъезжающую машину Рустама, кивнула:

– Ну, тогда одеваемся.

Рустам ещё с вечера почувствовал первые признаки недомогания – в горле першило, глаза немного слезились. Позавтракав, зашёл в кабинет за документами и, подойдя к окну, потёр пальцами виски. Головная боль нарастала.

Набрал на телефоне номер дяди:

– Артур, меня вчера видимо сквозануло, когда я объект инспектировал. Дома останусь, все отчёты я и здесь просмотрю.

– Хорошо, Рустам, только договоры с подрядчиками мне передай и отлежись, отдохни, – согласился Амирханов старший.

Вызвав водителя и передав ему документы, Рустам спустился вниз, прошёл на кухню, где ожидаемо нашёл Зейнаб.

– Ох, – всплеснула руками женщина, – а я и не знала, что ты дома. Что-то случилось?

Внезапно послышался детский смех и колокольчиком в него вплёлся смех Милолики. Рустам замер, качнул головой, а когда Зейнаб хотела что-то сказать – предупреждающе поднял руку. Смех вскоре стих в глубине дома.

– Рустам, я сейчас предупрежу что ты… – начала было женщина, но он её остановил: