Порочный договор - Василина Лебедева

– Не стоит. Они мне не мешают, и знаешь, – он опять потёр виски пальцами: – не говори никому, что я дома. Ты мне лучше от головной боли что-нибудь дай и кофе принеси. Я в кабинете буду.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась женщина, в то время как Рустам выходил из кухни.

Выпив антибиотик и чай с мёдом, ему стало легче – даже работоспособность появилась. Рустам, сосредоточенно просматривая отчёты, статистику, старательно не обращал внимания на слабо доносившиеся до него с улицы смех, но любопытство всё же пересилило и он, поднявшись, вышел в коридор. Прошёл в одну из комнат, откуда просматривался участок, где и увидел Милолику с сестрой.

Засунув руки в карманы, наблюдал, как они, уже долепив снеговика, нахлобучили ему на голову ярко оранжевое ведро, что-то добавляли, а потом малышка, слепив снежок, неожиданно кинула его в сестру. Лика не осталась в долгу, и вот две сестры уже бегали вокруг снеговика, обстреливая друг друга маленькими снежными шариками.

Рустам и сам не заметил, что всё это время стоит, улыбаясь, но улыбка его померкла, когда маленькая девчонка спряталась за патрулирующего охранника, а Милолика погналась за ней. И вот они забегали вокруг здорового мужика, смеясь, хохоча, а тот не растерявшись, играл с ними и временами прикрывал маленькую оторву.

Непроизвольно его руки сжались в кулаки, когда охранник подхватил за талию споткнувшуюся девушку, чтобы Лика не упала. Волна ярости именно на подчинённого захлестнула Рустама, и он уже готов был сорваться, выйти, но из-за угла дома появилась Зейнаб, позвавшая Лику и её сестру в дом.

Протяжно выдохнув, Рустам усмехнулся:

– Охренеть! Я блядь чуть не кинулся на улицу! И для чего? Что бы я сделал? Набил бы морду своему же подчинённому?! Твою ж мать! – вырвалось у него зло, и Рустам быстро направился в кабинет.

Время подходило к обеду. Захлопнув крышку ноутбука, Рустам провёл ладонью по лицу, встал, потянулся и вышел из кабинета. Спустился в холл, наталкиваясь на ошарашенные взгляды прислуги, которые не знали, что хозяин находится дома. Внутренне усмехаясь, сохраняя мрачное выражение лица, направился на кухню, откуда слышался то смех, то разговоры и остановился в дверях.

Зейнаб сразу заметила его, но он мотнул головой, мол: «Молчи». Женщина, чуть улыбнувшись, кивнула и отвернулась, а Рустам посмотрел в сторону большого стола, рядом с которым, спиной к нему стояла Милолика.

Её младшая сестра сидела на высоком стуле вся перепачканная мукой и чем-то елозила по столу.

– Будет вкусный, вкусный, – вещала девчушка, а Лика отвечала:

– Обязательно! Ты не отвлекайся! Из этих жгутиков мы потом слепим решёточку на пирог, чтобы красивее было.

Рустам, чуть прищурившись, слушал разговор сестёр. Молча пропустил Зейнаб, которая проговорив, что сейчас вернётся, покинула кухню.

– Хочу молока, – заявила малышка.

– Сейчас, оно холодное, надо подогреть, – отозвалась Милолика и, отряхнув руки, прошла к настенным шкафам, достала кружку, развернулась и…

Глаза девушки широко распахнулись, руки дрогнули, и кружка полетела на пол.

– Рустам? – вырвалось у неё сиплое, в то время как в глазах всплеснулась тревога. Она быстро посмотрела на сестрёнку, которая тоже повернулась в сторону мужчины, обратно и сбивчиво залепетала: – Я не знала, что ты дома, я сейчас, мы… – она шагнула в сторону стола, чтобы поскорее схватить в охапку Милу и унести её в комнату.

Девушка прекрасно помнила строжайший наказ от тёти Зейнаб: «Смотри, чтобы Мила не попадалась на глаза Рустаму – не любит он детей, так что не рискуй!»

– Стой! – резко остановил её Рустам и Лика испуганно застыла. Едва ли не сжимаясь, смотрела на приближающегося мужчину и изумлённо распахнула глаза, когда он, присев перед ней на корточки, начал собирать с пола осколки разбитой кружки.

Опустившись на корточки, хотела помочь и уже протянула руку к одному из кусочков керамики, как Рустам перехватил её запястье, отвёл в сторону:

– Не надо, порежешься.

– Я… прости, – выдавила Лика всё так же сидящая на корточках.

– За что? – Рустам удивлённо на неё посмотрел.

– За… за кружку и за то, что мы здесь. Я…

– Помолчи, – грубовато оборвал её Рустам.

– Ох, – послышался голос Зейнаб, – что случилось?

– Я кружку разбила, – жалобно повинилась Милолика, в то время как Рустам, поднявшись, выбросил осколки в урну, повернулся к экономке:

– Кофе мне пусть принесут,– бросил распоряжение и уже выходя, остановился, услышав вопрос от, молчавшей до этого Людмилки:

– А ты дядя Рустам, да?

Рустам, нервно кивнув, поспешно вышел. Вернулся в кабинет, но продолжать работу уже не было желания. Откинувшись на спинку кресла, он с улыбкой вспомнил Милолику.

Переодевшись в лёгкое платье, в фартуке и с мучным следом на щеке она выглядела безумно мило – этакая домашняя девочка. В душе его растеклась теплота, когда он думал о девушке, не свойственная ему нежность.

– Хрен с ним, пусть идёт, как идёт, – проговорил сам себе и мысленно добавил: – «Всё равно через пару месяцев приестся, надоест играть с ней в чувства. Договор закончится, и опущу её. Может, она даже немного потоскует… А потом найдёт себе какого-нибудь хренова романтика, который будет таскать ей цветочки и успокоится!»

Только вот от видения не к месту вспыхнувших картинок – как Лика кому-то нежно улыбается, распахивая свои небесные глаза, как стонет в чужих объятиях, у Рустама непроизвольно сжались кулаки.

На следующий день Рустам уехал в рабочую командировку и Милолика загрустила. С одной стороны – она была рада некой передышке, потому что ей необходимо было взять себя в руки, чтобы не показывать своей душевной боли, что с каждым днём тревожила её всё сильнее, с другой стороны – она скучала по нему. Эти эмоциональные качели окончательно вымотали девушку. Рустам то приближал к себе, то цинично отталкивал, то смотрел как на пустое место. Ей казалось, что так будет бесконечно и никогда не вырваться из рук этого мужчины. Да и хотелось ли ей вырваться?

Пролетела неделя, а Лика всё больше замыкалась в себе. Она пыталась на что-то отвлечься, прилагала усилия, чтобы никто не заметил её удручённого состояния, но с каждым днём боль давно прошедших воспоминаний накрывала её всё сильнее и сильнее.

Прошло несколько дней, и вернулся Рустам. Только его приезд не принёс ей душевного равновесия. Лика погружалась в апатию – не хотела ни есть, ни учиться, да и на ласки Рустама по ночам отвлекалась только мимолётно.

Рустам заметив, как поникла Лика, настороженно присматривался к девушке, собираясь вывезти её на отдых, чтобы разрушить её необъяснимую хандру, но внезапно на него обрушились проблемы с одним из контрактов на строительство.

Решая возникшие вопросы, Рустам часто допоздна задерживался в городе и оставался ночевать в квартире. Если же удавалось вернуться в загородный дом, то единственное желание было поесть, схватить Милолику в охапку и после бурного, страстного секса провалиться в сон.