Наследие орков - Денис Юрин

– Не обольщайся, я здесь по своим делам, – ответил Дарк, не вдаваясь в подробности.

– А-а-а-а, – с пониманием и сочувствием протянул парень, жадно припадая пересохшими губами к горячей панацее от остаточных спазмов.

– Ну, уж и вас решил проведать. Не ожидал, что такое устроите!

– А что «такое»?! – неожиданно рассердился старший группы и, скорчив обиженную физиономию, стукнул чашкой по столу. – Ты хоть представляешь, каково нам здесь приходится?! Вы свою муру отсняли и укатили, а мы тут загибаемся! Холодина, горячей воды нет, отопления нет, инструмент к рукам примерзает, а этот жлоб… – Фенолет замялся, спохватившись, что не стоит жаловаться на начальство в присутствии друга режиссера.

– Ты имеешь в виду администратора, – продолжил за него Дарк. – Полностью с тобой согласен, куркуль известный: что плохо лежит – утащит, а свое сгноит, но не отдаст!

– Ну, в общем, грузовик был нанят только один, приходится барахло в два рейса вывозить, – высказал свою мысль в менее агрессивной форме Фенолет. – Вчера утром машина ушла, вот сидим и ждем. Дня через три отсюда выберемся, если, конечно, в дороге заминок не будет.

– Оптимист, – рассмеялся Дарк, ставя на плитку вторую порцию кофе. – Я утреннюю сводку погоды слышал. В Старгороде мороз еще несколько дней простоит, а западнее снегопады… думаю, вам еще дней пять, а то и шесть «греться» придется.

– Во… – воскликнул было сраженный печальным известием Гуннершанц, но осекся под строгим взглядом Дарка.

– Ругаться не надо, не поможет. Пьянство тоже не спасет, только почки да печень посадите.

– Тебе хорошо говорить, а мы тут…

– Ладно, – прервал Дарк жалобные стенания, – лучше скажи: оружие по каким ящикам распихано?

– То, что якобы огнестрельное, с первой машиной ушло, доспехи тоже, они вроде бы с муляжами отрубленных конечностей и париками в одном контейнере были, – принялся вспоминать Фенолет, хмуря покрытый морщинами лоб. – А тебя что конкретно интересует?

– Мечи, – отрывисто произнес Дарк, боясь услышать отрицательный ответ.

– А-а-а-а, эти побрякушки, а я-то уж думал, те что-то ценное нужно!

– Где они?!

– Ящики «А7», «Б12» и, кажется, «Е3». То, что сломалось, мы упаковывать не стали, в павильоне валяется! – отмахнулся Фенолет, весьма обрадованный тем обстоятельством, что Зануду Ди удовлетворил его ответ и водных процедур больше не будет.

Не тратя времени на дальнейшие расспросы, Дарк оставил помощника администратора наедине со спасительным кофе и побежал на первый этаж. Через полчаса он вернулся. На плече моррона висела черная полотняная сумка, в которой бряцал позаимствованный на время реквизит. Все еще восседавший на табурете Фенолет удивленно вытаращил глаза. Парень не мог понять, зачем такому серьезному человеку, как Ди, понадобился бесполезный бутафорский хлам.

– На, возьми, думаю, на пять дней вам хватит. – Дарк положил на стол рядом с парнем пачку сотенных купюр. – Снимите жилье поблизости и поживите по-человечески. Реквизит покараулить и один человек может, не стоит всем из-за старого барахла мерзнуть, тем более что дорогостоящую аппаратуру наверняка уже вывезли.

Гуннершанц утвердительно кивнул, не отводя изумленных глаз от денег на столе. Неслыханная щедрость консультанта вмиг разрушила все представления о скупости режиссеров, директоров и прочего начальства.

– Только не ночуйте здесь, слышишь, ни при каких обстоятельствах не оставайтесь в этой халупе на ночь! – пытался докричаться Дарк до шокированного баснословным количеством денег парня.

Щедрость моррона была вызвана не сочувствием, не заботой о здоровье людей, вынужденных в умопомрачительных количествах поглощать низкопробные спиртные «коктейли». Он не хотел, чтобы из-за него кто-то погиб, а вампиры в эту ночь обязательно посетили бы бывший съемочный павильон.

Вытравить из себя стремление к справедливости и сострадание к слабым оказалось не таким уж и легким делом, как это представлялось каких-то пару часов назад.

Глаза открылись всего за несколько мгновений до того, как прозвенел будильник. Человеческий организм – удивительная вещь, только нужно знать, как его правильно настроить и использовать. Внутренний хронометр скрупулезно отсчитал секунды сна, сопоставил их с желанием хозяина проснуться и дал сигнал к возобновлению мозговой активности точно в положенный срок.

Семь часов вечера, в комнате было темно. Яркий свет уличных фонарей не пробивался внутрь гостиничного номера. Привычка плотно задергивать шторы и не подходить близко к окну возникла у моррона задолго до изобретения человечеством снайперского прицела. Дарк не любил, когда за ним наблюдают, – не важно, подсматривает ли томящийся от скуки сосед, ведет ли наблюдение шпион или наемный убийца. Личная жизнь – на то она и личная, чтобы делать все, что пожелает истомившаяся без отдыха душа: флиртовать с прекрасным созданием женского пола, читать философские трактаты или просто стоять на голове, шевеля ушами и пытаясь пяткой левой ноги сбить висящую на стене картину.

Платя за гостиничный номер, человек приобретает не только квадратные метры жизненного пространства, но и покой, который нельзя нарушать ни глупыми звонками с настойчивым предложением прибраться, ни тем более подсматриванием в окно.

По-стариковски кряхтя, Дарк поднялся с кровати и направился в ванную. Голова страшно чесалась, виной тому были начавшие отрастать волосы. Мелкая поросль была колючей, как елочные иголки, а внешне походила на щетину, перепутавшую место произрастания. Моррон выглядел ужасно, шарм блестящей лысины безвозвратно исчез. Теперь он походил не на клиента психиатрической лечебницы, а на заурядного заключенного, только что покинувшего родные сердцу пенаты.

Стоит только подумать о плохом, как тут же оно непременно случится. Сладостные минуты уединения были вероломно нарушены телефонным звонком, на цветном дисплее гостиничного коммутатора высветился номер дежурного администратора.

«Ну вот, началось! Теперь будут приставать через каждые полчаса, не желаю ли я прогуляться, пока горничная будет чистить ковер, или настойчиво предлагать иные услуги».

– Господин Акну-ранк-швенс? – запинаясь и путая буквы местами, произнес по слогам приятный женский голос.

– Он самый. Чего изволите, милая? Кстати, не утруждайтесь общеконтинентальным, я говорю по-полесски.

– Замечательно, – облегченно вздохнула девушка и бойко затараторила на родном языке: – Я ужасно извиняюсь за причиненные неудобства. Обычно мы не беспокоим наших гостей, тем более когда они только с дороги и наверняка отдыхают, но дело срочное, по крайней мере, так мне передали.

– Что вы хотите? – прервал словесный поток Дарк, устав слушать пустую болтовню.

– Час назад звонил ваш партнер. Он просил передать, что ждет вас сегодня в «Барсуке» ровно в одиннадцать.