Музей неживых фигур - Марина Серова

Мила, как всегда, курила свои дешевые сигареты и вслух размышляла о том, что можно купить в магазине съедобного на двадцать рублей.

– Может, тебе взаймы денег дать? – предложила я нищей студентке. – Ты что из еды предпочитаешь?

– Ой, да мне без разницы, – махнула рукой девушка, без удовольствия затягиваясь сигаретой. – Я привыкла есть что угодно, неважно, кашу, или макароны, или булочку без начинки. Да ладно, куплю себе батон хлеба, как раз на весь день хватит.

– Слушай, у меня есть достаточно денег, чтоб купить продуктов и тебе, и себе, – заверила я ее. – Потом как-нибудь ты меня выручишь!

– Да я отдам скоро, ты не беспокойся! – заявила Мила. – Мы с Нинкой все равно уходим из этой шарашкиной конторы, я вот работу подыскала. Сама, представляешь! В Интернете увидела вакансию администратора в выставочную галерею. Делать ничего не нужно – просто сидишь в подвальчике, рядом с туалетом, а если кто зайдет, говоришь, чьи картины выставлены. Но там они все подписаны, поэтому нетрудно запомнить!

– Это где же такая галерея? – удивилась я. – Как хоть называется?

– В торгово-выставочном комплексе «Питер», – пояснила студентка. – Там не на первом этаже, а в подвале. Я уже и с администратором поговорила, которая увольняется. Ей не нравится работа, потому что сидеть надо с десяти утра до восьми вечера, а посетителей нет, потому что у них про галерею только в социальных сетях информация. Вывеску не сделали, вот народ и заходит туда лишь в поисках туалета. А некоторые убеждены, что это просто путь к уборной такой сделали, картинами завешали, чтоб идти было веселее. Мне-то как раз такая работа подходит, я целый день могу книжки всякие читать. Дома, когда с Нинкой жили, так время и проводила, гулять по улицам я не люблю и по тусовкам не хожу.

– И много там платят? – полюбопытствовала я.

– Пятьсот рублей в день, – довольно заявила Мила. – Я хочу вообще без выходных работать. Семь дней в неделю по пятьсот – это уже три с половиной тысячи! А за месяц так вообще можно аж четырнадцать заработать!

– А не надоест? – с сомнением покосилась я на нее. – Ты что, всю жизнь в подвале провести собираешься? Это ж с ума можно сойти!

– Кому как, – пожала плечами та. – Я вот с удовольствием на такую работу соглашусь. В Тарасове все равно делать особо нечего, по музеям Нинка ходить любит, а я так, только с ней за компанию.

– Понятно… – протянула я неопределенно. – Ну что, поздравляю тебя с предстоящим трудоустройством! А Нина, она тоже уходит?

– Да, мы уже и заявление написали! – довольно заявила Мила. – Ректор, правда, ругалась сильно, мол, не дело так резко сваливать. Даже предлагала перевестись на другой факультет, раз выбранная специальность не нравится. Меня, представляешь, на роспись ткани устроить хотела! Да только поздно, нам с сестрой этот институт до смерти надоел.

Я нашла жилье недорого у бабушки одной из студенток-старшекурсниц. Та замуж вышла и уехала в другой город. А бабка согласилась сдать комнату, так как одной уже трудно и скучно.

– А Нина куда устроиться хочет? – поинтересовалась я.

– Да никуда не хочет, – махнула рукой Мила. – У нее какие-то другие планы, я даже не знаю. Может, она из Тарасова вообще уедет.

– Вот это да! – присвистнула я. – И тебе ничего не сказала? Вы же родные сестры!

– Да она после смерти Светы вообще в прострации ходит, я сначала подумала, она из-за этого решила уйти. Потом выяснилось, что нет, но почему – понятия не имею.

Мы отправились с Милой в магазин, а по пути я узнала, что у иконописцев следующая пара – рисунок, занятия по которому проходят в соседней с мастерской живописи аудитории. Я решила поговорить с Ниной, как только представится удобная возможность – неспроста сей столь стремительный уход, особенно в свете происшедшей со Светланой трагедией…

В продуктовом мы оторвались по полной: Мила положила глаз на какой-то аппетитный фруктовый салат в контейнере, заправленный ананасовым йогуртом, я же выбрала плитку дорогого качественного шоколада и бутылку апельсинового фреша. Немного подумав, мы положили в корзину свежевыпеченные пирожки с картошкой и мясной начинкой, дополнили сей гастрономический натюрморт коробочкой с треугольными сырками. Я до кучи положила еще и коробку творожной массы с сухофруктами.

– Отметим в столовой твою перспективную работу! – заявила я довольно. – Тебе же не очень хочется на пару, как я понимаю?

– Да я вообще сегодня не собиралась в институт идти, – заметила Мила. – Просто надо вещи уже забирать, у меня же тут планшеты, краски… Думаю, либо Нинке отдам, она же рисовать любит, либо кому из первокурсников продам по дешевке. Все какие-никакие деньги.

В мастерской мы появились за двадцать минут до окончания занятия, и то потому, что из столовой нас едва ли не выгнали – той продавщицы, которая работала в субботу, не было, ее заменяла хмурая и неулыбчивая коллега.

Сергея Ивановича в аудитории не было – похоже, бедняга устал, выполняя за нерадивых учениц их работу, и вышел передохнуть. Саша с Олесей вовсю писали красками, к акварели так же приступила и Оля, видимо, ей Сергей Иванович помог в первую очередь. Простоватая блондинка сетовала на то, что ей никак не удается подобрать нужный оттенок белого для тела чучела петуха.

– Он вообще смеется над нами! – возмущалась она. – Ну как нарисовать белый цвет без белого? Я что, должна этого петуха розово-красным писать?

– Да возьми и покрась его, – сострила высокомерная Саша. – Размалюй всеми цветами радуги, будет ярко, как ты любишь!

– Покрасила бы, только Сергей Иванович меня потом убьет, – вздохнула Оля. – Взбрело ему в голову такое нам ставить…

– А что, – поддержала шутку Олеся. – Я читала, что некоторые художники так и делали, например, то ли в Греции кто-то, то ли в Риме, посадил молоденького натурщика, начал красками его писать, и кажется, ему блики какие-то понадобились. Так он взял и парня кое-где покрасил! Вот и ты скажи Сергею Ивановичу, мол, хотела блики и тень нарисовать, а получился светофор!

Все студентки дружно захихикали. Я же остолбенела на месте и едва удержалась, чтоб не хлопнуть себя по лбу. Ну как же я раньше не догадалась! Неужели можно быть такой глупой?!

Я опрометью выскочила из кабинета, в два счета одолела два лестничных пролета. Толкнула дверь в «храм» с намерением разыскать Нину среди учащихся. Однако тут же столкнулась с незнакомой женщиной в длинной темной юбке, бесформенной кофте и с платком на голове.

– Вам что нужно? – сурово спросила она меня.

– Э… я ученица Кузнецова Романа Александровича… – запинаясь от неожиданности, пробормотала я. – А Нина, она тут?

– Роман Александрович скоро вернется, – отрапортовала преподавательница. – Я временно его заменяю. Подождите его в мастерской живописи или рисунка, сюда нельзя.

– Но мне нужно хотя бы увидеть Нину! – взмолилась я. – Это очень срочно!