Богини славянского мира - Михаил Серяков

Исповедальные вопросы также упоминают эту богиню: «Ли сплутила есi з бабами богомерьскыя блуды, ли молилася еси вилам ли роду i роженицам, и перуну, и хурьсу, и мокоши, пила и ела. Три лѣта пос(тъ) съ поклон…»448. О достаточно развитом ее почитании женщинами, причем из всех сословий, свидетельствует Московская синодальная рукопись ХIV в.: «А се второе виламъ, и мокошѣ и да ище ся не на явѣ молять да отай призываюче идомольцѣ бабы. Тоже творят не токмо худии люде нъ и бгатых мужии жены»449. Другое поучение в качестве особо тяжких грехов называет следующие: «И къ иной вѣрѣ поганой приступати. и по кривѣмь прю дѣяти. и учитися астрономии. и вѣровати в метание… и в мокошь»450. Итак, изучение астрономии соотносилось в глазах православия с верой в Мокошь, и оба эти страшных проступка приравнивались к переходу в иную веру. Еще в XVI веке в «Худыхъ сельскихъ номоконунцахъ» содержится вопрос «не ходила ли еси къ Мокоше?», что, по мнению Е.В. Аничкова, означало мокшить, то есть выпрашивать, заклинать, ворожить. Впоследствии слова мокош, мокуш в новгородских говорах обозначало нечистую силу или русалку, а в ярославских мокоша – «привидение». О былом статусе богини красноречиво напоминает и глагол мокшить в некоторых русских диалектах – «плача, выпрашивать что-либо» (твер., новг.), «навязчиво добиваться чего-либо, канючить» (новг.)451. При этом в ярославских говорах слово мокоша также обозначает «домовитого, хлопотливого человека»452, восходя, по всей видимости, к представлениям о трудолюбии богини.

Таким образом, отечественные письменные источники упоминают Мокошь как единственное персонифицированное женское божество древнерусского язычества. Хоть упоминается она в них неоднократно, но данных о характере этой богини чрезвычайно мало и во всех древнерусских поучениях содержится лишь один фрагмент, хоть как-то индивидуализирующий ее: «Богыню сию же двоу творять и мокошь чтоуть и кылоу и малакыя иже есть роучьный блоудъ»453. В одном из списков ХIV в. это место читается так: «бгиню сиюже дѣву вмѣняют i мокашь чтут i малакию велми почитают»454. Из этого отрывка, как кажется, вытекает связь Мокоши с блудом, что явно соотносится с общеантичными представлениями о Венере, богине и планете, как покровительнице любви. Подтверждают эту связь и данные языка – в говорах Подмосковья словом мокосья, образованным от имени рассматриваемой богини, обозначали женщину легкого поведения: «Таких у нас нимногъ былъ и звали их или мокосьями или пътаскухъми»455. Кроме того, в Чехии известно в качестве ругательства диалектное слово mokes456. У южных славян в посвященный Пятнице праздник производилась случка домашнего скота, а сербы верили, что от случки в этот день родится женское потомство457.

Следует отметить, что Мокошь имела общеславянский характер и, помимо восточных славян, была известна словенцам, у которых сохранилась сказка о колдунье Mokoska, и западным славянам, у которых зафиксированы топонимы типа «Мокошин верх» (чеш. Mokosin vrch), а также западно-лехитск. Mokositji Mococize458. Западнославянские данные говорят о связи этого божества с водой: «Чехи почитали Мокошь божеством дождя и сырости и к нему прибегали с молитвами и жертвоприношениями во время большой засухи»459. Интересное наблюдение сделал иностранный ученый Э. Айхлер, отметивший, что два соседних урочища у западных славян носили названия Prohn и Muuks, в которых палеолингвист увидел искаженные имена Перуна и Мокоши460. В этой связи интересно для нас известие англо-норманнского хрониста Ордерика Виталия, который под 1068 г. записал: «Лютичи не знали истинного Бога, но, опутанные сетями невежества, поклонялись Гводену, Туру и Фрее и другим ложным богам или скорее бесам»461. Автор выделил трех главных богов западных славян, обозначив их именами более привычных ему скандинавских богов. Гводен – это Один, верховный бог языческого пантеона викингов. Ему явно соответствует славянский «бог богов» Святовит. Тур – это громовержец Тор. Хоть мы и не можем с абсолютной точностью определить его западнославянский аналог, но у восточных славян им явно был громовержец Перун, известный также и полабским славянам. Фрея была богиней любви, которой посвящалась пятница, и это однозначно указывает на почитаемую как восточными, так и западными славянами Мокошь-Венеру, связь которой с пятницей будет показана ниже. Связь двух последних божеств прослеживается у западных славян довольно отчетливо: если пятница соотносилась с Мокошью, то четверг назывался полабскими славянами днем Перуна. С именем этой богини Г. Ильинский связывал русский топоним Мокошево в Череповецком уезде, селение Mokos в Польше и гору Mokosin в Чехии. А.Н. Афанасьев упоминал Мокошинский монастырь в Черниговской губ.462. Современные исследователи также отмечают достаточно широкое распространение связанных с этим божеством названий, отмечая их региональную приуроченность: «Уже сам факт распространения «мокошеобразных» имен преимущественно (точнее – в громадном большинстве случаев) на Севере России, а в пределах всего Севера – на Северо-Западе, т. е. там, где культ Мокоши держался наиболее полно, стойко и долго, а следы его практически сохраняются и в ХХ в., дает веские основания думать, что в основе многих современных топонимов типа Макуш-, Мокш- и под. лежал тот же элемент, что и в имени Мокоши. (…) Не останавливаясь здесь на отражениях имени Мокоши в топономастической сфере у южных славян… уместно отметить достаточную густоту соответствующих примеров у всех западных славян»463. Что касается южных славян, то Н. Чаусидис в своем докладе «Проблема славянскогого патриархального культа и культовые места в Македонии» на Международном симпозиуме по славянскому язычеству в 1986 г. показал, что «богиня Мокош была особо почитаемой в рассматриваемом регионе и в христианское время ее место заняла в народном представлении богородица»464.

Несмотря на все старания христианского духовенства стереть как у западных, так и восточных славян память об их исконных богах и богинях, память о Мокоше сохранилась на Руси почти до ХХ в. Вплоть до XIX века на севере бытовало представление о ней как «домовом в образе женщины с большой головой и длинными руками»465, прядущим по ночам в избе, и поверье запрещало оставлять неубранной кудель, а то «Мокоша опрядет». Еще в ХIХ в. Е.В. Барсов зафиксировал на севере Руси весьма показательное поверье, что Мокуша, «когда она не довольна, остригает немного волос у самих хозяев»466. Иногда она издавала звуки – щелкала веретеном по косяку двери. В Олонецкой губернии считали, что «Мокуша великим постом обходит дома и беспокоит прядущих женщин. Если пряхи дремлют, а веретено их вертится, то говорили, что за них прядет Мокуша»467. Появлялась она обычно ночью: «…когда все уснут, слышно, как урчит веретено – это Мокуша прядет шерсть; выходя же из избы, она так и щелкнет веретеном о брусок, о полати»468. Связана была эта богиня и с некоторыми другими хозяйственными работами. Так, при стрижке овец в ножницы клали по клоку шерсти в жертву Мокуше. Когда неостриженные овцы линяли, говорили: «Ой, Макуша стрижет овец». Г.С. Маслова отмечала: «Именем Мокоша в Череповецком уезде назывался дух в образе женщины (с большой головой и длинными руками), прядущей по ночам. Функции Мокоши в XIX в. очень ограничены по сравнению с предыдущими веками, и она из покровительницы превратилась в злобное существо»469. Возможно, отголоски ее связи с любовью отразились в поговорке, записанной В.И. Далем: «Бог не Макешь, чем-нибудь да потешит».