Богини славянского мира - Михаил Серяков

Однако связь с заключением брака отмечается в гораздо более поздний период и у «двоеверной» Параскевы Пятницы. На праздник Покрова Богородицы девушки обращались к ней с такой молитвой о женихе: «матушка Пятница Параскева! покрой меня поскорея»517. Обращение к Пятнице в праздник, посвященный Богородице, вновь указывает на тесную связь обоих этих образов в народном сознании. Следует отметить, что «народное православие» представляло замужней и саму эту святую. Болгары считали «Света Петку» матерью Недели-Воскресенья, а у украинцев сохранилась поговорка: «Середа дiвка, а П'ятниця – жiнка». В украинской сказке Пятница имеет сорок одну дочь518, как замужнюю женщину описывает ее и русская сказка, в которой она окрестила родившегося у чертей ребенка.

Кроме того, с образом Параскевы Пятницы был связан так называемый календарь двенадцати пятниц. В нем, помимо предписаний поста в определенные дни, также прослеживается связь с зачатием, причем как в позитивном, так и в негативном смысле. Так, например, в награду за пост в Ильинскую пятницу обещалось, что за это поведутся в благочестивом хозяйстве хорошие, крепкие лошади, а у матерей семейств будут легкие роды. Если же супруги вместо поста занимались любовью, то тогда «зародится в тот день чадо, то оно будет либо глухое, либо немое, либо выродится из него вор, разбойник, пьяница, чародей или вообще всем злым делам начальник»519. Такое же наказание грозило и за непочтении к 12-й пятнице.

Данный календарь двенадцати пятниц приписывался народной традицией римскому папе Клименту и именовался «Поучение, иже во святых отца нашего Климента, папы Рымского о двенадесятницах»520. Это был особый, параллельный церковному календарь явно внеканонического происхождения, и еще в XIX веке православная церковь активно боролась с ним, всеми силами пытаясь изъять его. С.В. Максимов так писал об этом: «Духовенство всеми мерами старается изъять из обращения эти остатки старины…», но «переписчики тщательно прячут свою литературу… Наши корреспонденты, по крайней мере, сообщают из разных мест, что им лишь с величайшим трудом удалось достать нижеследующий текст поучения Климента о двенадцати пятницах»521. Следует отметить, что это не единственный пример борьбы официального духовенства с народным культом Пятницы. Так, например, говоря об иконе Ильешевской Пятницы, этот же исследователь отмечает: «Образ изваян из дерева и, как все такого рода иконы, наглядно свидетельствует о древнейшем своем происхождении и чрезвычайном народном почитании. Последнее обстоятельство подтверждается именно тем, что образ устоял на месте в числе немногих в России даже в те строгие времена, когда энергически и решительно изгонялись из русских храмов этого вида и характера иконы. Значительное число их было свезено в Новгород и свалено под софийского звонницею. Какая судьба постигла их впоследствии – неизвестно. Значительную часть, конечно, сожгли. Вообще, надо сказать, мало кто интересовался таким, в своем роде, замечательным историческим музеем, хотя, по многим данным, в некоторых изваяниях могли чествоваться истуканы языческой эпохи. В них плоская резьба грубого, детских рук, дела, лишь при условных намеках подобия чертам человеческих лиц, прямо свидетельствует о том, что изваяния рублены в пределах новгородской земли в те времена, когда новгородцы не заслужили еще известных летописных упреков от южан, за известное искусство свое, «яко плотницы»522.

Распределялись в году эти двенадцать пятниц так:

1-я пятница – первая неделя Великого поста (скользящая пасхальная шкала);

2-я пятница – перед Благовещением (до 25 марта по старому стилю);

3-я пятница – Страстная пятница (перед пасхой);

4-я пятница – перед Вознесением (пасхальная шкала);

5-я пятница – перед Духовым днем (на следующий день после семика, тоже по пасхальной шкале);

6-я пятница – перед днем Ивана Купалы (до 24 июня);

7-я пятница – перед Ильиным днем (до 20 июля);

8-я пятница – перед Успеньем (до 15 августа);

9-я пятница – перед днем Кузьмы и Демьяна (до 1 ноября);

10-я пятница – перед Михайловым днем (до 8 ноября);

11-я пятница – перед Рождеством (до 25 декабря);

12-я пятница – перед Богоявлением (до 6 января)523.

В эти пятницы данный календарь предписывал пост, суля вознаграждения соблюдающим его и обещая различные кары нарушителям. Следует отметить, что пятницы эти воспринимались народом совершенно конкретно, в антропоморфном обличье: «По понятиям народа, это живые существа, к которым можно обращаться с молитвой и прошениями. Существа эти, в воображении крестьян, рисуются в виде девиц, причем 10-я «пятница» считается самой старшей: вместе с 9-й «пятницей», она приносит Богу все наши молитвы прежде всех других «пятниц», так как стоит ближе к Богу, а равно и к святым угодникам и Богородице»524. Как видим, с образом пятницы народное сознание связывало какую-то особую организацию годового цикла, лишь частично совпадающую с каноническим церковным календарем. Хоть этот календарь и прятали от духовенства, однако новая религия все равно повлияла на него не только тем, что пятницы приурочивались уже к христианским праздникам, но и тем, что в четырех случаях (пятницы 1, 3, 4, 5-я) четкая календарная приуроченность была нарушена скользящим пасхальным циклом. Кроме того, известны и другие варианты этого календаря, в котором пятницы приурочены к другим христианским праздникам.

Сначала И.Ю. Некрасов, а затем гораздо более аргументированно Б.А. Рыбаков отмечали его несомненно языческое происхождение. Весьма показательна привязка этого языческого календаря к римскому папе Клименту, фигурирующему и в «Голубиной книге» в связи с замаскированной под христианство западнославянской языческой традицией. Еще до революции И.Ю. Некрасов совершенно справедливо видел в нем «исключительно славянское изобретение» и относил время его возникновения к дохристианской эпохе: «…русский духовный стих о двенадцати Пятницах, в его уже христианском оттенке, появляется у русского народа чуть не с самых первых времен крещения Руси. А прежде этот стих, с другим оттенком, у населения существовал издавна, как выражение известных бытовых воззрений народа, еще не принявшего христианской веры»525. Впоследствии Б.А. Рыбаков показал, что те пятницы, которые не сдвинуты со своих изначальных мест христианским пасхальным циклом, указывают на дни, предшествующие таким языческим празднествам, как весеннее равноденствие (2-я пятница), летнее и зимнее солнцестояние (6-я и 11-я пятницы), Перунов день (7-я пятница) и день Сварога-Кузьмодемьяна (9-я пятница). 8-я пятница знаменовала собой конец жатвы. На сугубо женский характер данного апокрифического календаря указывает то, что самой главной пятницей в году считалась 10-я, которая праздновалась перед днем архангела Михаила (8 ноября). Как отметил Б.А. Рыбаков, этот период является началом нового цикла деревенских женских работ. Страда позади, хлеб убран, лен надерган, вымочен и оттрепан, с Михайлова дня начинались долгие зимние посиделки – коллективное прядение льна и шерсти. Две главные пятницы стояли у начала этого сезона и открывали его. Празднества начинались тканьем «обыденной пелены» (т. е. вытканной в один день) в честь 9-й пятницы. Девушки коллективно проделывали в один этот день весь годичный цикл работ: теребили лен, пряли, ткали, белили526. Подобным вещам придавали большое значение: «Обыденные полотенца – это полотенца, сделанные (коллективными усилиями жителей селения) в один день или в одну ночь… Оно считалось безупречно чистым, обладающим силой сопротивления «нечистой силе». Изготовляли их в случаях эпидемических заболеваний людей и скота, а иногда для предотвращения засухи и града. Связь обыденного полотенца с аграрной магией выражена вполне определенно»527. Правило «Девятую пятницу от Воскресения Христова чествуй» было достаточно распространено. В Вологодской области был даже обычай строить девятой пятнице обыденную пелену – по данному обету девушки сходились, теребили лен, пряли и ткали за сутки пелену в дар святой528. Возможно, о существовании представлений об особой роли девятой пятницы свидетельствует и следующее решение новгородского архиепископа, принятое им в 1345 г.: «Заложи владыка Василии святу Пятницю, что порушилась в великыи пожаръ… Того же дни заложи владыка Василии церковь святую Кузмо и Дамиана…»529 Новгородский владыка, о котором идет речь в данном летописном известии, это знаменитый Василий Калика – архиепископ, вышедший из простого духовенства и бывший, как было показано в исследовании о «Голубиной книге», особенно близок к народной «двоеверной» традиции. До своего поставления он служил в церкви Кузьмы и Демьяна, так что его решение восстановить в первую очередь ее весьма естественно. Однако заложение им в тот же день и церкви Пятницы на первый взгляд выглядит непонятно. В ходе страшного пожара в Новгороде сгорели многие церкви, и решение о восстановлении в первую очередь именно этих двух храмов может быть объяснено, только если предположить, что между этими святыми существовала какая-то связь. В ортодоксальной православной традиции Косма и Дамиан никак не связаны с Параскевой, однако, как мы видели выше, народные представления, основанные на календаре двенадцати пятниц, выделяют девятую пятницу, празднующуюся как раз перед днем Кузьмы-Демьяна.