Продавец острых ощущений - Алексей Макеев

— Вот так встреча, — протянул он. — Гражданин Удовиченко, какими судьбами? Хотите еще одно соглашение составить, в котором я признаюсь в убийстве Кадацкого, а вас обелю на веки вечные?

— Кадацкого я не убивал, — начал Удовиченко. — В Москве был, квартиру снимал и с Кадацким знаком. Еще интересна эта информация?

— Если есть желание рассказать, отчего же не послушать, — не проявляя заинтересованности, проговорил Лев.

Анархист пару секунд собирался с мыслями. Затем начал рассказывать. С Валерием Кадацким их свел случай. Несколько лет назад Анархист «ломанул» квартиру в Чите, его задержали, но не как преступника, а как свидетеля. Задержали и отправили в Главное управление полиции. Валерий Кадацкий в то же самое время сидел в коридоре читинского отделения полиции, дожидаясь, когда освободится следователь. Часа два они общались. Темы самые разные, от литературы до дизайна интерьеров.

В какой-то момент Кадацкий рассказал, что привело его в читинскую полицию. Оказалось, там сидел его брат. Задержали за хранение наркотиков, и Кадацкий пытался решить проблему. Анархист все больше молчал, не собираясь рассказывать незнакомцу, кто он и почему здесь. Но, видно, за него это сделал следователь, так как через год Кадацкий нашел Анархиста и предложил сотрудничество. В чем оно заключалось? Кадацкий платил деньги, Анархист консультировал его, как все происходит в уголовном мире.

С тех пор их сотрудничество обрело некую стабильную платформу. За мелким советом Кадацкий обращался раза три-четыре в год. С более крупными заказами — не чаще одного раза в год, а с таким, как в этот раз, — впервые. Он хотел реконструировать жизнь вора-одиночки для своего клиента.

— В тот вечер Кадацкий приехал ко мне на квартиру, где мы обсудили кое-какие вопросы. Он ушел, я ушел следом. Что произошло дальше, я не знаю, — закончил Анархист.

Услышав последнюю фразу, Гуров разочарованно протянул:

— Что ж ты снова на одни и те же грабли наступаешь, Удовиченко? Зачем опять юлишь и увиливаешь? Ведь видишь, тактика твоя пользы не приносит.

— Я не вру, — произнес тот, но глаза при этом забегали.

— То есть ты хочешь сказать, что Кадацкий побыл в твоей квартире, ушел, а потом снова вернулся?

— Я не знаю, — повторил Удовиченко.

— И людей, которые расправились с Кадацким, ты не видел и не знаешь, кто они такие?

— Не знаю.

— А сам ты ушел еще до того, как его убили?

— Да.

— Тогда ответь: где ты был в ту ночь?

— Гулял, — замешкавшись, ответил Удовиченко.

— Гулял? — медленно протянул Гуров. — Значит, гулял… Ну что ж, Виктор Петрович, гуляйте дальше. Потрудитесь освободить палату, мне требуется покой. Если помните, вы разбили мне голову, организовав сотрясение.

— Да что не так? Я пришел к вам сам, рассказал все, что знал, почему же вы недовольны? — возмутился Удовиченко.

— Что не так? Я объясню тебе, что не так. — Лев едва сдерживался. — Валерий Кадацкий пришел к тебе в дом не тайно, не самовольно. Ты его пригласил. А потом подставил, отдал его на откуп своим врагам. Ты видел, что с ним стало? Видел, во что превратили его тело? Видел простыню, пропитанную кровью так, что на ее фоне не видно узора? Видел спину и плечи, на которых не осталось ни сантиметра кожи? Видел кости, раздробленные на двадцать тысяч частей, превратившиеся в желе? Видел комнату, где с потолка падают куски окровавленной плоти? Свежей, только что порубленной. Ты стоял под этим дождем из человеческого мяса и кожи, стоял по щиколотку в крови того, кто считал тебя другом!

— Все, хватит! — Удовиченко зажал уши, закрыл глаза и начал раскачиваться из стороны в сторону. — Хватит!

— Чего ты хочешь, Анархист? — сменив тон, спросил Гуров.

— Хочу уехать из города, — выпалил Удовиченко.

— Почему?

— Мне здесь не нравится.

— Почему?

— Просто сменить обстановку.

— Почему? — Гуров буквально припечатывал Удовиченко вопросом.

— Потому что хочу жить!!! — не выдержав, закричал Анархист. — Я хочу жить, хочу дышать, хочу забыть о том, как подставил… — Он осекся, но Гурову оказалось и этого достаточно.

— Как тебе удалось избежать расправы? Как ты сбежал из квартиры? — тоном, не терпящим возражений, произнес он, и Удовиченко начал говорить.

Рассказал, как во время деловой беседы у него закончились сигареты и ему пришлось выйти до ближайшего магазина. Когда возвращался, он увидел челябинских «быков». Так вышло, что ни они его, ни он их в лицо не знали. Он их узнал скорее по интуиции, они же шли чисто на адрес. Поняв, что сейчас произойдет в квартире, Анархист даже до подъезда не дошел. Выскользнул со двора и помчался на автовокзал. О том, что там случилось, он узнал из новостей.

Гуров выслушал Анархиста, откинулся на подушки и не спеша рассказал Удовиченко о плане захвата челябинской банды. Теперь он мог это сделать, не боясь, что Удовиченко пойдет на попятный.

Черный «Лендровер» остановился метрах в пятистах от дома Удовиченко. Заехал на тротуар, докатил колесами до кустарника, служащего бордюром, уперся носом в резиновую покрышку. Двигатель замолчал, фары потухли, но двери не открылись. За тонированными стеклами водителя и пассажиров не видно. Задние габариты тусклым светом освещают часть тротуара. В ночной тишине слышны только стрекот насекомых и гудение трансформатора на соседней улице.

Стоял долго, минут двадцать. Видимо, те, кто внутри, изучали обстановку. Затем дверь открылась. Сначала водительская, затем пассажирская. На дорогу вышли двое мужчин. Оба высокие, крепкого телосложения. На ногах кованые ботинки, на головах черные капюшоны. Постояли у дороги, посмотрели по сторонам. Взгляд цепкий, профессионально заточенный, приученный искать опасность.

Спустя десять минут тот, что слева, постучал по корпусу автомобиля. Из него начали выскакивать еще люди. Такие же, как первые два, точно под копирку сделанные: в кованых ботинках, в черных спортивных костюмах. Они выстроились цепочкой, что-то коротко обсудили и пошли гуськом к дому Удовиченко.

В соседнем дворе, скрытый кустарником, стоял полицейский седан. В нем сидел Стас Крячко и наблюдал за двором. Он насчитал, что из «Лендровера» вышли восемь человек, включая водителя. «Под завязку пришли. Наверное, боятся снова напортачить». Стас взял в руки рацию и стал ждать. Когда парни прошли половину пути, он потянулся к микрофону. «Здесь, главное, не торопиться, но и не передержать, — вспомнил он напутственные слова Гурова. — Передержишь — придется Удовиченко по частям в пакет собирать. А недодержишь — не получишь доказательств. И то, и другое плохо».

Фигуры в спортивных костюмах дошли до подъездной двери, у подъезда тоже постояли с полминуты и вошли внутрь. Как только они скрылись за дверью, Крячко вдавил кнопку вызова и прошептал в рацию: