Демонология Сангомара. Небожители Севера - Д. Дж. Штольц

С этими словами герцог достал из кармана коричневого плаща, отороченного мехом волка, белоснежный платок, увы, уже не накрахмаленный, и передал его мужчине. Тот благодарно кивнул и, протерев от крови глаза, приложил платок к ране. Горрон взял под узду свою кобылу и повел дальше, там, где должны были быть Филипп и Леонардо.

А Уильям, пошатываясь и сильно хромая, одиноко побрел назад к мосту, откуда началась эта безумная погоня за Леонардо. В ущелье гулял сильный ветер, и моросил мелкий дождь вперемешку со снегом. Поежившись от холода и мокрой отяжелевшей одежды, Уильям обхватил себя свободной рукой, продолжая прижимать уже насквозь пропитанный кровью платок к голове.

Из-за скалы показались Филипп и Леонардо. Они брели по тонкой полоске берега — граф поддерживал сына, тот шел медленно, издавая стоны боли после каждого шага. Лицо Леонардо, изуродованное рекой, благодаря Кельпи стало выглядеть куда лучше, но все-таки свой след Мертвая Рулкия оставила ему на всю жизнь — размозжённое ухо и содранную кожу с нижней челюсти Кельпи не смогла исправить. А может просто не захотела, решив, что и этого для вампира будет достаточным. Но по крайней мере в остальном сын графа выглядел неплохо — сильные рассечения и раны затянулись, а руки, ноги и голова были целы, так что его здоровью ничего не угрожало.

На Леонардо были надеты одни лишь штаны, да теплый плащ Филиппа обернут вокруг тела, чтобы согреть. Изорванная и уже никуда не годящаяся одежда осталась лежать обрывками на берегу.

Горрон подвел лошадь к Леонардо и помог тому взобраться в седло. Со стонами и болью сын графа, мокрый и дрожащий, вскарабкался верхом и укутался посильнее в отцовский плащ.

— Где он? — резко спросил Филипп, осматриваясь по сторонам.

— Пошел к мосту, — ответил Горрон и хитро улыбнулся. — А ведь он сделал то, что было не под силу тебе четыре сотни лет назад, да, Филипп?

Граф Тастемара ничего не ответил, лишь сильнее сжал челюсти и, передав поводья лошади Горрону, быстрым шагом скрылся из виду, чтобы догнать Уильяма. Он настиг его буквально через несколько минут — тот шел медленно, волочил раненую ногу, и продолжал прикладывать к голове платок, впрочем, уже бесполезный, так как с него капала кровь. Та же кровь продолжала стекать маленькими ручьями по глазу, щеке, волосам и падала наземь.

Он прошел мимо благородного Найхлиста, труп которого лежал на берегу реки. Ноги коня были вывернуты, переломаны, кости торчали во все стороны. Уильям с сожалением посмотрел на это некогда прекрасное животное и медленно побрел дальше.

Мокрая одежда облепила тело, и теперь черный поддоспешник казался неподъемным, потому что ватная набивка пропиталась водой и потяжелела. Из единственного оставшегося сапога хлюпала вода, а меч с ножнами остался в реке. В порыве Уильям просто не успел отцепить его от пояса.

— Стой! — приказал сзади граф.

Уилл сразу же замер, выпрямил спину, болевшую от сильных ударов о камни, постарался придать себе бодрый вид и обернулся. Двое Старейшин остались наедине — до моста был еще один поворот, скала скрывала их от глаз отряда, а Горрон тоже не сильно спешил показываться из-за другого поворота, сзади. Он как чувствовал, что нужно дать время и Филиппу, и Уильяму.

Граф, оглядев раненого Уильяма, ничего не сказал, а лишь быстро подошел к нему и обнял. Сглотнув слюну, ослабший молодой вампир тоже положил свою руку на плечо покровителя и защитника, сына которого он только что спас.

— Спасибо, — сказал негромко Филипп.

— Пожалуйста, — смущенно ответил тот. — Я не мог иначе поступить.

— Мог, — произнес граф.

Филипп, учащенно моргая, взял себя в руки и сделал шаг назад, серьезно взглянул на рыбака. Тот, улыбаясь из последних сил, не выдержал и покачнулся, мир снова завращался вокруг с большой скоростью, словно Уильям до сих пор находился в реке, в объятиях бурных вод. Филипп подхватил израненного вампира и помог удержаться на ногах, хотя того продолжало шатать из стороны в сторону.

— Не понимаю, — прохрипел Уильям, вытирая кровь с глаз. — В тот раз, в лесу Офурта, и то так голова не кружилась, когда меня насквозь истыкали копьями. А сейчас все из стороны в сторону ходит ходуном…

— Потому что ты пробил себе голову, — объяснил спокойно Филипп. — Тебя тоже нужно переодеть и обработать рану. Пойдем.

Граф, придерживая шатающегося и слабого Уильяма с одной стороны за перекинутую через плечо Филиппа руку, а с другой приобняв его за талию, повел рыбака к мосту. Тот поначалу отнекивался, пытался идти сам, но в конце концов смирился с помощью.

Из-за поворота, наконец, показался Горрон, а с ним и Леонардо, который лежал на лошади, обхватив ее руками и ногами. Единственный целый глаз вглядывался в спину отца и Уильяма, но Лео молчал, хотя Горрон будто бы специально ускорил свою кобылу, чтобы догнать двух Старейшин, как только заприметил их.

Герцог взглянул на безмолвного сына графа, который словно воды в рот набрал, и покачал головой, тихонько выдохнул с некоторой долей осуждения.

— Уильям, мой платок вам уже, кажется, не нужен. Давайте я его заберу обратно, — вежливо обратился к рыбаку герцог и с сияющей улыбкой протянул руку.

— Конечно, — смутился Уильям. — Спасибо вам.

— Да право, мелочи, — так же открыто, демонстрируя клыки, продолжал улыбаться Горрон де Донталь и хитро сверкал глазами.

Приняв мокрый и пропитанный кровью платок, герцог отошел назад, спрятался за круп лошади и быстрым движением сдавил ткань, закинул голову и залил к себе в рот несколько капель крови. Потом задумчиво облизнулся, глаза его едва потемнели, и, еще раз выжав платок и вкусив крови, он небрежно выбросил ткань на берег, а сам пошел дальше, отрешенный и пребывающий в своих мыслях.

Погода стояла бурная и ненастная — дождь усилился и холодные капли били в лицо, трепали одежду вампиров, ветер продувал ее насквозь.

— Вон они! — воскликнул сэр Рэй, одергивая свою госпожу за рукав.

Йева, заплаканная и бледная, накручивала круги вокруг своей кобылы, не находя себе места. Ее дрожащие ручки постоянно касались то лица, то груди, то волос, а нижняя губа была искусана до крови от волнения.

И вот, когда зазвучали заветные слова, насквозь промокшая девушка, как и все прочие люди и вампиры, кинулась к краю и всмотрелась сквозь пелену ливня на тонкую линию берега. Эметта стояла около нее и тоже, белая и перепуганная, пыталась что-то увидеть.

— Он умер? Он ведь не мог выжить в этой ужасной воде, — прошептала служанка то ли себе, то ли Йеве.

— Я надеюсь, что жив, — ответила тоже скорее самой себе дочь графа.

— Нет, он умер… — разрыдалась снова Эметта. — И что мне теперь делать?

Сэр Рэй, внимательно вглядываясь вдаль, радостно завопил. Его насквозь промокшие рыжие волосы облепили лицо, и он, раздраженно смахнув их, воскликнул:

— Жив, жив! Вон на коне едет! Жив ваш брат, — обратился громко к Йеве рыцарь.