Трагедия русской церкви 1917-1953 гг. - Лев Регельсон

Осенью 1926 г. митрополит Сергий был арестован.

Поводом для этого послужила попытка русских епископов осуществить избрание нового патриарха путем конспиративного сбора подписей. Это была затея канонически сомнительная (ибо собор, как живое и личностное единение в Святом Духе, не может быть заменен никаким «сбором подписей»), а политически – чрезвычайно опасная. Сейчас трудно установить, кто именно был главным инициатором этого дела: по одним сведениям, это был сам митрополит Сергий, по другим – группа епископов во главе с архиепископом Илларионом (Троицким). Во всяком случае митрополит Сергий, вместе с епископом Павлином (Крошечкиным) возглавил практическое осуществление этого проекта.

Большинство епископов высказались за кандидатуру митрополита Кирилла, которому осенью 1926 г. истекал срок ссылки. Если митрополит Сергий действительно хотел способствовать тому, чтобы митрополит Кирилл стал первоиерархом, то с его стороны было бы вполне достаточно признать законность местоблюстительских прав митрополита Кирилла – т. е. исправить «ошибку», которую он допустил с митрополитом Агафангелом. Никакого сбора подписей для этого было не нужно. Когда было собрано уже 72 подписи в пользу митрополита Кирилла, начались массовые аресты по делу «контрреволюционной группы, возглавляемой митрополитом Сергием». По сведениям современников, в этот период было сослано не менее 40 епископов. Участие митрополита Сергия в этом деле представляется очень подозрительным. Наживая определенный «политический капитал», он в то же время способствовал устранению главного претендента и его сторонников: находившийся в это время в Зырянском крае митрополит Кирилл был заключен в тюрьму и затем получил дополнительный срок. Митрополиту Сергию предстояло пробыть в заключении всего несколько месяцев…

Как же управлялась Церковь в его отсутствие?

Согласно распоряжению митрополита Петра от 23.11/6.12.1925 г., после ареста митрополита Сергия временным заместителем местоблюстителя стал митрополит Иосиф (Петровых), незадолго до этого назначенный митрополитом Сергием, по настойчивому требованию верующих, на Ленинградскую кафедру. Понимая, что и ему недолго придется оставаться на свободе, митрополит Иосиф сразу же составил распоряжение об управлении Церковью на случай своего ареста. Документ этот показывает, до какой степени развилась ложная идея заместительства, согласно которой для получения всей полноты первосвятительской власти достаточно иметь «распоряжение» предыдущего «фактического управляющего». Распоряжение митрополита Иосифа оставляет впечатление, будто речь идет не о Церкви, но об армии, в которой любыми средствами должно сохраняться единоначалие. С этой целью была установлена детально разработанная система передачи власти, в случае выбывания или возвращения в строй определенных лиц, в строго определенном порядке старшинства. Митрополит Иосиф в этот период совершенно не отдает себе отчета, что, устанавливая новую систему преемственности Высшего церковного управления, он покушается на такое действие, которое не вправе был совершить даже сам святейший патриарх.

Митрополит Иосиф указывает четырех иерархов, которые при строго определенных условиях могут заменить митрополита Петра на посту местоблюстителя, и шестерых иерархов, которые могут в определенном порядке занимать пост заместителя местоблюстителя. Более того: «если будет исчерпан ряд поименованных кандидатов в местоблюстители – то все права и обязанности патриаршего местоблюстителя, вместе со званием такового, канонически должны быть усвоены наличному заместителю».

Непосредственно же митрополит Иосиф «преемственно» призывал к «канонически неоспоримому продолжению» своих «полномочий» архиепископа Корнилия (Соболева), архиепископа Фаддея (Успенского) и архиепископа Серафима (Самойловича). И лишь «в том критическом положении, если бы оказалось совершенно невозможным дальнейшее управление Церковью ни местоблюстителями, ни их заместителями, таковое управление в отдельности, в пределах возможности и законных прав и велений чувства долга, возлагается на архипастырскую совесть ближайших иерархов каждой в отдельности епархии», причем оговаривалась необходимость уклонения от каких бы то ни было компромиссов с обновленцами.

В этом документе проявились все слабые стороны экклезиологического сознания русского епископата: непонимание природы первосвятительской власти; неготовность епископов к самостоятельному управлению своей Местной церковью; общая привычка к бюрократической централизации. Особенно печально, что ошибки эти разделяет и распространяет такой нравственно твердый и пользующийся народным доверием иерарх, как митрополит Иосиф. Но если митрополит Иосиф, который действительно искал церковной правды, на практике убедившись в своих ошибках, впоследствии исправил их и словом и действием, – то митрополит Сергий на этих дефектах церковного сознания построил все свое дело.

При возникшей чехарде заместителей вполне естественной становится позиция, например, архиепископа Томского Дмитрия (Беликова), который в конце 1926 г. созвал епархиальный съезд и объявил Томскую епархию автокефальной, т. е. не подчиняющейся никому из временных «управителей» Церкви. Казалось бы, такие действия можно было только приветствовать, предоставив архиереям исполнять Указ 1920 года, и лишь тем, кто не считал себя и свою паству к этому готовыми, оставить возможность добровольно подчиняться наличному заместителю, как духовно-нравственному авторитету. Но архиепископ Серафим (Угличский), сменивший митрополита Иосифа, без колебаний пошел путем, проторенным митрополитом Сергием, и запретил архиепископа Дмитрия в священнослужении! Тот же архиепископ Серафим в беседе с Тучковым сказал, что ничего не может сказать об условиях «легализации», так как не считает себя вправе решать принципиальные вопросы в отсутствие старших иерархов.

Между тем, запретив архиепископа Димитрия, архиепископ Серафим мимоходом решает вопрос более принципиальный, чем любая «легализация» или «декларация»: вопрос о положении и правах епископа в Православной церкви. Запрещение епархиального архиерея – событие, согласно соборным установлениям, чрезвычайное и исключительное, совершает очередной временный заместитель, отчетливо сознающий ограниченность своих полномочий!

Здесь скрывался корень грядущих бедствий, которые не замедлили наступить… Митрополит Иосиф и многие другие епископы полагали тогда, что главный замысел НКВД заключается в том, чтобы лишить Русскую церковь центрального управления и, воспользовавшись этим, создавать новые расколы. Но действительный замысел, как показали ближайшие события, был значительно глубже и коварнее. Иметь дело с большим количеством расколов было для НКВД крайне нежелательно – самую же большую «неприятность» для властей представлял массовый переход епархий на самоуправление, столь напугавший их в 1922 г. Суть замысла была в том, чтобы, пугая Церковь расколами, удержать ее от «автокефализации» и любой ценой сохранить центральное управление; затем, создав чехарду и конкуренцию временных управителей, выбрать среди них такого, который стал бы удобным проводником разрушительной программы НКВД. Весной 1927 г. такой выбор был окончательно сделан.

В то время как репрессии против епископата по делу, «возглавляемому митрополитом Сергием», все возрастали, сам митрополит Сергий, неожиданно для всех, 7/20 марта был освобожден. Через месяц был освобожден и епископ Павлин (Крошечкин), вместе с которым митрополит Сергий собирал подписи об избрании митрополита Кирилла. Наконец, митрополит Сергий получил официальное право проживания в Москве, хотя даже до ареста он таким правом не обладал. Митрополит Сергий немедленно и с большой уверенностью приступил к энергичным действиям.