Патриарх Тихон - Михаил Вострышев

«Председателю ВЦИК тов. Калинину.

ВЧК, получив от Вас телефонограмму за № 6848/к, уведомляет Вас, что в данное время патриарх Тихон находится под домашним арестом и в VIII отделе Наркомюста ведется следствие по обвинению его в спекуляции, которое в последних числах октября или первых ноября будет передано в народный суд для слушания.

Как создание следствия и судебного процесса, так и факт домашнего ареста над патриархом Тихоном есть просто результат политики, ведущейся ВЧК и Наркомюстом по отношению к духовенству, заключающейся частью в дискредитации духовенства и лишении их возможности устраивать торжественные богослужения, привлекающие массы богомольцев и являющиеся рассадником религиозной и до некоторой степени антисоветской политической агитации.

Те обстоятельства, что ведутся следствия и устраиваются судебные процессы, давали нам возможность следовать своей политике и отказывать в просьбах приходских советов и других групп о разрешении службы патриарху в том или ином месте. Мы были последовательны в этом случае и говорили, что раз он находится под судом и домашним арестом, мы разрешений давать не можем.

Да и, кроме того, все эти ходатайства вовсе не являются голосами рабочих, а делом рук разных шантажистов, буржуа и их приспешников, которые прикрывают подписями рабочих лишь свои гнусные планы.

В связи с часто поступающими подобного рода ходатайствами нами предпринят ряд мер к выяснению будоражащих массы элементов, которые по степени важности преступления будут нами караемы…»

Позади у большевиков три года наслаждения ничем не ограниченной властью. Не страшен больше ни царь, оклеветанный, а потом убитый вместе с женой и детьми; ни белые генералы, терпящие от многомиллионной Красной Армии одно поражение за другим; ни крестьяне, оголодавшие от продразверстки и грабежей; ни анархисты и левые социал-революционеры, частью расстрелянные, а частью покаявшиеся. И все же что-то «мелкое», малопонятное мешает устроителям новой жизни быть уверенными в своей окончательной победе. Что же?..

Из воспоминаний В. М. Мироновой:

«Шел 1920 год. Гражданская война, голод, холод…

На Введение, в день вступления своего на патриаршество, Святейший служил на Троицком подворье литургию, в своей обычной, домашней, скромной обстановке.

Тогда, в голодные годы, было обычаем среди прихожан и некоторых постоянных богомольцев Троицкого подворья приносить иногда от своей скудости что-либо из съестного Святейшему. Святейший, конечно, не голодал, но люди, желая хоть чем-нибудь выразить ему свою любовь, несли, кто что мог. Кто нес домашний пирог с рыбой или вареньем, кто — печенья, кто — еще что-нибудь из несложной гастрономии того времени.

Все принимал патриарх с благодарением и улыбкой.

В этот день, как и всегда после литургии, он вышел на солею благословлять народ, который любил и ценил этот момент личного общения с любимым архипастырем и отцом.

В конце благословения, среди других, подошла к нему одна старая, бедно одетая женщина и, прежде чем принять благословение, подала ему на бумажке кусок колотого сахара и два соленых огурца и сказала:

— Прими, отец, не погребуй…

Святейший принял подарок, передал его стоявшим тут же возле него иподиаконам, а сам, нагнувшись с солеи, обнял старуху и поцеловал ее в лоб».

Войны и голод — древнейшие язвы человечества. О первой из них написаны тысячи и тысячи книг, в большинстве которых оскудение человеческого разума и духа, приводящее к кровавым битвам, лживо представлены как победа одной из враждующих сторон. О голоде почти нет повествований — книги пишутся для читателей, а читатели не желают знать голодных страстей — слишком жутко, нет ни любви, ни геройства. О голоде разве что предостаточно пословиц и поговорок.

Ворон грает вести, что нечего ести.

Голод в мир гонит.

Голод не сосед — от него не уйдешь.

Голодный волк и завертки рвет.

Дай Бог подать, не дай Бог просить.

Не до жиру — быть бы живу.

У людей, переживших большой голод, всегда надломленный дух. Они еще могут восстановить физические силы, но душевные — никогда.

Голод, порожденный суровостью природы, — редкость, он не вдруг настает, к борьбе с ним можно подготовиться загодя. Чаще он возникает по вине человека, по вине общества. Государство, которое не может удовлетворить самые насущные потребности своего народа, — больное, его правители — неспособные к власти люди, их чаще всего оголодавший народ гнал вон или разрывал на куски за беду, обрушившуюся на их подданных.

Бывали, конечно, правители, которые нарочно организовывали голод, чтобы в нужный момент одержать победу и управлять миром с помощью заранее припасенных харчей. Но они еще меньше достойны уважения, чем допустившие народное бедствие по неразумию.

На Руси издавна страшились трех бедствий, время от времени навещавших города и села, — повальных болезней, пожаров и голода. От мора спасала лютая русская зима, от пожара — лес и плотницкий топор, от голода — запасы зерна впрок, помощь соседей.

Первый голод в нашем Отечестве, помянутый летописцами, приключился в 1024 году в Суздальской земле от неурожая. Волхвы говорили: «Гобино[32] держат старые женщины и ненужная чадь и челядь». Народ кинулся истреблять старых, неспособных к работе людей.

Раз в пять — десять лет голод поражал одну или несколько областей. Но никогда всю Русь!

Что же было первопричиной бедствий?

В 1094 году нашествие саранчи: «В се же лето прилетоша прузи[33] на русськую землю, месяца августа и поядоше всяку траву и много жита — и не бе сего слышно в днех первых».

В 1129 году весенние паводки: «Потопи люди, и жито и хоромы снесе».

В 1137 году княжеские усобицы, то есть братоубийственные войны: «Бысть брань крепка… и тако страшно бе зрети яко второму пришествию быти».

В 1145 году засуха и мороз: «Стоя там лето ведром и пригоре все жито, и на осень уби всю ярь мороз».

После самых сильных недородов (например, в 1231 и 1422 годах) земля, как бы ужаснувшись, «видяще мертвеца по улицам лежаща, и младенца от пес изъедаем», почти целый век давала непрестанно хороший урожай.

Как же раньше на Руси справлялись с недородом, чтобы не допустить или хотя бы утишить голод?

В 1024 году не весь суздальский народ бросился, по наущению волхвов, уничтожать стариков и старух. Более разумные поплыли вниз по Волге «и привозоша хлеба из Болгар и тако ожиша».

Во время голода 1601–1602 годов царь Борис Годунов открыл государевы житницы, а боярам и духовенству наказал продавать излишний хлеб задешево. В голод 1630 года правительство запретило продавать хлеб за границу, для бедных же, как и три десятилетия назад, выдавали зерно из царских амбаров. В 1636 году, когда голодно стало на Русском Севере, хлеб доставили англичане в благодарность за разрешение торговать через архангельский порт.