Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара - Отар Маргания

А по стране тем временем шли слухи, что вконец распустившееся крестьянство весной от лени своей вообще ничего не посадит и оставшаяся без барской опеки Россия просто вымрет с голоду. Точно так же в начале 1992 г. российские «интеллектуалы» твердили, что рынок нам ничего не даст, поскольку народ наш — дюже соборный и невероятно духовный — на денежные стимулы не польстится.

Естественно, как при Александре, так и при Ельцине стимулы сработали. Страна с голоду не померла и даже со временем стала весьма бурно развиваться. Истинные опасности пришли с другой стороны. Сделанных уже императором реформ обществу показалось мало. Как верхи, так и низы были недоговороспособны. Ни самодержавие, ни православие не смогли обеспечить истинную народность. Поскольку у истинного народа чувство внутренней общности должно преобладать над потребностью поиска внутренних врагов. Но как верхи, так и низы в 60- 70-х гг. XIX века видели в противной стороне именно врага, а не соотечественника.

Вслед за экономической реформой Александра II последовали реформы армии, правовой системы и местного самоуправления. Рекрутский набор был заменен призывом. В судах появились присяжные и состязательность сторон. Земство стало своеобразной школой демократии. Но общество ждало главного — отмены самодержавия. Холопы, превращавшиеся в людей, хотели получить сразу все человеческие привилегии. В том числе они желали, чтобы с ними считались при управлении государством. Власть же считаться с ними была не готова, поскольку страшилась хоть в чем-то довериться темной и тупой массе, недавно лишь получившей относительную свободу.

«Во всей стране народ видит в монархе посланника Бога, отеческого и всевластного господина, — говорил Александр Бисмарку. — Это чувство, которое имеет силу почти религиозного чувства, дает мне корона, если им поступиться, образуется брешь в нимбе, которым владеет вся нация».

Как выяснилось в 1917 г., власть в общем-то оказалась права. Ставшее полностью свободным общество тут же добровольно сдало свою свободу самодержцам, гораздо худшим, чем образованные и относительно гуманные Романовы. Без Бога и царя люди быстро попали в руки к бесам. Однако виновно в трагедии не только общество. Нежелание Романовых двигаться к свободе постепенно — через диалог и цензовую демократию, сыграло с ними в конечном счете злую шутку.

Буквально перед самой гибелью — в феврале 1881 г. Александр Николаевич решился даровать стране конституцию. Для реализации замысла не хватило совсем немного времени. Что это? Трагическая случайность? Но ведь между отменой крепостного права и решением о политических преобразованиях прошло целых двадцать лет. Почти треть жизни императора. На что же потратил реформатор два этих столь важных десятилетия?

Уж всяко не на подготовку реформы. Спокойной созидательной деятельности мешали, как часто бывает, две главных человеческих страсти — война и любовь.

Александр II имел много достоинств, но истинным либералом он никогда не был. Имперские ценности для него оставались святыней. И в этом смысле он не сильно отличался как от своих предков, так и от современных ему европейских монархов. Опередить время дано лишь немногим, а самодержец всероссийский был, пожалуй, ярким представителем именно своего времени.

Борьбу за империю вел он на трех фронтах. Во-первых, на Кавказе, где в наследство от отца остался ему длительный, кровопролитный конфликт. Во-вторых, в Польше, которая никак не хотела вписываться во властную вертикаль и вновь, как во времена Николая I, решилась вдруг бунтовать. В-третьих, на Балканах.

Этот третий фронт был самым величественным и самым странным. Положа руку на сердце, надо, наверное, признать, что будь даже Александр Николаевич отъявленным пацифистом, он вряд ли имел бы возможность не довести до конца кавказскую эпопею или, скажем, восстановить независимость Польши. Не только от него все здесь зависело. Но вот война с Турцией, начатая как раз в те годы, когда пика своего достигло террористическое движение и когда сам Бог велел подумать о родине, а не о далеких проливах, вратах Константинополя или освобождении славянских «братушек», явно лежит на совести императора.

Болгарам, конечно, мы тогда здорово помогли. Но «братушки»-то сегодня уже в Евросоюзе, а Россия, пожертвовавшая внутренней политикой в угоду внешней, по сей день расхлебывает последствия консервативного поворота, произошедшего после кончины императора, так и не успевшего пойти навстречу обществу.

Итоги той войны были, кстати, для России ужасающими. Европа оказалась едина в нежелании пустить царя на Балканы, а дипломатического таланта Бисмарка, сумевшего при построении единой Германии разбить противников по одному, ни Александр, ни глава его МИДа князь Горчаков, увы, не имели. В итоге выгоду получила Австро-Венгрия, не воевавшая, но тем не менее захапавшая Боснию и Герцеговину. А за что пролили кровь герои Шипки, по сей день непонятно.

Впрочем, война войной, а главным делом императора в те годы стала любовь. Александр влюбился в юную княжну Екатерину Долгорукую, и государь надолго отступил в нем перед простым, желающим счастья человеком.

Много интрижек было в роду Романовых, много любовниц прошло через царскую постель за три столетия. Через постель появилась даже одна императрица — Екатерина I. Но как далеко это все от той истинной и в то же время странной любви, что связывала Александра с княжной Долгорукой!

Если б могли мы оценивать его не как императора, определявшего судьбу страны, но лишь как простого человека, возможно, любовь, а не реформы поставили б по значению на первое место. Поскольку Александр не был рожден для реформ и осуществлял их буквально-таки сжав зубы. Не раз мечтал он, закончив все важное, отречься от престола и жить за границей простой частной жизнь. Правление было не его стихией. Но в любви Александр раскрылся целиком. О ней он думал чуть ли не каждый день, ища возможности встречи со своей Катей и полностью пренебрегая тем мнением, которое складывалось о нем у двора.

Трудно поверить, но Александр Романов откалывал штуки вполне в духе героев Александра Дюма. Он, например, уезжал в Париж и там умудрялся в одиночку по ночам уходить из резиденции, чтобы встречаться с княжной Долгорукой. Впрочем, после того, как она родила императору детей, Долгорукая перестала быть княжной и получила официальный титул — княгиня Юрьевская. А менее чем за год до трагической гибели Александр официально женился на своей Кате. Сделал он это буквально сразу же после того, как скончалась императрица Мария Александровна и исчезло препятствие для нового брака.

Много лет до этого тяжело больная императрица вынуждена была терпеть любовь Александра и Кати. Много лет император жил фактически «на два дома». Не пробавлялся любовницами, а именно жил с двумя женами — формальной и реальной. Как это все по-нашему! Сколько романов с таким примерно сюжетом появилось в XX веке! Но в веке XIX? Но в семье императора?

Он уважал первую свою супругу, когда-то в молодости даже любил ее. Но сдерживаться уже не мог. Новая страсть перевернула всю его душу. Катя настолько возбуждала Александра, что тот даже делал смелые эротические рисунки, моделью для которых служила именно она. А 1 марта 1881 г., отправляясь на смотр войск, шестидесятитрехлетний Александр вдруг посреди дня не сдержался, повалил княгиню Юрьевскую на стол и… Об этом она сама затем рассказала лейб-медику Боткину. Наверное, потому рассказала, что на столе состоялось последнее их любовное свидание. В тот день бомба террориста буквально разорвала царя на куски.