Сокровище души - Линда Ховард

— Значит, Грейс, — вздохнула Хармони и тут же выругалась:

— Проклятие, даже если ты мне соврала, я все равно не могу сказать «нет».

Они прожили в Эдинбурге больше недели, прежде чем Грейс удалось выяснить, что Крег-Дью когда-то стоял в отдаленной и почти недоступной местности на западе горной страны. Когда она рассказала Хармони о своих планах, та просто рассмеялась ей в лицо, но поскольку Грейс тем не менее занялась подготовкой, Хармони, вздохнув, тоже энергично принялась за дело. Правда, она перестала смеяться, как только узнала о Форде и Брайене.

Взяв напрокат машину, подруги отправились в маленькую горную деревню, находившуюся в пяти милях от того места, где предположительно стоял Крег-Дью. Стол и ночлег они получили на постоялом дворе, а информацию — в местной таверне. Хармони без потерь победила в соревновании с шотландцами по виски и пиву, и те в знак уважения ответили на все ее вопросы. Да, какой-то американский щеголь приехал сюда два месяца назад, стал что-то раскапывать, нарыл целую гору камней. Потом ему помешала гроза, потому что земля превратилась в грязь, но когда погода наладилась, дело у него пошло хорошо.

— Нельзя допустить, чтобы он нашел, — сказала Грейс, выслушав рассказ подруги. — Я не могу больше ждать, пора ехать.

— Ты говоришь так, будто собралась на экскурсию, — раздраженно ответила Хармони. — И тебе нужен лишь пинок в задницу.

— Возможно.

Иногда Грейс и сама не верила в благополучный исход своей авантюры, но потом она снова размышляла о манускриптах, о прочитанном, о снах, о происшедшем в мотеле и приходила к выводу, что обязана попытаться, даже если это выглядит настоящим безумием.

С тех пор как они приехали в Шотландию, сны ей больше не снились, она не испытывала ни страха, ни гнева, никаких мирских потребностей. Словно главная часть ее существа уже не принадлежала этому времени.

Они выехали на следующий день. До развалин замка оставалось добрых три мили, когда дорога, и без того неширокая, превратилась в узенькую тропинку, поэтому женщины, забрав из машины вещи, пошли дальше пешком.

На западе плыли к океану грозовые облака, тени от гор выглядели фиолетовыми под золотисто-синим небом, воздух был чистым и свежим, а птичий крик пронзительным и одиноким.

— Почему бы нам не застрелить сукина сына? — предложила вдруг Хармони, тряхнув желтой головой. С раздутыми ноздрями и гневно прищуренными зелеными глазами она походила на богиню войны, готовую убить своих врагов. — Это проще, безопаснее и, черт побери, намного реальнее того, что мы собираемся делать.

— Дело не в нем, а в Фонде. Даже если мы убьем Перриша, его место займет другой.

Придя к такому выводу, Грейс ощутила некоторое удовлетворение. Хорошо бы просто убить Сойера, утолить наконец жажду мести и уйти, но она не имеет на это права. Фонд зла… нельзя допустить, чтобы он завладел сокровищем.

Грейс определила нужное место, которое было почти у вершины горы, и они начали осторожно карабкаться вверх, то утопая ногами в мягком мхе, то скользя по голым камням. Наконец подруги добрались до цели, остановились и какое-то время смотрели на безлюдную долину, прорытую туманом, наползающим с океана. Крег-Дью, невидимый из-за горы, был, по словам шотландцев, черной скалой, нависшей над волнами. Грейс старалась представить эту картину, но хотя она и повидала несчетное количество археологических мест, воображение рисовало ей не печальные руины, а грозный замок, темнеющий над разъяренной серой пучиной.

— Ты уверена, что ничего не забыла? — спросила Хармони, опуская на землю рюкзак и быстро вынимая из него вещи.

— Уверена.

Грейс начала подготовку еще в Штатах и больше недели выдерживала диету, описанную в манускриптах. Нагнувшись, она прикрепила к щиколоткам электроды, но, почувствовав беспокойство Хармони, добавила:

— Я в порядке. Если это не сработает… значит, просто не годится. Конечно, я буду страшно разочарована, однако от разочарований не умирают.

— Надейся, — пробормотала Хармони, уже не скрывая тревоги.

— Если это все же сработает… не знаю, останется ли на мне одежда, или я вдруг окажусь голой. Тогда забери вещи с собой в деревню и делай с ними что хочешь.

— Разумеется. Я всегда мечтала о джинсах на три размера меньше и ботинках, которые мне слишком малы.

— Компьютер должен остаться здесь. Если со мной что-нибудь случится, и я не вернусь… — Грейс пожала плечами. — Там будет запись обо всем происшедшем.

— И сколько мне ждать? — в ярости спросила Хармони.

— Не знаю. Решай сама.

— Черт возьми, Грейс! — Она повернулась к подруге, но сдержала гневные слова и только покачала головой. — Я ведь не могу тебя удержать, да? По-моему, душой ты уже там.

— Конечно, ты не все понимаешь. Да и я тоже, — ответила Грейс. Сильный порыв ветра отбросил назад ее волосы, разметав за спиной, и она подняла глаза к небу. — Прошел год со дня убийства Форда и Брайена, а я не в состоянии их оплакать, как будто не заслужила этого, потому что до сих пор не отомстила за них.

— У тебя не хватало времени на слезы. Ты занималась тем, чтобы бороться за жизнь.

— За шесть месяцев, проведенных в Миннеаполисе, я даже не сходила на кладбище, не положила цветы.

— И правильно сделала. Как я понимаю, этот ублюдок Перриш послал туда своего человека, тебя наверняка бы схватили.

— Возможно. Только я все равно не осмелилась бы, даже чувствуя себя в полной безопасности. Может быть, когда вернусь.

Хармони с повлажневшими глазами обняла подругу и быстро ушла, а Грейс села на камень, включила компьютер и попыталась собраться с мыслями. Бесполезно. Отказавшись от тщетных попыток, она начала печатать.

«Май, 17. Месть способна управлять нашей жизнью. Прежде я никогда этого не понимала, но ведь раньше мне не приходилось ненавидеть. Моя жизнь была простой, безопасной, счастливой, а потом сразу все ушло. Мой муж, мой брат… Я потеряла обоих.

Странно, как все меняется, как в мгновение ока простая, даже заурядная жизнь оборачивается ночным кошмаром, постоянным страхом, отчаянием и неизбывным горем. Нет, мне нельзя было плакать, я должна была хранить горе в себе, не давать ему вырваться наружу, иначе рана никогда не затянется. Должна была сконцентрироваться на том, что обязана сделать, а не на том, что потеряла. Если бы я дрогнула и позволила себе проявить слабость, то умерла бы тоже.

У меня ощущение, будто это не моя жизнь. Что-то в ней не так, явное несоответствие, только вот что: прошлое или настоящее? Словно две половины не подходят друг другу, и одна совершенно не из моей жизни. Иногда я не чувствую связи с той женщиной, какой была раньше.

Раньше я была женой.

Теперь я вдова.

У меня была семья, пусть маленькая, но до боли любимая. Потеряна.

Была интересная работа, я с головой уходила в древние пергаменты, мысленно переносясь в прошлое, и Форд иногда шутил, что мне следовало бы родиться в другом веке.