Ангел и убийца. Микрочастица мозга, изменившая медицину - Донна Джексон Наказава

По мере того, как Кэти начинает дышать медленнее, мы видим на скане ее мозга, что активность перевозбужденных фронтальных долей постепенно начинает снижаться.

Доктор Асиф называет это нейродыханием, – то есть дыханием для успокоения нейронной активности в областях мозга, которые становятся перевозбужденными, когда человек испытывает тревогу или панику.

Когда Кэти удается отрегулировать ритм дыхания, Асиф учит ее проведению «телесного сканирования». В ходе этого процесса человек с закрытыми глазами последовательно фокусирует внимание на каждой части своего тела и сосредоточивается на физических ощущениях в голове, шее, плечах, руках, груди и т. д., вплоть до пальцев ног. Когда Кэти заканчивает, Асиф просит ее повторить сканирование.

Только после такой подготовки, когда Кэти совершенно успокаивается, доктор Асиф приступает к транскраниальной магнитной стимуляции. Он располагает ТМС-стимулятор над нужным местом. Раздается жужжание, которое продолжается несколько секунд[155].

– Все в порядке? – спрашивает он у Кэти.

Она дает понять, что все совершенно нормально.

– Я собираюсь повторить процедуру тридцать раз, – говорит он.

Импульсы продолжаются. Доктор Асиф перемещает аппарат ТМС, регулируя его и направляя импульсы в три разные части мозга. На последней точке вместо множества серий из восьми коротких импульсов он проводит длинную серию из шестидесяти. Все это время Кэти продолжает ритмично дышать и заниматься «телесным сканированием».

Наконец, сеанс заканчивается.

– Я хочу, чтобы сегодня вы до конца дня были сосредоточены на ваших ощущениях, – обращается к Кэти доктор Асиф. – Смотрите, как свет падает на деревья, прислушивайтесь к разным звукам. Эта терапия должна пробудить ваши дремлющие эмоции. Сосредоточьтесь на собственно теле, а не на мыслях.

Доктор Асиф назначает ей следующий сеанс на завтра и третий на послезавтра. Потом Кэти вернется домой, чтобы побыть с детьми, и приедет обратно в начале следующей недели, чтобы продолжить лечение. При терапии пациентов из других городов Асиф предпочитает проводить как минимум три сеанса в неделю, чтобы мозг получил внятный сигнал о предстоящих изменениях и мог приступить к самостоятельной регулировке своих систем[156].

– Как вы себя чувствуете? – спрашиваю я, когда мы с Кэти выходим из офиса.

– Я устала, но чувствую себя прекрасно, – отвечает она.

Кэти направляется в отель, чтобы отдохнуть. Она также хочет изменить свои планы, так как еще недавно собиралась уехать на полуночном поезде домой, чтобы повидаться с детьми. Однако такие поездки изнуряют ее, поэтому теперь она решает ехать на следующий день, чтобы успеть отдохнуть перед встречей с детьми.

День второй

– Вам что-нибудь снилось? – спрашивает доктор Асиф у Кэти на следующий день, пока подключает оборудование. Они сидят лицом друг к другу. Асиф наклоняется вперед, сложив руки между коленями и легко соприкасаясь кончиками пальцев.

Она кивает.

– Мне снилось, что я проплываю в воздухе над детьми, пока они играют. Во сне меня окутывала тяжкая печаль, похожая на облако.

– О чем вы печалились?

– Это была грусть оттого, что я очень много упустила в отношениях с детьми за все эти годы. А потом мне стало нехорошо, словно в животе запорхали бабочки, и я поняла, что начинаю паниковать. Тогда я проснулась. Потом я стала выполнять дыхательные упражнения, которым вы меня научили, смогла успокоиться и еще немного поспать.

– Как вы сейчас себя чувствуете?

– Усталой. Вчера я изменила свои планы насчет возвращения домой. Мне очень трудно принимать массу мелких решений насчет поездов, сиделок и т. д. Приходится сильно напрягаться.

– Кажется, ваши глаза затуманились, – говорит доктор Асиф. – Вы испытываете грусть или тревогу?

Кэти кивает.

– Я боялась, что если останусь еще на один день, моим детям будет слишком тяжело, – говорит она. – С другой стороны, я опасалась, что если не сделаю этого и не отдохну перед возвращением домой, то мне станет совсем плохо. Я разрывалась между желанием сбавить темп и порадовать семью. Наверное, это мое вечное беспокойство, и поэтому что бы я ни делала, я всегда переживаю.

– Это один из ваших первичных страхов, сохранившийся с раннего детства, – говорит Асиф.

У Кэти в глазах стоят слезы.

– Я будто чувствую горечь утраты сразу всех вещей, что упустила в жизни.

По ее щеке сползает слеза. Кэти заканчивает говорить, доктор Асиф встает и предлагает ей приступить к терапии.

– Теперь мы собираемся стабилизировать область, которая связана с принятием решений, – объясняет он.

Доктор Асиф сопровождает ТМС-терапию процедурой нейронной обратной связи.

– Мы хотим закрепить новую схему мозговой активности, которую надеемся создать, – говорит он.

– Как я узнаю, помогает ли это? – спрашивает Кэти.

– Часто бывает, что сначала другие люди замечают перемены. Они видят, что вы по-другому реагируете на окружающий мир еще до того, как вы сами осознаете это. Когда ваш мозг начинает усваивать новые схемы, вы замечаете изменения в повседневной жизни.

День десятый

Через неделю мы с Кэти снова встречаемся в приемной доктора Асифа.

– Как вы себя чувствуете? – спрашиваю я, держа ручку наготове.

– Думаю, лучше всего будет сказать, что я чувствую себя немного более живой, – с коротким смешком отвечает она. – Не такой мертвой внутри. Все кажется… как-то проще!

Я изумлена. После нашей предыдущей встречи прошло лишь восемь дней. Я не присутствовала на сеансах второй недели терапии, а потом она была дома с семьей. Теперь в ее голосе появились живые эмоции.

– Это трудно выразить словами, – продолжает она. – Я чувствую себя… более легкой.

– В каком смысле? – спрашиваю я.

– Например, мне больше не нужно каждый день по два часа отдыхать, лежа в кровати. Для меня это настоящая перемена в жизни.