ОКР под контролем. Как выйти из сумрака навязчивых мыслей к ясности в своей жизни - Джеффри Шварц

соучастниками в нелепом собирательстве ненужного хлама, никто из них не мог очнуться и осознать реальность, что привело к трагическому и абсурдному кризису. Старые друзья из другого города приехали их навестить, но в дом Карен с мужем их не пригласили, и им пришлось общаться во дворе. А когда позвонили знакомые из Канады и сказали, что приезжают, то их пригласили в гости к маме Карен. Но она все равно боялась, что друзья без приглашения объявятся на пороге. «Я решила, что мы должны припарковать машины подальше от дома, – тогда друзья решат, что нас нет. Мы легли спать сразу же, как стемнело, чтобы они не увидели свет в окнах и не решили заглянуть».

Муж Барбары оказался любящим и понимающим, хотя ему было трудно принять ее компульсии, связанные с перепроверками. Но в тот день, когда она пришла домой и объявила, что испытывает жуткое ощущение того, что сбила кого-то насмерть, он потерял терпение. «Для него это стало последней каплей, – говорит Барбара. – Это было слишком нелепо, слишком глупо, слишком оторвано от реальности. Его это буквально довело». Барбара поняла, что это еще одна гадкая уловка ОКР, а вот ее супруг – нет. Он взорвался: «Ты бы услышала удар, если бы сбила кого-то. Ты бы увидела труп на дороге». Она была в шоке от его бурной реакции: «Я знала, что это проявление моего состояния, что дело в том же, в чем и прежде». Вскоре Барбара прочла в газете статью, где говорилось о человеке с тяжелым ОКР, симптомы у него были точно такие же. Наконец Барбара поняла, что с ней творится.

По мере того как Барбара прогрессировала в терапии, ее муж тоже овладевал своей ролью. Он отказывался делать за нее перепроверку, если только она не оказывалась абсолютно вымотана. Тогда он старался все обратить в шутку, восклицая: «Проверил!» Это на самом деле своеобразная форма переименования. Барбара говорит: «Он знает, что не может меня исправить, что на это способна только я. Поэтому никогда не вмешивается сверх необходимого. Он потрясающе терпимый, легко адаптируется и вообще нормальный человек. Если бы я вышла за кого-то вроде меня с кучей семейных проблем, это было бы настоящей катастрофой. Ему пришлось много с чем справляться – не только с моим ОКР. Я была алкоголичкой и должна была перебороть зависимость. У меня была разрушенная самооценка. Еще до ОКР я тащила на себе огромный багаж». За этот багаж частично ответственна мать Карен: она страдала от легкого ОКР и отправляла дочку домой – перепроверить, точно ли они выключили плиту перед уходом. Барбара признает: «Я даже не заходила на кухню. Возвращалась и говорила маме, что все нормально». Удивительная ирония: много лет спустя Барбара сама стала просить мужа проверить плиту.

Сегодня ОКР Барбары проявляется умеренно, и она его контролирует. Но в худшие времена муж поддерживал ее. «Я не могла выговориться и проявить свои чувства, поэтому он просто терпеливо сидел со мной и говорил до тех пор, пока мне не становилось лучше». Иногда он жаловался: «Знаешь, ты отдаляешься от мира. Ты как в кокон забралась. Ты не хочешь общаться с людьми. Тебе все равно, что ты живешь в вакууме». Да, порой Барбара неделями лежала в постели. Иногда муж приходил и сидел с ней, иногда нет. С тех пор Барбара родила ребенка и ушла с работы. Сейчас она чувствует себя спокойнее, старается общаться с людьми и гораздо больше интересуется внешним миром.

Правило пятнадцати минут очень полезно для общения членов семьи и пациента с ОКР. Если родные могут в терапевтической манере и поддерживающим тоном сказать: «Давай подождем пятнадцать минут. Я не буду этого делать, но сделаю через пятнадцать минут. Я знаю, что ОКР сейчас очень давит на тебя, но давай подождем пятнадцать минут и посмотрим, что будет дальше», пациент больше склонен переоценивать происходящее по истечении этого времени. Напомню: вмешиваться стоит только с добрыми намерениями, иначе вы сделаете хуже.

НЕ ДАВИТЕ, НЕ ТОРОПИТЕ

Люди с ОКР отлично скрывают свою болезнь, когда это дает им преимущество, – они долгие годы тренировались держать все в тайне. Многие говорили нам, что в близких отношениях в течение долгих месяцев у них даже мысли не возникало, что у партнера может быть душевное расстройство. Да, могли быть какие-то нелепые привычки, но на них можно было не обращать внимания или объяснить их чем-то логичным. Бывшая девушка Доминго, Кэти, рассказала, как в самом начале их отношений у него был очень тяжелый день из-за ОКР. Она практически ничего не знала об этом заболевании и не понимала, что делать. «Я просто растерялась. Я не знала волшебных слов, которые помогли бы ему вырваться из этого порочного круга, и постоянно говорила не то, из-за чего Доминго страшно злился». Иногда он старался пошутить и говорил что-нибудь вроде: «Может, разденешься и встанешь передо мной, чтобы отвлечь от мыслей?» Когда его состояние было настолько тяжелым, сказала Кэти, она была готова на все, чтобы ему помочь, но, кажется, спасти его смогла бы только разорвавшаяся рядом бомба.

Кэти со смехом поделилась: «Забавно, что у нашего пса такое же тревожное поведение. Знаете, как говорят, мол, животные перенимают манеры хозяев? Так и есть. Наш пес очень общительный. Ему постоянно нужно быть рядом с нами. Мы воспитали чудовище. Если мы уходим, а он остается дома, то начинает тяжело дышать и постоянно облизываться с растерянным видом. Это напоминает мне тревожные приступы Доминго. Я говорю ему, что они одинаковые». Однако клинических подтверждений тому, что домашние любимцы пациентов с ОКР склонны к тому же заболеванию, пока не существует.

Переезд может стать для людей с ОКР травмирующим событием, поскольку вносит перемены в привычный уклад. Зачастую такие пациенты противятся идее путешествий, особенно если страдают от навязчивых мыслей о заражении. Любая поездка подразумевает пользование общественными уборными и ночевку в постели, где до того спали незнакомцы. Доминго купил себе горный велосипед за 500 долларов и настроил под себя, но, когда Кэти предложила отправиться на день в горы, ей буквально пришлось тащить и его, и велосипед. Доминго вспоминает: «Я боялся, что велосипед поцарапается. Но что забавно, когда мы добрались до гор, велосипед как будто перестал быть моим. И я смог насладиться прогулкой. Мне было наплевать, поцарапается он или испачкается. ОКР – странная штука».

Несмотря на то что Доминго и Кэти жили вместе, у каждого из них была своя спальня. Кэти дразнила партнера и называла его комнату мавзолеем из-за коллекции предметов искусства, которые он расставил и хранил определенным образом. Она знала, что лучше ничего не трогать. «Если я убиралась у него, он с ума сходил. Шел и проверял, не испортила ли я что-нибудь. Я даже вещи его не стирала. У меня руки не из того места растут: на вещах оставались пятна отбеливателя, и Доминго страшно бесился».

Однако в сопротивлении Доминго переменам в жизни Кэти нашла для себя неожиданный плюс. «Если бы у него не было ОКР, думаю, он сменил бы десяток девушек, потому что по природе своей такой легкомысленный. Но из-за ОКР – и за это я болезни благодарна – он мне верен, а если бы решил изменить, то захотел бы обо всем рассказать: не забывайте о страхе перед заражением. Ему пришлось бы сказать, что он прикасался к другой». Доминго подтвердил ее слова: «Когда я привыкаю к кому-нибудь или чему-нибудь, я начинаю меньше тревожиться. А когда человек новый, все приходится начинать