ОКР под контролем. Как выйти из сумрака навязчивых мыслей к ясности в своей жизни - Джеффри Шварц

зайти в управление по дорожному движению – это было официальное здание.) Так что страницы переворачивала Трейси. Но в конце Джилл нужно было поставить подпись, о чем дочь ей и сказала. И Джилл смогла это сделать. Тогда Трейси спросила: «Раз уж ты смогла поставить подпись, может быть, прикоснешься к учебнику?» Она заметила, что Джилл занервничала и напряглась, подумала и продолжила: «По-моему, будет круто, если ты его потрогаешь. Получишь за это золотую звездочку». Это было нелегко, но в итоге Джилл заставила себя прикоснуться к учебнику. «Внезапно, – вспоминает она, – мои ладони и запястья покраснели, кожа между пальцами зачесалась. Но я знала, что хотела потрогать учебник. Я должна была – это часть моей терапии».

Сегодня Джилл в большинстве случаев способна управлять своими обсессиями и компульсиями. Она больше не принимается «спиртовать» свое жилье. Смерть матери два года назад привела к откату: члены семьи, которые перестали быть «зараженными», снова «заразились». Но Джилл работает над этой проблемой, продолжая терапию. «Знаете, – говорит она, – у меня всегда был сильный инстинкт выживания».

БРАЙАН И ЕГО ЖЕНА

Большую часть из четырнадцати лет брака Сара вместе с Брайаном терпела его ОКР, смертельный страх перед кислотой из батареек и навязчивую потребность мыть мостовые, чтобы ничем не заразиться.

Сара не стесняется в выражениях, рассказывая о своем муже, его болезни и о том, как та, по сути, разрушила их брак: «ОКР испортило мне жизнь. Оно крадет моего мужа. Моего любовника, компаньона и друга. Крадет время, день и энергию. Забирает все и ничего не отдает взамен. И никогда не благодарит».

Сара и Брайан познакомились на общей работе и были знакомы шесть лет до брака. В то время она не замечала признаков его болезни. Но уже через несколько месяцев после свадьбы Сара стала подмечать странности. «Он просил меня не наступать на определенные места, ездить определенной дорогой, надевать определенную обувь». Тогда она убедила себя, что Брайан просто немного эксцентричный.

Конечно, он невероятно долго принимал душ, но Сара говорила себе, что Брайан такой чистюля.

После года совместной жизни на работе случился разлив кислоты и, как вспоминает Сара, «он слетел с катушек» и в итоге оказался в больнице. Для них обоих начался ад.

Ночь за ночью Брайан лежал в постели и прислушивался к сиренам, которые указывали бы на то, что неподалеку произошла авария. Он всегда был на взводе, готовый схватить ведро и пачку соды и отправиться на место происшествия, чтобы вымыть его.

Иногда, говорит Сара, он прерывал разговор на полуслове, потому что слышал сирены, вскакивал с места и исчезал на пять часов, в панике забыв даже запереть за собой дверь.

Семья – включая сына Брайана и сына Сары от предыдущих браков – из-за ОКР начала разваливаться. «Мои дети не понимали, что происходит, – говорит Брайан. – Они только знали, что папа до смерти боится батареек и кислоты и не любит никуда ходить. Это было ужасно. Кошмарно. Если бы моя жена могла уйти и не чувствовать вины, она бы сделала это. Я ничего не мог изменить. Я просто хотел спрятаться».

Конечно, дети не могли ни с кем дружить, потому что Брайан не контролировал то, куда эти друзья ездили или куда могли поехать впоследствии. Однажды, вернувшись из школы, сыновья рассказали Саре: «Мы сегодня во время лабораторной работы ставили опыты. Там было столько серной кислоты». Брайану об этом не сказали, понимая, что иначе он начнет отмывать мальчишек. Оглядываясь назад, Брайан признает: «Мой сын очень стремился в морскую пехоту. Мне кажется, он просто хотел уехать как можно дальше от меня и всех этих проблем».

ОКР прогрессировало, и Брайан больше не мог работать. «Я помешался. Мне казалось, что кислота покрывает меня с ног до головы и я никогда не отмоюсь. Она была в спальне, на стенах. Однажды друг моей жены зашел в гости, и я узнал, что он проехал по улице, где только что произошла авария. Значит, кислота была на покрышках его машины. Я провел всю ночь на четвереньках, чистя ковры водой и содой. Потом я взял в аренду пылесос и продолжил убираться».

Брайан говорит: «Я дошел до ручки». Он ночами мыл улицы, просыпался уставшим – и все начиналось заново.

Был ли он безумным? Была ли она сумасшедшей? В тот момент Сара уже ничего не понимала.

Иногда Брайан ночами сидел перед телевизором и смотрел все, что показывали, надеясь, что каким-то образом оттянет наступление нового дня, полного страха и мытья.

Он обращался за профессиональной помощью, но в итоге получил целый список ошибочных диагнозов, включая шизофрению. Месяц в психиатрической клинике не помог, две недели в другой – тоже. «Никто понятия не имел, что со мной, – вспоминает Брайан. – Меня просто накачивали таблетками, чтобы я постоянно спал».

Он практически не помнит первые пять месяцев 1985 года. «Сара потом рассказала мне, что, пока я лежал в постели, толком ничего не соображая, умерло несколько наших знакомых. У меня была кошмарная депрессия, я истерично рыдал, потому что буквально сходил с ума».

Однажды вечером они смотрели «20/20» по телевизору, и в программе показали сюжет о людях с ОКР. Сара вспоминает: «Я испытала облегчение, когда узнала, что у всего этого есть название». Брайан говорит: «Все встало на свои места». Теперь он осознал, что с ним происходит. В программе упомянули о лечении в Калифорнийском университете, и Брайан позвонил по указанному номеру. Когда он связался с нами, то разрыдался от облегчения.

Брайан страдает от классического и весьма тяжелого ОКР, его прогресс в лечении далеко не всегда равномерен и очень зависит от того, насколько дисциплинированно он принимает лекарства, применяет четыре шага и посещает групповую терапию.

Если он прилагает усилия, то способен удержать симптомы под контролем. Но, к сожалению, пока ему не удается усвоить главный урок – только постоянная бдительность способна победить ОКР. До тех пор пока он не осознает это, Брайан обречен страдать от последствий. И Сара вместе с ним. Когда ОКР усиливается, говорит Сара, то порой доходит до того, что он открывает двери, обернув руки пакетами или бумажными полотенцами. «А еще мы не можем ходить на службу в церковь, потому что один из прихожан владеет фирмой по производству батареек». До тех пор пока Брайан принимает «Паксил» в прописанной ему дозировке, ему удается бороться с депрессией и суицидальными порывами.

Когда Сара включается и начинает осознавать последствия, что практически всегда влечет за собой вспышки ярости, то пытается заставить мужа признать реальность и то, что его беспокоит не кислота, а ОКР. Иногда он поддается, но чаще нет. Сара говорит: «ОКР – это огромный монстр, который сидит в углу. Он пожирает нас заживо, а мы словно этого не замечаем».

Боязнь кислоты сама по себе доставляет много неудобств. Сара рассказывает: «Он испортил больше вещей, опасаясь серной кислоты, чем мы потеряли бы, если бы залили ею весь дом». Дорожка к дому и газон постоянно посыпаны содой и залиты нашатырем. Брайан порой моет землю под кустами. Раковины испорчены нашатырным спиртом, и Сара говорит, что со дня на день ждет, когда трубы разъест.

«Мы тратим от трех до четырех сотен долларов в месяц на соду и нашатырный спирт. Это невыносимо. Наша одежда, обувь и полы в ужасном состоянии». Брайан наблюдает за тем, куда Сара ступает, и иногда после берет