Неверный. (не) твои дети - Мила Гейбатова

укоризненно качаю головой, – нехорошо так себя вести. Вот тебя бабушка точно плохо воспитала. Видимо, поэтому со мной она была излишне строгой. Жаль, не увижу, как ты будешь объяснять Константину, откуда у тебя деньги.

– Как будто я обязана во всем перед ним отчитываться! – восклицает мать.

Уязвила я ее, получилось–таки.

– Не знаю–не знаю. Я лишь сторонний наблюдатель в ваших отношениях, да и то, очень редкий. Пойду, – кивая в сторону, – мне наконец–то разрешили позвонить.

Останавливаюсь у проводного аппарата, давно я такие не видела. Мне строго напоминают, что я имею право сделать всего один звонок.

Думают, денег много потрачу, если позвоню в два места? Но это же полный бред.

Тяжело вздыхаю. Мне совершенно точно нужно два звонка. То, что я держусь в условиях неизвестности о местонахождении детей, то это лишь благодаря непрекращающемуся сюрреализму вокруг. Одна часть психики упорно твердит, что все не по–настоящему, просто не может быть правдой. А раз так, то и незачем переживать.

И я звоню не Вике. Я набираю Вадима.

К сожалению, я точно не сплю, и непонятно во что может превратиться история с подкинутыми специями, выглядящими крайне подозрительно. И где и когда будет проведена экспертиза? Ведь на любом из этапов невинный мамин пакетик может превратиться во что–то действительно серьезное и страшное.

– Алло, я вас слушаю, – в трубке раздается равнодушный голос.

Ах да, я ведь не со своего телефона звоню. Еще хорошо, что Вадик взял трубку с неизвестного городского номера.

– Привет. Это я, – представляю, как жалко звучит мой голос, только сейчас мой мозг начинает осознавать, что все происходящее взаправду, что не только можно, но и нужно паниковать. – Кажется, у меня проблемы, Вадим.

59

После моего звонка все решается за какие–то максимум полчаса. От Вадика приходит неизвестный мужчина, представляется моим адвокатом, имя я не запоминаю, да и к чему оно мне? Я пытаюсь не сойти с ума от волнения за детей.

– Катерина Борисовна, Вадим Алексеевич, кратко ввел меня в курс дела, я все улажу, не переживайте, – говорит этот приятный импозантный мужчина.

– Я за это не переживаю, – отвечаю безэмоционально, как робот, – правда, я не знаю, как он мог вам что–то рассказать, если даже я не все понимаю. Но я вам доверяю, делайте, что нужно. Только сначала не могли бы вы дать мне свой телефон позвонить.

– Что? – не поймет он сразу.

– Ну телефон, – указываю на смартфон в его руке, – позвонить мне, пожалуйста. Я свой где–то потеряла, а там дети. Одни.

– Ах да, конечно, на здоровье, – отвечает он с облегчением.

Оставляет мобильник на столе, а сам заходит в кабинет к следователю, или как там правильно называется должность. Я ничего не запомнила, да и не старалась. Мне бы детей.

Дрожащими пальцами набираю номер Вики, к счастью, я помню его наизусть, как и Вадима. Два раза жму не на ту цифру, но в итоге тыкаю на изображение зеленой трубки. Гудок, второй, пятый. Я почти отчаиваюсь, но вот раздается знакомый голос.

– Алло, – говорит няня, чуть запыхавшись.

– Вика, это я, – буквально заставляю себя произнести, потому что мой страх за двойняшек достигает своего апогея, и горло словно сжимают невидимые тиски.

А если воспитатели ей не звонили? Если дети до сих пор в саду? Если сотрудники детского учреждения уже обратились в полицию, и меня ждут новые проблемы с правоохранительными органами? А если детей забрал Влад?!

От последней мысли мое сердце делает неровный кульбит, резко потеют ладони, а в районе груди становится очень холодно. Не хватало еще в больницу попасть после этого учреждения.

– Катерина, вы нашлись, какое облегчение, – раздается голос Вики, спасающий меня, от неминуемого обморока. – Когда мне позвонили из детского сада, я не знала, что и думать. Решила, заберу детей, а там и вы найдетесь. Но нашелся только ваш телефон, и то, буквально пять минут назад, разряженный и под кроватью. Если бы не робот–пылесос, с остервенением вытолкнувший его на видное место, мы бы, наверное, и не подумали его там искать.

– То есть дети с тобой, да? Все хорошо? Вы у нас? – перебиваю девушку.

Найденный телефон, это, конечно, прекрасно, но не главное в жизни.

– Да, все хорошо кроме того, что Андрей и Лена начинают нервничать, так как я не знаю, когда придет мама.

– Скоро, – отвечаю с улыбкой, – мама придет скоро. Так им и скажи.

– У вас что–то случилось? Может, нам приехать вас забрать? – тревожится Вика.

– Нет–нет, ключи я не потеряла, как и память с деньгами. Доберусь, не волнуйся, – тут из кабинета выходит сотрудник Вадима. – Ладно, я все же с чужого номера звоню, дома нормально поговорим. Никуда не уходите, я скоро буду, – произношу и отключаюсь. – Спасибо, держите ваш телефон, вы меня очень выручили, – обращаюсь к адвокату.

– Всегда пожалуйста. А теперь, Катерина Борисовна, идемте отсюда, вы свободны.

– Это хорошо, – киваю, – очень хорошо.

Сегодняшний вечер совершенно точно займет одну из верхних позиций в моем личном рейтинге худших вечеров. Еще и заботливая мамочка объявилась. Сто лет ее не видела и еще столько же бы с удовольствием не видела. И кто придумал поговорку про яблоньку и яблоки? Я тешу себя тем, что я–то как раз от матери упала далеко.

– Каков был смысл, не понимаю, – произношу уже у дома, снова возвращаясь к анализу произошедшего.

Сотрудник Вадима меня любезно подвез.

– Я в общих чертах знаком с вашей ситуацией, но, возможно, хотели создать вам плохую репутацию, как матери? С отцами у нас редко оставляют детей, нужны железные аргументы.

60

– Мама, мы не пойдем в садик. Скажи Вике!

– Да, скажи, мы не идем!

Дети с криками врываются в комнату, прерывая мой сон.

В царство Морфея мне удалось отправиться лишь под утро, и с таким резким пробуждением ни о каких хотя бы шести часах здорового сна не идет речи.

– Почему не идете? – спрашиваю, пытаясь осознать, что вообще происходит.

– Ты уйдешь, – коротко отвечают двойняшки.

– Они боятся, что повторится вчерашнее, – поясняет Вика, заглядывая в комнату