Пьяная боль - Тата Кит

Не знаю, что насчет пользы, но то, что приятно — да.

Греясь под лучами солнца, почувствовала нарастающее волнение. Так бывает, когда чувствуешь чей-то пристальный взгляд, но не видишь смотрящего. Повернула голову, но не заметила, чтобы кто-то пристально на меня смотрел. Студенты брели по свои делам, лениво листая что-то в телефонах или беззвучно подпевая песни в наушниках.

Посмотрела в другую сторону и рефлекторно сжала букет, увидев того, кто смотрел на меня неотрывно.

Денис.

Какого черта он здесь забыл?! Да еще и в брюках и белоснежной рубашке. Рядом  с ним неизменный черный монстр-внедорожник и… Алёна.

Теперь понятно. Решил вернуться к проверенному не беременеющему варианту.

Отчего-то стало смешно. Я думала, что не смогу сдержать слез обиды, увидев его, но в итоге не могу сдержать ироничной улыбки, которую приходиться прятать  в белоснежном букете.

Взглянула на него еще раз. На то, как напряжено его лицо. На щетину, которую я отлично помню на ощупь, даже кончики пальцев стало немножко покалывать. На то, как он сжимает одной рукой солнцезащитные очки, а другая рука спрятана в кармане черных брюк. Темный взгляд, словно вот-вот прожжет во мне дыру, но мне плевать.

Или я хочу, чтобы мне было плевать.

Не знаю.

Просто отворачиваюсь и как раз вовремя. Из политеха выходит Костя, доставая из заднего кармана светлых джинсов ключи от машины. Его лицо светиться искренней улыбкой в момент, когда он ловит мой взгляд.

— Понравился букет? — спросил он, подойдя ближе.

— Если не считать этого странного запаха, то, вроде, ничего, — усмехаюсь я.

— Тогда поехали за сувенирами. Их уже приготовили, осталось только забрать и прикупить красивые пакеты для них, — произнес парень и открыл для меня пассажирскую дверь своей машины, приглашая сесть.

— Поехали, — улыбаюсь ему и сажусь в машину, чувствуя на себе тяжелый взгляд темных глаз.

— Спасибо за встречу, Денис Михайлович. Мы рады, что Артуру Давыдовичу уже лучше, — лопочет седой баран, тряся над своей чашкой кофе козлиной бородой.

Безразлично смотрю на его протянутую для рукопожатия ладонь и кидаю на стол деньги за кофе. Киваю охране, чтобы выходили из ресторана, так как сам здесь задерживаться тоже не планирую. Башка гудит от потока информации и лапши, что навешал мне этот дед.

Всем нужна поддержка Арчи и его деньги, но стоило им узнать о том, что он сейчас находится на больничной койке и едва может ходить, как их интерес стал в разы ярче, а языки начали лизать зад гораздо активнее.

Стервятники, блять. Ничего личного, только бизнес.

В нашем мире нельзя быть слабым. Сожрут. В любой момент ты можешь стать куском мяса, который бросят на растерзание в стаю гиен.

Арчи повезло. У него есть я и батя. Возможно, мы не обладаем теми хладнокровием и безжалостностью, с которыми он решат дела, но спрятать его за своей спиной, когда того потребуют обстоятельства, мы точно умеем.

Это не только наша дружба, но еще и верность. Верность другу и верность делу.

В ту ночь, он закрыл меня собой от пули. Одна из пуль, что угодила в его грудь, должна была достаться мне.

Арчи — камень. Холодный непробиваемый камень, но он так же готов отдать свою жизнь за меня и моего батю, которого в ту ночь, он обманом закрыл в гараже.

Арчи шел умирать, зная, что все, кто ему дороги находятся в относительной, но всё же, безопасности. Такого друга… брата… нужно еще заслужить.

Что я и делаю уже на протяжении четырнадцати лет.

Выйдя из ресторана, развязываю чертову удавку на шее, что зовется галстуком. Расстегиваю верхние пуговицы рубашки. Снимаю пиджак и швыряю все эти тряпки на заднее сиденье своего внедорожника. Даю парням команду, чтобы возвращались в больницу к Арчи.

Сажусь за руль и на мгновение прикрываю глаза, касаясь затылком подголовника. Усталость и недосып бьют по вискам. Две недели непрекращающихся встреч, восстановления и вывод дел в прежнее русло, не давали расслабиться ни на минуту.

Возвращаться в квартиру оказалось тяжело. Без Полины там делать просто нехрен. Начал как раньше ночевать в особняке или тупо у Арчи в больнице. Так легче. Так не захлестывают режущие нервы воспоминания. Так не болит то место в груди, которое она выдрала, уйдя.

Опускаю стекло и закуриваю сигарету. Вдыхаю полной грудью тягучий горький дым и выпускаю его в окно. Стал курить больше обычного. Плохо. И похуй.

Сжав рукой руль, без интереса смотрю прямо перед собой, прикидывая варианты того, чем можно себя занять. Сном? Тренажеркой? Виски?

Ответ находится сам, когда взгляд падает на приборную панель и фокусируется на очках Полины. Не знаю зачем, но я вожу их с собой, как талисман. Как знак того, что она все-таки была в моей жизни. Как знак того, что во всем, что с нами случилось, виноват я.

Бросаю последний взгляд на очки, зажимаю зубами сигарету и завожу движок. Я хочу к ней. Увидеть, хотя бы, издалека. Это как плацебо. Я уверен, что одного только взгляда на нее мне хватит, чтобы излечить свою темную душу. В конце концов, у меня есть предлог — очки. Даже, если она разобьёт их мне об рожу, то это будет заслужено. По мне и танком проехаться мало после всего, что я ей наговорил.

Заезжаю на парковку напротив ее политеха и нерешительно глушу двигатель. Несколько долгих секунд сижу, давая себе последний шанс одуматься и свалить нахрен отсюда, чтобы не задевать девчонке раны.

Цепляюсь взглядом за каждого проходящего мимо студента, надеясь и, в то же время, не надеясь, увидеть ее. Незаметно подсмотреть не получится — моя тачка слишком примечательна и сильно выделяется на фоне остальных плоскодонок.

Вожу сосредоточенным взглядом по крыльцу политеха и, наконец, вижу её.

Полина стоит близ тачки того белобрысого мажора, держа в руках букет белых роз. Уткнувшись в него носом, вдыхает запах и не замечает никого вокруг. Моего появления — тем более.

Выхожу из внедора и направляюсь к ней. Ноги сами несут меня оказаться к ней поближе и убедиться, что она не является игрой моего больного воображения.

— Ого! Какие люди! — присвистывает Аленка, идя мне навстречу. — Охрана без охраны. Надо же!

Девка преграждает мне путь, нагло ухмыляясь.

— Съебись  с дороги, — сдвигаю ее в сторону и продолжаю свой путь, четко видя свою цель.

— Не нужен ты ей, — бросает Алена мне в спину слова, что бьют подобно камню.

Останавливаюсь и медленно подхожу  к ней, взглядом, буквально, прижимая к земле.

— Подробнее, — приказываю сквозь стиснутые зубы.

— Она с Костей теперь, — насмешливо выдает брюнетка и, ядовито улыбаясь, добавляет. — Маловато у тебя оказалось денег для ее запросов, да? В тихом омуте…