Заветное место - Кэрол Мэттьюс

Кристалл переминалась с ноги на ногу.

— Эмм… Вообще-то, есть. Я уже нам все забронировала и заплатила своей кредиткой.

— Но, Кристалл, — возмутилась я, — тебе не следовало этого делать без моего разрешения.

— Не смотри на меня так, — надула губы подруга. — Там будет ужасно весело!

— Предполагается, что это будет началом моей самостоятельной жизни.

— Ой, — расстроилась она. — Я об этом не подумала.

Я лишь вздохнула, хотя на самом деле мне хотелось плакать.

— Ты не можешь начать самостоятельную жизнь после курсов? — извиняющимся тоном спросила Кристалл.

— Идите, — вмешался Хейден. — Наслаждайтесь. Я настаиваю на оплате.

— Как я заберу из школы Сабину?

Теперь я начинала сосредотачиваться на помехах.

— За ней сходит Хейден, — предложила Кристалл. — У тебя ведь нет других планов?

— Не уверена, что это хорошая идея, — вставила я. Сегодня ему пришлось нелегко, и я не уверена, что снова смогу обратиться к нему с подобной просьбой.

— Кристалл права, — ответил Хейден. — Я буду забирать Сабину из школы оба дня, если ты не будешь успевать.

— Ты уверен? Можно попросить Джой.

— Она будет в Центре дневного ухода, — напомнил он. — Не нужно ее напрягать. Я справлюсь.

Должно быть, я выгляжу неуверенно, потому что он добавляет:

— Я смогу. Обещаю. Ты ведь будешь не против, правда, Бинни?

Дочь покачала головой и застенчиво улыбнулась. Похоже, она очень привязалась к Хейдену, ведь он так заботлив и терпелив.

— Курс вам обеим пойдет на пользу, — добавил Хейден.

Я сдалась и не смогла сдержать улыбки. Похоже, это успокаивающая работа, и я бы могла с ней справиться. Люблю заботиться о людях, и это — неплохой способ. Если мы сможем найти работу, я подстроюсь под учебное время Сабины.

— Я с удовольствием пройду курсы.

Кристалл подскочила от радости:

— Отлично! Там полно разных других модулей, но на этом учат основам.

Я повернулась к Хейдену:

— Но я бы хотела заплатить сама. Мне это важно.

У меня еще осталось несколько сотен, привезенных с собой, но я хотела сберечь их на крайний случай. Что, если мне придется покинуть этот дом?

Он пожал плечами:

— Понимаю.

— Но не мог бы ты действительно помочь мне с письменной частью работы и забирать Сабину?

— Конечно, с удовольствием, — ухмыльнулся он.

Мне необходимо, чтобы он меня уважал. Потому что так я сама смогу себя уважать.

Кристалл меня крепко обняла.

— Я так рада, — сказала она.

— Я тоже. Надеюсь, мы получим удовольствие.

Я никогда не ходила на курсы, и передо мной словно открывается целый мир возможностей. Но сначала нужно было подумать о самом важном. Скоро все мои друзья проголодаются. Я сняла куртку.

— Мне пора готовить ужин, а то мы поедим не раньше полуночи. Сабина, у тебя есть домашнее задание?

Она кивнула.

— Ты можешь идти, а я ей помогу, — предложил Хейден.

— Спасибо.

Они вместе сели за стол, и я слушала, как Хейден терпеливо читает ей по буквам слова для правописания. Я пыталась повторять их про себя.

Я разделала и пожарила цыпленка, а потом оставила его мариноваться в соусе из специй и кокосового молока. На столешнице лежали овощи, собранные Джой, и я принялась их чистить.

С волнением я ждала курсов маникюра на следующей неделе. Я была благодарна Кристалл, что она все организовала, — сомневаюсь, что мне хватило бы смелости самостоятельно забронировать места и пойти туда. Я понимала, что, если я хочу выбраться в большой мир, нужно быть более напористой.

Хейден поднял голову и улыбнулся, словно прочитав мои мысли.

— Мы почти закончили, — сообщил он.

— До ужина еще долго. Может, поиграешь на пианино?

— Вполне можно. — Он повернулся к Сабине: — Хочешь, сыграем «Собачий вальс»?

Она мгновенно согласилась.

Я наблюдала, как он взял ее за руку, и они вместе отправились в гостиную.

Мне очень сильно повезло, что я оказалась здесь, у дверей Хейдена Дэниелса, но это место — как мыльный пузырь. Я чувствовала себя защищенной, но словно только на полпути к реальной жизни. Потом будет нелегко сделать шаг в самостоятельную жизнь.

Они опять потеряли след. Суреш пялился на экран ноутбука, запустив пальцы в волосы. Он прочесал интернет и нашел адрес «Центра помощи женщинам, подвергшимся насилию» с офисом на Драммонд-стрит. Возможно, Аиша направилась туда. Просить милостыню — вполне в ее духе. Теперь ему все в ней было отвратительно.

Он попытался позвонить им напрямую. Несколько все более гневных телефонных звонков не дали никаких результатов. Под конец он попробовал посулить награду, но по-прежнему безуспешно. Они оказались упрямыми сучками. Даже если она там была, они ничего не сказали. «Конфиденциальная информация клиента», — заявляли они. Какая наглая ложь. Они не давали мужьям увидеть своих жен, а отцам — своих детей. Так он им и сказал.

Суреш опять съездил в Лондон, дважды. Оба раза — в одиночку. Даже парни уже считали, что он помешался, и брат использовал каждую возможность ему об этом напомнить. Мог бы от этого удержаться. Он прочесывал улицы на своей машине и пешком, надеясь ее увидеть. Аиша не могла просто вот так исчезнуть. Скоро она совершит какую-нибудь ошибку, и он появится рядом, у нее за плечом, будет дышать ей в шею и ждать, ждать.

Он целыми днями просиживал в интернете, пытаясь найти хоть какое-то упоминание о ней, какую-то улику, которая подскажет, что делать дальше. Он с трудом мог себе позволить тратить на это время и оттого еще больше на нее злился. Им с Флинном и Смитом предстояло большое дело. Серьезнее, чем когда-либо. Пришла пора расширяться. Если они смогут это провернуть, то разбогатеют, но планировать все приходилось очень тщательно. Каждый вечер они собирались у него на кухне, чтобы обсудить дела и отработать схему. Но эта история с Аишей его отвлекала, мешала сосредоточиться.

Пришла мать, принесла ему чашку чая. Теперь она двигалась медленно и тяжело. Она как-то усохла, уменьшилась в размерах с тех пор, как пропали Аиша и Сабина, и это его раздражало. Она поставила чай рядом с компьютером.

— Не сюда, — бросил он. — Что, если разольется?

Мать отодвинула чашку. Прежде чем она успела отойти, он схватил ее за тонкое запястье, с кожей, похожей на бумагу, — его так легко сломать. Она стала совсем слабой, седые волосы сильно поредели. Отец был не лучше: он постоянно сидел на стуле и разглагольствовал о старых добрых временах.