Снятие с креста - Пол Клеменс

– Бедная Диана, – пробормотал Анджей. – Жизнь, полная опасностей. Неужели это может нравиться?

Супруги сели в машину, джип покатил из поместья. Диана стояла на крыльце. Левой рукой она обнимала себя за плечо, правой махала. Ворота вернулись на место, машина пропала за скалами. Диана перестала махать и резко повернула голову. Цепкий взгляд устремился сквозь пространство, промчался триста метров и вонзился в Анджея. Он чуть не выронил бинокль, попятился. В горле пересохло. Щеки горели. Но любопытство пересилило, он вытянул шею, выглянул из окна. Диана стояла на крыльце. Она улыбнулась. Подняла руку, помахала ему (а кому еще?) и, эффектно покачивая бедрами, скрылась в доме. Ох уж эти богини охоты…

– Месье… – прозвучало за спиной.

Он чуть не проглотил собственные зубы. Резко повернулся, спрятав бинокль за спину. У лестницы переминался управляющий Огюст Шавр и тщательно прятал глаза. Как он сумел так неслышно подняться?

– Извините, месье, что отвлек вас от важного занятия… Но я искал вас по всему дому, вас нигде не было…

С каким удовольствием он бы врезал по лоснящейся физиономии! Гнев ударил в голову, он задрожал, как трехступенчатая ракета-носитель перед стартом. Стиснув зубы, отошел от окна.

– Послушайте, господин Шавр, я никогда вам не говорил, что некоторые ваши качества и манера поведения меня решительно не устраивают? На вашем месте я старался бы подстроиться под вашего работодателя, чтобы в один прекрасный день не оказаться…

– Месье, я извинился. – В масленых глазенках толстяка мелькнуло что-то похожее на решительность. – Я понимаю, что вы хотите сказать. Только, боюсь, это уже не имеет значения. Дело в том, что… – управляющий замялся. – В общем, мне предложили более высокооплачиваемую должность в другом поместье… Очень жаль, но я вынужден покинуть Гвадалон.

Чувство дискомфорта возрастало. Он встал как вкопанный, забыв про праведный гнев.

– Вы серьезно, месье Шавр?

– Полагаю, да, месье, вопрос решенный.

– Вас не устраивает зарплата? Мы могли бы пересмотреть вашу ставку. Человек я новый, еще не успел разобраться со всеми делами. Разумеется, я не буду возражать против увеличения вашего жалованья. Тридцать процентов вас устроит?

Управляющий вздохнул, стоически переборов соблазн. Вряд ли он нашел себе новую работу.

– Мне очень жаль, месье, – повторил он. – Но решение принято. С завтрашнего утра я должен приступить к обязанностям на новом месте. Поэтому сегодня… – Он не договорил, но уже без слов было понятно, что еще одним работником в Гвадалоне стало меньше.

– Я ничего не имею против вас, месье… – бормотал управляющий, но Анджей уже отвернулся. Он стоял неподвижно, пока не затих скрип на лестнице.

Горничная Луиза Гурден подловила его между этажами, когда он рассматривал выполненный масляными красками портрет седовласого аристократа в буклях и бакенбардах. Картина не имела художественной ценности, но давала представление о бродящих по замку призраках.

– Месье, позвольте два слова?

– Вы тоже хотите уволиться, Луиза? – Он резко повернулся. Она отпрянула, покрылась пунцовыми пятнами.

– Нет, месье, почему вы так решили?.. Вернее… Даже не знаю, как вам сказать, месье…

– Понимаю. Вам неуютно под одной кровлей с человеком, которого пытались обвинить в семи убийствах. Вам неприятно, когда вокруг замка постоянно кто-то умирает. Вы не знаете, проснетесь ли завтра. Прекрасно понимаю ваши чувства, а также то, что больше вам некуда пойти работать. Вы обычная беззащитная девушка.

– Месье, вы как будто издеваетесь?

– Нет, – он улыбнулся с максимальным обаянием. – Хотел, но передумал. Что я могу для вас сделать? Поклясться, что никого не убивал? Клянусь. Предоставить вам небольшой отпуск за свой счет? Ради бога.

– Пожалуйста, месье, – она умоляюще смотрела ему в глаза. – На неделю. Дело в том, что мне необходимо съездить к больной тетушке в Марсель. Уверяю вас, месье, за неделю замок не обрастет грязью. Я буду вам очень признательна, а приеду, все сделаю…

– Хорошо, – согласился Анджей. – Удачи вам по дороге в Марсель. Разумеется, вы хотите покинуть замок прямо сейчас?

– Да, месье, если вы не станете возражать…

– Одно условие, – буркнул он. – Попугая заберите. А то неважный из меня зоолог. И учтите, Луиза, через неделю никаких поблажек не будет.

Темнота сгущалась. Он наблюдал через витражное стекло в холле (где имелись вставки из обычного стекла), как охранники сгружают в машину коробки, оживленно перекликаются. Несколько минут назад один из них, пряча глаза, отдал Анджею связку ключей – от ворот, от входной двери, от картинной галереи. Происходило что-то нереальное. Замок Гвадалон неудержимо избавлялся от людей. Уехала последняя машина с охраной. Не осталось никого…

Вернее, почти никого. Он пересек двор, заглянул в каморку дворника Йозефа. Тесную клетушку сотрясал богатырский храп. Несло перегаром. Слава Создателю, хоть одна живая (вернее, полуживая) душа…

Темнота навалилась, как неизбежное зло. Подленький страх забирался в душу. И что теперь? Гергерту звонить? Пусть сбрасывают с вертолета «ангелов» судилища при полной амуниции? Чушь, не нужен он организации Ангерлинка, выполнил свою историческую миссию, продав тайному обществу коллекцию умбара… Он запер ворота, включил фонарь, который осветил прилегающие к замку постройки, недоделанную клумбу, пустую площадку для парковки. Отправился на кухню, заварил крепкий кофе, встал с чашкой посреди пустынного холла, озаренного мерцанием двух светильников, стилизованных под канделябры. Чертовщина происходит… Дожить бы до завтра. А что будет завтра? Отключат свет, воду, приедут люди в масках из налогового ведомства?..

Он проверил, заперты ли на щеколду северные створы. Забрался в нишу, где был проход в картинную галерею, изучил прочность двери, которую, ввиду отсутствия сигнализации, теперь мог вскрыть любой желающий. Вышел на улицу, проверил наружную дверь в галерею. Утром надо срочно ставить сигнализацию. За любые деньги. Должны же иметься в этом городке охранные бюро, где работают не трусы?

Сожалея, что не обзавелся пистолетом, он зарылся в кухонный инвентарь, выудил компактный топорик, сунул под куртку. Металл на сердце придал уверенности. Он сделал круг по замку, недоумевая, зачем ему сдался этот геморрой? В каждой комнате ловушка, клетка, западня. Цвингер, по-немецки… Стены давили на мозг, потолок опускался, плющил. Никогда он не замечал за собой подверженности клаустрофобии. Тянуло на улицу. Он спустился во двор, закурил. Почему его не тянет спускаться к морю?

Забился сотовый телефон. Словно колокол в замкнутом пространстве. Он выхватил его, активировал вызов, чтобы не нарушал хрупкую тишину.

– Доброй ночи, месье, – вкрадчиво сказал сержант Жулье. – Полагаю, вы еще не спите?

– Вы звоните, чтобы пожелать спокойной ночи?

– О, месье, спокойные ночи – это то, о чем мечтает каждый нормальный человек, включая полицейского. Но не каждому выпадает такое счастье. Вам привет от Катрин Дюссон. Она сидит напротив меня и желает вам всяческих благ.