История любви в истории Франции. Том 2. От Анны де Боже до Марии Туше - Ги Бретон

Этот странный подарок вовсе не означал, что король собирался расстаться с Анной. Совсем напротив. Он желал «возвысить» ее, то есть дать ей возможность занять определенное положение, и более того, даровать титул, чтобы она была почитаема при дворе.

Для этой цели он избрал человека хотя и неприметного, но знатного происхождения, а главное, не очень ревнивого и способного с тем же изяществом, что и монсеньер де Шатобриан, выполнить роль «снисходительного мужа». И прямо в рождественскую ночь, глядя фаворитке прямо в глаза, король сказал:

— Мадам, для вашей пользы я задумал грандиозную вещь… Я собираюсь выдать вас замуж.

Анна была женщиной честолюбивой и просто жаждала обрести имя. Покраснев от предвкушения, она тем не менее состроила гримасу неудовольствия:

— Я не желаю другого мужчины, кроме вас, сир!

— Но это, мадам, для вашего же блага.

И тогда она прошептала:

— За кого?

— За Жана де Бросса, которого я собираюсь сделать герцогом Этампским. А вы, моя милочка, станете герцогиней Этампской…

Не сделав даже попытки застыдиться, она кинулась в объятья короля.

Жан де Бросс не был пока даже предупрежден, но Франциск I не сомневался в его согласии и будущей «снисходительности». Этот дворянин был сыном герцога де Пентьевра, который, некогда являясь сторонником герцога Бурбонского, умер, лишенный всего своего имущества. Так что бедному Жану, обреченному влачить свои дни в нищете, был прямой резон доставить удовольствие королю.

Франциск I вызвал к себе будущего мужа:

— Месье, не желаете ли вы жениться на самой прекрасной женщине в королевстве?

Приглашенный смутился, не зная, что ответить.

— Отвечайте!

— Да, разумеется.

— Прекрасно. Она ваша… Надеюсь, вы поняли, что речь идет о м-ль де Нейи <Именно так называли при дворе Анну де Писле.>.

Жан де Бросс, не устававший изумляться, пробормотал что-то невразумительное.

— Примите искренние поздравления, мой друг, и наилучшие пожелания, — добавил король. — Этот брак доставит мне такое удовольствие, что я считаю своим долгом засвидетельствовать вам по этому поводу свое дружеское расположение. Прежде всего я собираюсь вернуть вам все, что было конфисковано у герцога де Пентьевра; затем я хочу преподнести вам герцогства Шеврезское и Этампское…

Жан де Бросс бросился в ноги королю.

— Герцог Этампский, встаньте, прошу вас, и поспешите к вашей невесте.

Дворянин поднялся с колен, и король, положив ему руку на плечо, сказал:

— Само собой разумеется, после свадьбы вы отправитесь один для проживания в замке Этамп.

Только тут Жан де Бросс понял, какую неблагодарную роль навязывает ему Франциск I. От него требовали стать официальным рогоносцем и получать за это плату. Поразмыслив, он решил, что в обмен на согласие получит все свое состояние, да к тому же у него будет возможность заключить в объятия самую красивую женщину во Франции, и он принял предложение.

Спустя месяц союз Анны де Писле и Жана был торжественно и с большой пышностью отпразднован в Нанте.

Этот странный брак послужил поводом к не менее странным увеселениям. По словам историка, «после свадьбы святые отцы, не стесняясь своего сана, предавались нелепым забавам и всячески выставляли себя напоказ при дамах».

Это, впрочем, никого не смущало…

* * *

Когда свадебные торжества закончились, Жан де Бросс, которому только один раз, в ночь свадьбы, удалось воспользоваться своими супружескими правами, с грустью отправился в Этамп, а новоиспеченная герцогиня возвратилась в Лувр, чтобы «занять первое место при короле, которое всегда занимала».

На придворных этот брак произвел сильнейшее впечатление. Ее встретили с большим почтением, а Клеман Маро даже сочинил стихотворение, в котором в несколько жеманной форме обыгрывал новый титул дамы — герцогиня д'Этамп — и название знаменитой древней долины Тампе в Фессалии, прославленной Вергилием.

Франциск I, желая соблюсти приличия, подарил герцогине д'Этамп особняк на улице Ирондель, но тут же приказал построить рядом другой «с потайными дверями, через которые можно было незаметно проникать из одного дома в другой».

Второй особняк был украшен девизами и галантной символикой, говорившими о любви короля к своей фаворитке. Один из символов изображал пылающее огнем сердце, помещенное между альфой и омегой, что, по-видимому, должно было означать, что «для этого вечно пылающего сердца любовь является и началом, и концом».

Но герцогиня д'Этамп была любовницей иного склада, чем м-м де Шатобриан. Игра в бирюльки ее не устраивала. Она мечтала о том, чтобы добиться милостей и для себя, и для своей семьи. У нее, кстати, было около тридцати братьев и сестер. И она смело принялась за дело.

Особа ловкая, она пользовалась каждым моментом передышки между двумя объятиями, когда любовники останавливались, чтобы перевести дух, и пыталась вырвать у замученного тяжелой работой короля новые назначения или продвижения по службе.

В результате все Писле были обеспечены важными должностями, по преимуществу церковными, поскольку любовница короля «была дамой набожной»…

Антуан Сеген, дядя Анны по материнской линии, стал аббатом в Флери-сюр-Луар, епископом Орлеанским, кардиналом и, наконец, архиепископом Тулузским. Шарль де Писле, ее второй брат, получил аббатство в Бургейле и епископство в Кондоне. Франсуа, третий брат, был назначен аббатом в Сен-Корней де Компьень и епископом в Амьене. Четвертый, по имени Гийом, стал епископом в Памье. Позаботилась Анна и о своих сестрах: две стали аббатисами, остальные вышли замуж за самых знатных и самых богатых людей в королевстве.

* * *

Пока Франциск I сновал между Лувром и улицей Ирондель, бедняжка Элеонора, прекрасно знавшая о шалостях короля, мужественно скрывала свое горе.

Но когда она оставалась в узком кругу дам своей свиты, она не могла не вспоминать о тех чудных днях, когда Франциск, находясь в плену в Мадриде, ухаживал за ней. И тогда из глаз ее лились горькие слезы.

Желая вернуть себе любовь короля и зная, что Карл Пятый причиняет ему много беспокойства, несчастная женщина попыталась примирить Франциска 1 с императором, ее братом.

К сожалению, ей это не удалось, и она загоревала еще больше. В конце концов увидев, что ее роль ограничивается участием в королевской охоте, она удалилась от двора и большую часть времени проводила среди своих испанских компаньонок.

В один прекрасный день Фридрих II, один из верховных электоров императора, бывший любовником Элеоноры до ее замужества за старым королем Португалии, был принят в Париже. Оставшись наедине с той, в кого он был страстно влюблен двадцать лет назад, Фридрих напомнил ей времена их тайных свиданий, и глаза ее вспыхнули.