Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945 - Владимир Поляков

Мы разговорились. Я рассказал о том, что мои родители знали ее отца – прославленного летчика Анатолия Серова, а моя мама даже играла с ним в одной команде в волейбол.

Серова посетовала, что многие издатели, публикуя «Жди меня», убирают посвящение Валентине Серовой. Увы, в моем тексте тоже стояли лишь инициалы – «В. С.» Я внял просьбе и в настоящем издании привожу эти стихи с посвящением.

В военных гарнизонах мы всегда жили в коммунальных квартирах с общими кухнями. Как-то я обратил внимание на то, что наша соседка тетя Валя (называю так, как это сохранилось в моей памяти) выбросила в мусорное ведро свои боевые награды: несколько медалей и орден Красной Звезды. Я недоуменно рассказал об этом маме, но она только пожала плечами. Было это году в 1953– 1954-м. Уже в Симферополе, будучи юношей, я почему-то вспомнил эту историю и вновь задал этот же вопрос. Мама вновь не стала углубляться в подробности, но объяснила, что после войны многие женщины, которые были в действующей армии, стеснялись об этом говорить и, по возможности, скрывали тот факт, что они были на фронте.

Мне доводилось читать воспоминание одной женщины-снайпера о том, что когда она, награжденная двумя орденами Славы, вернулась в родную деревню, то мать попросила ее навсегда уехать, так как то, что она – девушка – была на фронте, ложится грязным пятном на репутацию всей семьи, а ей еще выдавать замуж двух младших дочерей.

В послевоенном сознании советских людей женщины-фронтовички ассоциировались исключительно с понятием ППЖ – походно-полевыми женами. Причем, как всегда, эта грязная репутация накрывала всех без исключения: и грешных и праведных. Девушки – снайперы, летчицы, зенитчицы, минеры, авиационные специалисты в своей основной массе под категорию ППЖ не подходили совершенно. Если они и влюблялись и выходили на фронте замуж, то это было по их воле, результатом их желания, их выбора.

ППЖ – существа зависимые. По сути дела, у них почти не было выбора.

В воспоминаниях одного офицера-артиллериста мне довелось читать о том, что он, случайно познакомившись с девушками из узла связи штаба корпуса, был шокирован, узнав от этих же девушек, что узел связи – по совместительству бордель для высшего командного состава.

«Женская тема» в годы войны, безусловно, была чрезвычайно болезненна и создавала массу проблем.

С другой стороны, она была порождением советской идеологии и ханжеского отношения к вопросам семьи, брака, всему комплексу проблем, связанных с половой жизнью.

В СССР изначально встали на ханжеский путь отрицания проблемы как таковой. Тем не менее «половой вопрос» относится к числу тех больных вопросов, который сам не рассосется, а обязательно обернется целым рядом негативных последствий.

Одна из таких проблем – это массовая беременность в годы войны женщин-военнослужащих и последующая их вынужденная демобилизация из Вооруженных сил.

Я уже писал о многочисленных расстрелах советских военнослужащих за изнасилования. Как рассказывал отец, все это происходило еще на территории нашей страны. Жертвами изнасилования были наши, советские женщины. Что уж говорить о покоренной Европе. Только в берлинских больницах летом 1945 года было зафиксировано обращение за помощью 130 000 изнасилованных женщин [102].

Политорганы всех уровней были завалены обращениями, доносами, сигналами о том, что творится по части «женского вопроса» в батальонах, полках, дивизиях, армиях, фронтах. Тем не менее ничего серьезного в отношении «шалунов» с погонами от майора и выше не предпринималось. Вероятно, это было связано с тем, что негласную команду закрывать на это глаза дал сам Сталин. Сохранилась такая история. Начальник Политуправления РККА Щербаков как-то обратился к Сталину с вопросом, что делать в отношении командующего фронтом Рокоссовского, у которого, как указывалось в донесении, мало того что целый гарем при штабе фронта, так еще и актриса Серова к нему приезжала.

На конкретно поставленный вопрос: «Что делать?» – Сталин ответил: «Что делать, что делать? Завидовать!»

Самым ярким показателем, своего рода лакмусовой бумажкой стали вопросы награждения женщин-фронтовичек орденами и медалям. Вот тут количество жалоб на командиров всех степеней, которые награждали своих ППЖ боевыми наградами, зашкаливает.

Армейский фольклор моментально отреагировал на это явление известной частушкой: «Нашей Кате за п… ду дали «Красную Звезду».

Анализируя наградные документы 39-го орап, я, не скрою, с тревогой ожидал увидеть в наградных листах отражение этой проблемы. На основании проведенного мной исследования могу твердо сказать, что в 39-м отдельном разведывательном авиаполку ее проявлений не то что в ярких, уродливых формах, а вообще ни в каких я не заметил. Только один раз в списках награжденных в приказе по полку была отмечена медалью «За боевые заслуги» женщина-радиотелеграфист.

Безусловно, между женщинами-военнослужащими и мужчинами-военнослужащими возникали определенные отношения. Я уже писал о том, что Маша Маркова влюбилась в Сеню Минаева. И слава богу! Они поженились, счастливо прожили вместе всю жизнь. Есть дети, внуки.

Один летчик, хороший парень, не раз упоминавшийся на страницах этой книги, влюбившись на фронте в девушку из соседней воинской части, так и не вернулся в свою прежнюю семью. Как говорится, дело житейское. Разводятся, изменяют, влюбляются и без войны.