Генеральская правда. 1941-1945 - Юрий Рубцов

После неудач под Харьковом, Белгородом и в Донбассе советские войска перешли к обороне. Сталин, Жуков и Василевский считали, что нужно ждать вражеского наступления, чтобы измотать врага и лишь потом нанести удар. Иначе были настроены военачальники оперативно-стратегического звена. Начальник штаба Центрального фронта генерал-лейтенант М.С. Малинин предлагал нанести удар из района Орла на Касторное. Ватутин, как и командующий Южным фронтом Р.Я. Малиновский, высказывались за наступление в Донбассе. Можно спорить, какое решение было лучше, но важно отметить, что неудача в Донбассе, что называется, не выбила Ватутина из седла.

Полководческая судьба, словно нарочно, вновь и вновь сталкивала генерала с Манштейном. Новая встреча с германским фельдмаршалом произошла уже через полгода: под Курском возглавляемый Ватутиным Воронежский фронт вместе со Степным фронтом И.С. Конева остановил группу армий «Юг».

Николай Федорович внимательно изучал почерк своего оппонента. Маршал Советского Союза К.С. Москаленко, бывший в годы войны подчиненным Ватутина, вспоминал, как командующий фронтом, анализируя предшествующие встречи с Манштейном, обратил внимание, что оба раза тот применял один и тот же прием — танковый прорыв. Особенностью использования танкового тарана состояла в том, что немецкий военачальник искал для его нанесения слабое место в обороне советских войск, обычно на фланге. Казалось маловероятным, что Манштейн повторится вновь, но Ватутин последовательно готовил войска к отражению танковых атак.

Он проявил неплохую интуицию, основой которой стал тщательный анализ обстановки. Еще при подготовке оборонительной операции под Курском он 12 апреля 1943 г. представил в Генеральный штаб соображения относительно дальнейшего развития событий, в которых за три месяца до начала боевых действий на Курской дуге фактически вскрыл планы и намерения противника, состав его сил и средств[159]. Генерал пришел к выводу, что наиболее опасным участком является левый фланг его фронта — направления на Обоянь и Корочу. Здесь и строилась наиболее прочная оборона.

Развернувшееся 5 июля 1943 г. сражение подтвердило правоту командующего Воронежским фронтом, которому была доверена оборона южного фаса Курского выступа. В течение недели войска фронта выдерживали ожесточенные атаки гитлеровских войск, после чего сами перешли в контрнаступление.

23 июля Ватутин докладывал Верховному Главнокомандующему: «В результате двадцатидневных напряженных боев войска фронта 23.7.1943 г. вышли на основной, ранее занимаемый ими оборонительный рубеж, успешно завершив фронтовую оборонительную операцию на белгородско-обоянском направлении.

В период с 4 по 11.7 войска 6-й гв. армии во взаимодействии с частями 1-й ТА и правофланговыми частями 69-й армии, нанеся большие потери основной группировке противника, остановили его продвижение на обоянском направлении. 12—14.7 попытки сильных танковых групп противника прорваться... на Прохоровку в обход сильной обороны на подступах к Обояни были отбиты. К этому же времени было остановлено наступление белгородской группировки противника на корочанском направлении. 16.7 войска центра и левого крыла фронта, нанеся противнику большие потери в предшествующих боях, после перегруппировки перешли в контрнаступление и к исходу 23.7 вышли на основной рубеж обороны...

В итоге задуманное по плану "Цитадель" наступление противника закончилось для него полным провалом»[160].

Интересно, что противник видел картину сражения с точностью до наоборот. Манштейн писал, что командование группы армий «Юг» вынуждено было прекратить сражение, «может быть, перед самой победой». Какое преувеличение!

Тем не менее победные реляции Ватутина не отражают всей сложности и драматизма происходившего на южном фасе Курской дуги. Именно здесь враг вклинился в нашу оборону на 30—35 км, тогда как на северном — не более чем на 12. Это во многом объяснялось тем, что группа армий «Юг» была сильнее группы армий «Центр», тогда как именно против последней советское командование сосредоточило большую часть сил. Малорезультативным оказался контрудар, нанесенный силами 5-й общевойсковой и 5-й гвардейской танковой армий — последняя была измотана под Прохоровой и после Курской битвы, как и другие танковые армии, участвовавшие в сражении на «Огненной дуге», отведена на переформирование. Однако и здесь вина не только Ватутина, но и Ставки, которая направила контрудар в лоб, а не под основание вражеского клина.

20 октября 1943 г. Воронежский фронт был переименован в 1-й Украинский. Но фактически он получил право именоваться таковым еще на заключительном этапе Курской битвы. Именно тогда, в августе, войска, ведомые генералом армии Ватутиным, действуя на белгородско-харьковском направлении, приступили к освобождению от гитлеровских захватчиков многострадальной Украины.

При проведении Белгородско-Харьковской операции в ее первый же день 3 августа 1943 г. возникла следующая ситуация. На участке прорыва Воронежского фронта в наступление перешла 5-я гвардейская армия. К середине дня ее части и соединения продвинулись всего на 4—5 километров. Тогда для наращивания удара Ватутин ввел в коридор, образовавшийся во вражеской обороне, первый эшелон 1-й и 5-й гвардейской танковых армий. Это был первый в Великой Отечественной войне пример использования для развития успеха в качестве подвижной группы фронта сразу двух танковых армий.

Командовавший в те дни 1-й танковой армией маршал бронетанковых войск М.Е. Катуков позднее вспоминал: «В памяти моей запечатлелось грандиозное движение советских танков, вошедших в прорыв. Мы шли па правой стороне пятикилометрового коридора двумя корпусными колоннами. Слева таким же порядком двигалась 5-я гвардейская армия. Нас прикрывала с воздуха эскадрилья "яков". Между колоннами сохранялась зрительная связь. За всю войну еще никто из нас не видел такого скопления советских танков на столь узком участке фронта. Пройдя коридор прорыва, корпуса развернулись и вступили в бой с гитлеровцами»[161].

Танковые корпуса завершили прорыв тактической обороны противника и, продвигаясь к югу, разобщили томаровский и белгородский узлы его сопротивления. Нанося глубокий рассекающий удар, армии фронта продвинулись вперед на 30 километров! 4 августа подвижная группа Воронежского фронта преодолела с боями уже 50 километров, а к исходу 7 августа танковые объединения продвинулись вперед более чем на 100 километров и мощным ударом рассекли вражескую оборону на две части. Между немецкой 4-й танковой армией и оперативной группой «Кемпф» образовалась 55-километровая брешь. Начиналась борьба непосредственно за овладение Харьковом.