Дочь леса - Элеонора Девильпуа

– Твоя глупая попытка побега стоила нам хорошей лошади. Если ты еще раз попробуешь сбежать, я без колебаний заставлю тебя за это заплатить.

* * *

Следующие два часа Арка плелась позади мерина амазонки, тоскливо размышляя о том, что ждет ее впереди. Руки ее были связаны веревкой, один конец которой амазонка привязала к луке[7] седла. Девочке не давали покоя брошенные эфорой слова: «Отойди, Темис, не то твоя голова тоже слетит с плеч!» Не собираются же ее обезглавить, в самом-то деле? Без магии она чувствовала себя совершенно беззащитной. Арка вдруг поняла, что готова отдать что угодно, лишь бы снова оказаться в Гиперборее, где рядом всегда находился наставник.

Амазонка препроводила девочку в район леса, где размещалось командование, по крайней мере, Арка знала это место. Здесь было очень влажно, росли величественные деревья, на которых раскинулись просторные дома, а по тропинкам передвигались всадницы на лоснящихся кобылицах. В этом секторе непрестанно курсировали туда-сюда вестницы, доставлявшие послания от одной высокопоставленной командующей к другой, а также курьеры, привозившие донесения со всего леса. Копыта их лошадей стучали по старым дорогам, вымощенным булыжником, – остатки цивилизации, сгинувшей задолго до появления здесь амазонок. Арка и ее конвоирша двинулись по одному такому пути и полчаса спустя прибыли в самое сердце района: здесь темнели, поросшие мхом и смоковницами, развалины древнего дворца. Все деревья здесь соединялись мостами из лиан, так что можно было свободно переходить от одного дома к другому. Арка рассматривала эти конструкции, задрав голову, и постоянно спотыкалась о камни мостовой. Ей вдруг показалось, будто она вернулась в Гиперборею и опять бродит по первому уровню, заново открывая для себя городские башни и каналы.

Амазонка остановила своего коня перед старой каменной аркой, полностью скрытой под листьями плюща. Возле арки стояла стражница, сжимая в кулаке копье.

– В чем ее обвиняют?

– Во лжи и краже лошади, – ответила амазонка. – На собрание придет эфора и сделает более подробный доклад, как только найдет себе новое верховое животное, – добавила она, бросив на Арку обвиняющий взгляд.

– Можешь посадить ее в клетку, – проговорила стоявшая в карауле амазонка, отступая в сторону. – Выбирай любую, все клетки свободны. Вчера обезглавили одну дуреху, пытавшуюся дезертировать, а еще трех возмутительниц спокойствия отправили на северную границу.

– Но я… – начала было Арка.

– Объясняться будешь завтра вечером перед Советом эфор, – перебила ее амазонка. – Они определят будущее твоей головы. А теперь заткнись.

Она дернула за веревку, и Арке пришлось двигаться вперед. Они прошли под каменной аркой и оказались на круглой поляне с очень твердой почвой, по краям которой возвышались каменные развалины, наполовину скрытые смоковницами. В центре рос большой эвкалипт, с его ветвей свисали железные клетки. В нескольких шагах от ствола торчал из земли старый пень, покрытый черноватыми подтеками; в пень был воткнут топор. Арка сглотнула.

Амазонка спешилась и развязала веревку, затянутую вокруг ствола: самая маленькая из всех имеющихся здесь клеток висела на другом конце веревки, а средняя ее часть была пропущена через систему шкивов. Налегая на веревку всем своим весом, воительница опустила клетку, мышцы ее рук напряглись от усилий. Когда клетка оказалась на земле, амазонка открыла ее, освободила Арку и подвела девочку к дверце.

– Мне что, придется провести тут всю ночь и целый день? – поинтересовалась Арка.

В ответ амазонка грубо затолкала ее внутрь. Здесь можно было находиться лишь скорчившись. Арка села, уткнувшись подбородком в колени, обхватила ноги руками и стала наблюдать, как амазонка привязывает к седлу своего коня веревку, на которой висела клетка. Воительница скомандовала мерину «вперед», и тот зашагал прочь от ствола, таща за собой веревку и клетку. Через решетку Арка видела, как удаляется земля. Клетка поднялась над верхушками ближайших смоковниц и остановилась между толстыми ветвями эвкалипта. Взору девочки открылось зеленое море, так отличающееся от голубого неба и охристых гор, поднимавшихся на южной окраине леса.

Оставшаяся у подножия ствола амазонка снова закрепила веревку и вскочила в седло. Арка проследила, как силуэт всадницы исчезает за ветвями смоковниц, потом прислонилась спиной к прутьям клетки и вздохнула. Ей предстояло провести всю ночь и следующий день в сорока шагах над землей, без воды и еды, ожидая, пока стая престарелых гарпий вынесет свой приговор, – это при том, что эфоры обожали приговаривать к обезглавливанию. Ситуация определенно не блестящая.

– Один судебный процесс я уже пережила, – пробормотала девочка, пытаясь успокоиться.

Вот только в Гиперборее ее могли защитить проклятие и Ластианакс, а в Аркадии ее единственной союзницей была ушедшая на покой амазонка, не любившая вмешиваться в чужие дела. Сейчас Арка как никогда жалела, что не может воспользоваться магией. Побег дался бы ей так легко: всего-то и нужно разогнуть прутья, потом, применив левитацию, прыгнуть на ветку, к которой крепится ее клетка… Что же до телепортации – о ней можно забыть: даже если бы Арка и знала, что именно следует сделать, чтобы исчезнуть, то все равно не смогла бы выполнить этот трюк, находясь в синей зоне.

Сгорбившись, девочка попыталась раскачать клетку, чтобы та ударилась о ствол эвкалипта. Увы, все ее усилия привели лишь к тому, что появилось чувство тошноты, а до дерева она так и не дотянулась. Охваченная досадой, Арка села, свесив ноги в пустоту, и прижалась лбом к прутьям клетки. Раз сбежать не получится, следовало придумать, как убедить Совет эфор в том, что она верна своему народу, а также объяснить, почему последние два года она прогуливала занятия.

Мозг девочки работал на полную мощность, изобретая правдоподобную ложь. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь листву и пекли Арке голову, так что у нее быстро пересохло в горле. Стайка какаду и семейство макак прыгали по ветвям и рассматривали клетку; девочка обругала их, и наблюдатели разбежались. Вечером небо плотно затянуло облаками, отливавшими всеми оттенками розового и фиолетового. Зарядил частый летний дождь, теплые капли барабанили по листьям и свободно проникали в клетку. Вскоре Арка промокла до нитки. Наступила ночь, принеся с собой холодный ветерок, неприятно обдувавший обтянутое мокрой одеждой тело. Девочка съежилась в углу и слушала, как хлопают крыльями летучие мыши, проносясь через тучи светлячков.

Измотанная усталостью и жаждой, Арка впала в полубессознательное состояние. Она думала о приснившемся ей минувшей ночью сне, о Ластианаксе, оставшемся в Гиперборее без всякой поддержки, о мнимых амазонках, захвативших Экстрактрис, о самородках живой лазури, о своем браслете-крыльях, о повелителе лемуров, о силе, доставшейся ей от отца… В конце концов она погрузилась в тревожный сон и очнулась от испуганных криков макак. Арка открыла глаза; в горле у нее саднило, желудок был пуст, а мочевой пузырь полон. На востоке край неба над темными верхушками деревьев посветлел, сделавшись синеватым. Вдруг девочка почувствовала, как вздрогнула клетка. Дезориентированная, она посмотрела вниз: какая-то высокая амазонка привязала веревку к седлу своего коня и опускала импровизированную тюремную камеру. На плахе стоял фонарь со светлячками, разгоняя царивший под сенью деревьев полумрак.