Дочь леса - Элеонора Девильпуа

По дороге Арка постоянно думала о повелителе лемуров. Теперь ей стало предельно ясно, почему маг хотел, чтобы девочка осталась в Гиперборее: она является носительницей зеркального проклятия, много лет назад обрушившегося на василевса после того, как тот проклял амазонок-основательниц. Когда Арка находилась в синей зоне, проклятие теряло свою силу, и повелитель лемуров снова становился смертным.

Впрочем, теперь у нее не осталось выбора: чтобы вернуть амазонкам живую лазурь, нужно вернуться в Гиперборею. Конечно, у девочки возникало искушение до конца своих дней поселиться в каком-то далеком краю и не расставаться с осколком живой лазури Широн, который защитил бы ее от проклятия. Вот только она уже слишком долго убегала. К тому же, если ее план сработает, она вновь встретится с Ластианаксом…

Девочка уже долго шла в гору, и теперь позади нее открывался обширный пейзаж. Деревья исчезли, и Арка свободно всматривалась в даль. Рядом с уничтоженной пожаром кромкой леса илоты начали выкорчевывать обгорелые пни и распахивать поля, благо почва была как следует удобрена золой.

Наконец Арка вышла на широкий плоский выступ скалы, нависающий над пропастью. Судя по почерневшим от дыма камням, она достигла точки назначения. Девочка подошла к краю и посмотрела вниз. К ее огромному облегчению, она увидела лишь бурлящую среди камней реку. Лощина теперь находилась за пределами синей зоны, и после пожара в лесу ею не пользовались: наверное, кости растащили стервятники, а то, что осталось, унесло потоком.

Арка надела меховую куртку и кожаные штаны, которые несла в руках все это время, и сразу же начала ужасно потеть под лучами жаркого аркадийского солнца. Она снова подошла к краю скалы, подняла с земли камешек и левитировала над лощиной, насколько хватило сил ее анимы. Вырвавшийся из-под ее контроля камень полетел в воды реки. Через несколько секунд ушей Арки достиг тихий всплеск. Очевидно, высота утеса, на котором она сейчас стоит, не менее сорока шагов: упав с такой высоты, она наверняка разобьется насмерть.

Пока девочка сидела в клетке, у нее было время подумать об обстоятельствах, при которых она телепортировалась из Рифейских гор в Аркадию. За миг до того, как ее накрыло лавиной, она думала о Широн, и сила лемура спасла ее от неминуемой гибели. Все указывало на то, что эта способность проявляется только в минуту смертельной опасности… Словно проклятие решило дать Арке эту возможность в качестве последнего средства, позволявшего ей выжить.

Разумеется, это было всего лишь предположение. Чтобы проверить свою гипотезу, Арке нужно было просто подумать о Ластианаксе и шагнуть в пропасть.

Стоя на краю скалы, девочка зажмурилась и попыталась представить своего наставника. Она вспомнила, как он морщил свой нос с горбинкой, когда задумывался, вспомнила его одержимость толстенными томами, навевавшими на нее скуку, вспомнила его глаза разных оттенков карего и садистское удовольствие, с которым он зачеркивал целые абзацы в ее докладах… вспомнила, как он явился на арену Башни правосудия и ради нее, Арки, заглянул в лицо смерти.

– Никогда еще мне так сильно не хотелось вас увидеть, мастер, – пробормотала девочка.

И спрыгнула с утеса.

Ластианакс сидел, удобно устроившись в одном из кресел в хранилище главной библиотеки, и наблюдал, как Пирра комкает плакаты и швыряет на магическую жаровню. Листы съеживались и сгорали, не выделяя дыма.

– Итоги этих выборов подтасованы, – урезонивал он девушку. – Ты с самого начала не хуже меня знала, что так и будет: солдаты-птицеловы постоянно убеждали людей голосовать только и исключительно за Филона. Замечательно уже то, что за тебя хоть кто-то отдал свой голос.

– Я знаю, что это глупо, – проговорила Пирра. – И все же надеялась на большее количество голосов.

Последние несколько дней выдались очень напряженными. Темискирцы сделали все, чтобы дискредитировать Пирру, выставляли ее не стоящей внимания развратной богатенькой наследницей, которой манипулируют напокцы. Аспази даже заявила, что завидует новой скандальной репутации сестры. С помощью жителей Малой Напоки они пытались сопротивляться этой кампании по шельмованию девушки: распространяли листовки и обходили дома, постоянно рискуя столкнуться с солдатами-птицеловами. Увы, всех этих усилий оказалось недостаточно: только что объявили результаты голосования. Пирра набрала чуть меньше одной пятой от общего числа голосов, намного больше, чем купцы и подозрительный тип, но куда меньше Филона. Послезавтра генерала должны были короновать, сделав новым василевсом.

Ластианакс никогда бы не признал этого вслух, но, узнав результат голосования, вздохнул с облегчением. Он не представлял, каким чудом Пирра нашла бы общий язык с темискирцами, если бы стала василевсом.

– Хуже всего во всей этой истории то, что я совершенно забыла о Петрокле, – сокрушалась Пирра. – Мы ни на шаг не продвинулись с его освобождением.

Она закусила кулак и стала покачиваться взад-вперед: очевидно, ее мучило чувство вины. Ластианакс не стал ей говорить, что прошел через похожие муки, отправляясь на поиски Арки. Он решил, что пора встряхнуть девушку.

– Твой план диверсии по-прежнему в силе, – напомнил он. – Послезавтра темискирцам придется бросить часть своего личного состава на поддержание безопасности во время коронации василевса. Тюрьма будет охраняться не так тщательно – идеальный момент для нас, чтобы начать действовать.

Он перегнулся через подлокотник кресла и приподнял стоявшую на полу сумку с магическо-механическими инструментами, которую приготовил, предвидя, что этот разговор состоится. При виде разводного гаечного ключа Пирра отреагировала, как Петрокл при виде булки: мгновенно взбодрилась.

– Для завершения подготовки диверсии нам осталось лишь одно – выкрасть необходимые материалы из Башни изобретений и забрать мою форму лейтенанта-птицелова, – подытожил он. – Мне понадобятся твои таланты мага-механика, чтобы открыть все двери.

Лицо Пирры постепенно просветлело.

– Ты прав. Пошли грабить Башню изобретений.

Она схватила сумку с магическо-механическими инструментами и опрометью вылетела из хранилища. Ластианакс пошел за ней, спрашивая себя, является ли его стремление принять участие в диверсии следствием искреннего желания перейти к активным действиям или же он просто движется по инерции.

Двадцать минут спустя они подошли к Башне изобретений. Здание являло собой необычный образец гиперборейской архитектуры: огромный, украшенный горельефами пилон включал в себя первые шесть уровней, а венчал эту конструкцию седьмой уровень в форме гигантского куба без окон. На протяжении веков маги отправляли сюда на хранение изобретения своих учеников, так что здесь находились все передовые технологии города. Обычно эту башню тщательно охраняли, но из-за недавних событий соображения безопасности отошли на второй план, что, безусловно, было на руку Пирре и Ластианаксу.

Они вошли в вестибюль и оказались перед главным входом в здание – внушительной магическо-механической дверью, фланкированной гранитными пилястрами. На полу красовалась мозаика, изображающая старого мага с компасом в руках, аллегорию духа изобретательства. Ластианакс встал на страже у входа в вестибюль, а Пирра достала из сумки инструменты. Отвинтив от двери несколько деталей, девушка приставила к гладкой металлической панели серебряную слуховую трубку и, полуприкрыв глаза, начала крутить один из винтиков колесного механизма.