Магия шипов - Маргарет Роджерсон

Какое-то время Натаниэль смотрел на нее, не говоря ни слова. Затем его рот исказила горькая улыбка.

– Не приходи в слишком большой восторг – все это нереально. Видишь? Это всего лишь часть моей иллюзии для Королевского бала.

Он взмахнул рукой, и все вокруг смазалось, словно потекшая картина из акварели, которую повернули набок. Элизабет моргнула, наблюдая, как папоротник превращается в клочья зеленого тумана, а бабочки исчезают словно лопнувшие мыльные пузыри. Вскоре пропало последнее дерево, и вместо леса она оказалась стоящей у входа в кабинет.

Он не имел ничего общего с тем, что был в поместье Эшкрофта, да и вообще с любой комнатой, в которой ей доводилось бывать прежде. Кабинет казался просто удивительным. В нем едва можно было ступить, не опрокинув что-нибудь. Везде лежали бумаги, скрепленные странными штуковинами из бронзы и стекла. Глобус, инкрустированный драгоценными камнями, блестел в углу на подставке из латуни. Скелет огромной птицы свисал, подвешенный на тросах где-то высоко над головой Натаниэля. Потолок, за которым виднелось небо, уходил туннелем вверх на целых пять этажей, пропуская в кабинет солнечные лучи. А на полках, увивающихся вдоль стен, досягаемые только с помощью лестницы…

Лицо Элизабет засияло.

– Гримуары, – выдохнула она, приходя еще в больший восторг, чем прежде.

Лицо Натаниэля приобрело странное выражение.

– Тебе нравится это место?

– Конечно, ведь в нем есть книги.

Он спокойно стоял, не мешая, пока она карабкалась по ближайшей лестнице. Элизабет заприметила знакомый корешок на полке, поблескивающий и пытающийся привлечь внимание. Когда она потянулась к нему, он изогнулся и охотно прыгнул прямо ей в руки.

– Я знала, что ты должен быть где-то здесь! – обратилась она к «Лексикону». Элизабет не видела его с тех пор, как приехала в Брассбридж. – Не могу поверить, что он стащил тебя у меня.

Гримуар виновато зашелестел. Она взглянула через плечо на великолепный, искрящийся хаос кабинета. С такой выгодной точки девушка могла разглядеть изумрудные языки пламени, танцующие в камине, и стеклянный котелок над ним, испускающий в дымоход пар лилового цвета. В кабинете не было ни черепов, ни отрезанных куриных лапок или склянок с кровью. В действительности, он выглядел вполне… приветливо. Задумчиво нахмурившись, Элизабет вновь повернулась к «Лексикону».

– Думаю, тебе все же лучше здесь, чем у Эшкрофта, – признала она.

– Что ты хочешь найти? – спросил Натаниэль из-за ее спины. – Полагаю, есть какая-то причина, по которой ты отнимаешь мое время.

Она сунула «Лексикон» подмышку.

– Я хотела попросить тебя об одолжении.

Он отвернулся и начал рыться в бумагах на столе, по всей видимости, не стремясь найти что-то конкретное, скорее – навести там еще больший беспорядок.

– Кажется, я уже высказал тебе свое мнение по этому поводу сегодня утром. Я не собираюсь принимать участие в твоем самоубийстве.

– Я лишь хочу одолжить у тебя пару книг.

– И этот подозрительно внезапный импульс никак не связан со всей этой историей с Эшкрофтом?

Элизабет заметила какие-то хрупкие стеклянные инструменты, разложенные на столе неподалеку. Она спустилась вниз по лестнице и медленно подошла к ним.

– Что это? – спросила она. – Они выглядят очень хрупкими.

– Не трогай их, – поспешно ответил Натаниэль. – Нет, и это тоже не трогай, – добавил он, когда девушка повернулась и потянула руку к украшенному драгоценностями глобусу. Когда она пропустила его слова мимо ушей, он покорно вскинул руки.

– Хорошо! Пусть будет по-твоему, надоеда. Можешь взять столько книг, сколько захочешь, но не вздумай больше ничего трогать. Таково правило.

Она заулыбалась. Долю секунды он смотрел на нее, затем опустил взгляд обратно на свой рабочий стол.

– Что такое?

– Тебе нужна новая одежда, – сказал чародей, притворяясь, что читает газету. Она знала, что он прикидывался, потому что газета была перевернутой. – Так у меня скоро закончатся все пижамы. Я передам Сайласу это поручение, он любит такого рода дела. Приготовься к тому, чтобы стать модницей, потому что с ним иначе не выйдет.

Элизабет покраснела. Она забыла о том, что до сих пор одета в сорочку Натаниэля. Девушка попыталась отбросить воспоминания о его темных глазах и раскрытых губах в каких-то миллиметрах от ее собственных.

– То, как ты отзываешься о Сайласе… ты доверяешь ему, не так ли?

По какой-то неведомой причине Натаниэль расхохотался.

– Я доверил бы ему свою жизнь.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять двойной смысл его слов, и когда до нее дошло, сердце упало в пятки. Она так легко забыла о том, что он сторговал свою жизнь в обмен на верную службу Сайласа. Сколько слуга уже отнял у него? У нее не хватало смелости спросить об этом.

Элизабет сбросила с себя эти тяжелые мысли и сосредоточилась на задании, стоящем перед ней. Когда Натаниэль продолжил свою работу, она вскарабкалась вверх по лестнице, вытаскивая каждый гримуар, который выглядел многообещающе. Солнечный свет сдвигался и сгущался под большим углом. Время пролетало мимо, но Элизабет едва это замечала. Она была там, где должна была быть – окруженная шепотом и шорохами страниц и сладким затхлым ароматом книг. Время от времени девушка посматривала вниз, чтобы узнать, чем занят Натаниэль, и увидеть, как он изучает заколдованных бабочек и цветы сквозь стекла какого-то странного увеличительного устройства. Он ни разу не взглянул на нее. Но порой, когда Элизабет не смотрела на него, она готова была поклясться, что чувствует на себе его взгляд, такой же легкий, как прикосновение крыла бабочки.

Через несколько часов девушка, пошатываясь, вышла из кабинета с такой громадной стопкой гримуаров, что ей приходилось наклонять голову вбок, дабы увидеть что-то впереди. Путь вверх длиной в три лестничных пролета не казался мудрым решением. Вместо этого она перетащила книги в комнату, которую обнаружила во время своей разведки в поместье. Это была скромная гостиная, приютившаяся в теплой и солнечной угловой части дома. Пухлые кресла были расставлены вокруг камина. В нем кто-то оставил букетик сухой лаванды, который почернел и раскрошился со временем. Она сложила гримуары на кофейный столик, отчихиваясь от клубов пыли.

Повторное прочтение «Лексикона» привело ее к Алдусу Прендергасту, автору «Дьявольского кодекса». Те книги, с которых она решила начать, были гримурами Первой ступени, а также Второй – с разделами по истории шестнадцатого века. Один из них выглядел особенно многообещающе и назывался «Полное собрание исторических персонажей. Новое издание» под авторством некой Леди Примроуз. Лежа на пыльном столе, книга издавала слабые жеманные смешки и отказывалась открываться до тех пор, пока Элизабет не одолжила у Натаниэля пару перчаток из шкуры козленка.

К тому моменту как ночь опустилась на поместье, к разочарованию Элизабет, ей удалось собрать крайне мало информации. Она узнала, что Прендергаст посвятил всю свою жизнь изучению демонов и Потустороннего мира. Он был одержим своей работой настолько, что даже заявил, будто побывал в другом мире, что и стало началом разлада его отношений с Корнелиусом. Эти двое были близкими друзьями до того, как Прендергаст написал Кодекс. Вскоре после этого Корнелиус объявил друга сумасшедшим и запер его в башне, где тот умер, впав в своего рода кому. От Элизабет не ускользнул тот факт, что Эшкрофт попытался избавиться от нее точно таким же способом. Неудивительно, что книга взвывала от ярости.