Дочь для волка - Ханна Уиттен

Рэд окинула поляну взглядом в поисках Файфа. Он нашелся чуть позади нее, среди других людей, одетых в зеленое и серое. В этих одеждах они были почти неразличимы в умирающем лесу. Это, должно быть, были те «деревенские», о которых он говорил.

Взгляды Рэд и Файфа встретились, она яростно указала подбородком на страж-древо, разлагающееся в луже расползающейся гнили. Файф отрицательно затряс головой, в глазах его плескался страх. Рэд вспомнила, почему Эммон не взял его с собой. «Слишком опасно, – сказал Волк тогда. – Те, кто уже провалился в разрыв, постараются затащить в него и других людей».

– Как долго ты протянешь? – Тварь двинулась на Эммона на своих противоестественно выгнутых ногах. Одна из них сломалась – тень, выглядывающая из раны на руке, сгустилась и почти обрела плоть. Она высасывала силы из своего носителя. Существо рухнуло на колени и зашмыгало по прогнившей земле. – Недолго. Один ты продержишься недолго. Особенно сейчас, когда Диколесье учуяло кого-то новенького.

Эммон тоже опустился на колени и снова приложил окровавленную ладонь к земле. Темные круги залегли у него под глазами. На этот раз теневая гниль и вовсе не отступила. Она непрерывно продвигалась вперед, и валявшиеся на земле листья, которых она касалась, скручивались и высыхали.

Волк не мог остановить это один.

Тело Рэд приняло решение раньше, чем спохватившийся разум успел заставить его остановиться. Девушка резко дернулась, и от неожиданности пленитель выпустил ее из своей хватки. Она поскользнулась на листьях, которые отбрасывала назад накатывающаяся волна прогнившей земли. Взгляд Эммон скользнул по Рэд, отчаяние в его глазах сменилось ужасом. Он твердо, отрицательно покачал головой, но Рэд не обратила на это никакого внимания. Она тихо двигалась по краю теневой ямы, сжимая и разжимая руки, а магия леса в ее груди распускалась, как бутон. Она тянула Рэд к Волку, связь между ними позволяла легче ухватиться за ворочающийся в ее груди осколок, да и направить эту силу теперь становилось проще. Призраки кровавых воспоминаний пытались вырваться из потаенных закоулков ее души, но страх за Эммона затмил их все, не оставил для них места. Сила текла по ее венам, окрашивая их зеленью. Диколесье все еще ощущалось как выжатое, истощенное и доведенное до предела. Но когда Рэд щелкнула пальцами, ветви задрожали.

Эммон оскалился, резко взмахнул рукой – «Назад!» – но Рэд покачала головой. Еще шаг вперед. Рэд и наполнявшая ее магия почти стали единым целым…

И тут она наступила на ветку.

Та хрустнула со звуком ломаемой кости. Рэд застыла на месте с протянутыми к Эммону руками. Впервые за все то время, что она его знала, Волк выглядел напуганным.

Существо подняло нос по ветру. Принюхалось.

– А вот и она. – Раздутая теневой гнилью голова повернулась к Рэд. – Свежая кровь.

Слова огрели Рэд как дубиной, и время застыло. Мгновения тянулись слишком медленно. Рэд слышала, как бьется ее сердце, отмеряя их. Тук – и тварь бросилась на нее, тук – поднялась темная гниющая рука, тук – и ногти на ней, когда-то человеческие, обратились в когти.

Тук – Эммон прыгнул вперед, встал между девушкой и тварью, принял удар на себя. Когти обрушились на него, разрывая одежду и плоть.

Магия клокотала в груди Рэд. При виде крови Эммона воспоминания о том, что может произойти, если эта сила вырвется наружу, наконец пробились в ее мозг. Рэд рассредоточилась, и контроль над силой, легкость, с которой магия поддавалась ей, купленная ценой брака с Эммоном, изменила ей. Волк рухнул на землю. Кинжал выпал из его руки, и блеск металла напомнил Рэд, что магия – ускользнувшая от нее – была не единственным способом закрыть разрыв.

Да пропади они пропадом, все эти его правила!

Рэд схватила кинжал и рассекла ладонь.

Потом ударила рукой по земле, чтобы кровь просочилась в толстый слой палых листьев и веток.

И наконец, вложив всю свою волю, всю себя в этот крик, крик-приказ, которого было невозможно ослушаться, рявкнула:

– Стой!

Полная теней яма повиновалась.

На этот раз – мгновенно. Темный край, обозначавший пораженную теневой проказой землю, рванулся назад, к корням страж-древа, и исчез под ними. Дерево с грохотом выпрямилось, от этого мощного движения задрожала земля. Все еще стоявшие чуть поодаль деревенские попадали, потеряв равновесие на заплясавшей под их ногами тверди.

На мгновение все замерло в тишине.

Существо – тень все еще окутывала его – смотрело на Рэд широко раскрытыми глазами. Эммон перевел взгляд с окровавленного кинжала на руки девушки, погруженные во влажную землю. Лицо его исказил ужас.

И тут в Рэд что-то развернулось. Волна ее магии. Она больше не рвалась наружу, но устремилась внутрь.

И потащила Диколесье за собой.

Что-то скользнуло по ее руке, погруженной в мягкую землю. Тоненький усик, протянувшийся от ближайшего корня, нырнул в рану на ладони. Пока еще только легкий намек на притязания, которые лес имел к ней. Он ощутил, какова Рэд на вкус, и хотел еще.

«Если ты дашь Диколесью хоть каплю твоей крови, лес на этом не остановится».

Рэд зарычала от боли, но рев, раскатившийся над поляной, издала не она. Эммон. Он приподнялся, его покрытые шрамами и истекающие кровью руки ухватили Рэд за плечи и выдернули ее кисти из земли. Усики, осторожно ощупывавшие рану, впились в плоть, но когда руки Рэд вырвались из земли, они лопнули и отвалились.

Эммон сел, ударил рукой по толстому ковру листьев и веток, на которых все еще дымилась кровь Рэд. Резать свою ладонь снова он не стал, да оно было и незачем. Вместо этого Эммон изменился, как в тот день в библиотеке, когда он исцелил рану на ее щеке. Кора вспучилась на его запястьях, как наручи, вены на шее и глаза налились зеленью. Изумрудная волна растеклась по белка́м и остановилась только у янтарной радужки.

– Оставь ее! – прорычал Эммон уже исцеленному страж-древу и лесу вокруг. Голос словно бы пробивался сквозь листья – звучный, богатый интонациями. – Эта – не твоя!

Диколесье вздрогнуло. Вздохнуло каждым листочком и каждой веткой.

Эммон упал на колени рядом с Рэд, часто-часто дыша. По его животу текли алые с зеленью потеки, вырываясь из трех глубоких отметин от когтей теневой твари. Волк оторвал полосу ткани от подола своей рубахи – от усилия кровь хлынула еще сильней – и торопливо обмотал ею ладонь Рэд. И застыл, глядя ей в глаза, а зелень медленно исчезала из его глаз, расширившихся от испуга.

И полных усталости.

Раздался стон. Эммон вздрогнул.

Существо, стоявшее на корнях страж-древа, задергалось. Части его тела начали приобретать нормальный размер, уменьшаться. Когти, распахавшие живот Эммона, снова стали ногтями на человеческой руке. Молочно-белые глаза размером с блюдца тоже стали меньше, начали наливаться синевой. Существо стало в два раза меньше ростом. Колени выгнулись в правильную сторону со щелчком встающих на место костей – от боли существо завопило. Тень, все еще выглядывающая из раны на его руке, зашипела. Существо, застывшее на грани между человеком и теневой тварью, рухнуло на корни страж-древа, дергаясь и крича. Рэд исцелила разрыв – но не этого несчастного. В любом случае не до конца.