Плен – не подчинение - Альмира Рай

Он оттянул мой подбородок и влил жгучую ментоловую жидкость. От нее моментально онемел язык и помутнело в голове.

— Этот эликсир замешан на крови Хэйлов, — бормотал он нервно, перебирая аптечку. — Помогает только нам. Но ты ведь Хэйл. Только попробуй умереть. Ты, мать твою, мне должна! И никуда не уйдешь, пока я не решу иначе.

Он надавил на подбородок, силой закрывая мне рот, и прорычал в губы:

— Поняла? Ты глупая слабая полукровка. Но ты моя полукровка.

* * *

«Когда придет время, не геройствуй. Беги. Женщинам в мужском мире выживать трудно. Но их проблема в том, что они нас часто недооценивают. Слышишь, Тарин? Твоя сила внутри тебя. Ты поймешь, когда нужно будет сбежать. И договорись уже, наконец, со своим зверьком. Спой ему песню. Волки это любят».

Голос Марины помогал не хуже эликсира. Каждый раз, когда она приходила, во мне словно открывалось второе дыхание. Бороться! Идти до конца! Главное, выбрать цель. Я бы хотела увидеть Эрика. И Колтона. А после? Что бы я пожелала для себя? Пробудить волчицу? Да, безусловно, я бы хотела этого. Но есть кое-что еще. Хотя бы раз… А лучше, много-много раз, бессчетное количество дней испытывать то чувство счастья, которое я познала в Новогоднюю ночь. Мне кажется, один тот миг смог затмить все годы мук и страданий. Он был так велик и так хорош. Мне было по-настоящему хорошо, а я даже ничего для этого не делала. Были только я и… он. Я бы хотела вернуться в ту ночь и застрять с тем Лайфордом в ней навечно.

— Рин? — его голос окончательно вывел меня из дремоты, и я медленно открыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Я лежала на диванчике, укрытая плотным и мягким пледом. И под ним на мне ничего не было.

Повернув голову, увидела Лайфорда, сидевшего на полу возле меня. Он выглядел ужасно измотанным, и пытливо изучал меня.

— Что ты сделал со мной? — спросила я, придерживая рукой плед. — Где одежда?

Он молчал еще несколько напряженных секунд, а после потянулся ко мне руками и стащил с дивана. Я протестующее зашипела и попыталась оттолкнуть, но в итоге все равно оказалась сидящей на нем верхом, с раздвинутыми ногами, пытаясь прикрыться пледом. И тот он выдрал и быстро накрыл мои плечи, притягивая к себе. Я уперлась в его грудь руками, и поняла, что сломанная почти не болит. Неприятные ноющие ощущения есть, но не так критично, как было раньше. Выходит, эликсир, в самом деле, волшебный.

— Я должен был убедиться, что те уроды не сломали тебе что-то еще, — проговорил Лайф, когда я перестала вырываться и потянулась рукой к своей шее. Там был широкий пластырь, но никаких следов крови. Как он сказал?

— Они сломали только мою жизнь. И то ты их в этом переплюнул.

— Руку, — произнес Лайф с такой уверенностью, будто в самом деле верил в этом. Ох! Он так и думал. Сказать ему? Желание увидеть хоть малейшие проблески вины стало непреодолимым.

— Руку сломал мне ты. Когда догнал и повалил в снег.

Он застыл, и его грудная клетка под моей ладонью мгновенно окаменела. Да к тому же стремительно начала покрываться густой растительностью, до чертиков меня напугав. Взвизгнув, я отдернула руку и начал вырываться.

— Только не обращайся! Мы же в крохотном самолете!

Он не дал мне слезть с него. Напротив, сильнее притиснул к себе и уткнулся лицом в мою грудь. И плед меня не спасал от его жаркого дыхания. Вот они, «медвежьи объятия» в деле.

— Прости.

Слово, которое я и не надеялась услышать. А услышав, не поверила, насколько сильно оно было мне необходимо. Всего одно маленькое слово, а сколько в нем силы.

Даже руки обмякли, больше не пытаясь оттолкнуть мохнатую грудь.

— Отпусти меня, Лайф, — попросила тихо, шепча на его ухо. — Я верю, что ты не хочешь причинить мне вред. Я верю. Но в стае все решает альфа. Ты ничего сможешь сделать, если он прикажет убить меня.

— Я должен знать, что с нашей связью, — заявил он с упрямой решительностью и поднял глаза. А потом опустил меня чуть ниже, застыв напротив моего лица. — Медведь проснулся от того, что тебе грозила опасность. Его бы ничто не вытянуло из спячки, кроме пары. Но зачем посылать тебя ко мне, а потом натравлять охотников? Погиб бы я, погибла бы и ты. Тот, кто тебя послал — не твой друг.

— И не твой, — произнесла я. И Лайф медленно кивнул.

— Я должен знать, настоящая эта связь или нет. Мне нужен колдун.

— Что, в мире других колдунов нет? — возмутилась я. — Только тот, который живет в стае моего дяди убийцы?

Канадец хмыкнул. Он нащупал на полу флягу и рывком сломал ее, оставляя острый металлический край, которым полоснул свою ладонь. Я опять испуганно охнула, увидев кровь.

— С ума сошел? Тебе мало пробоин в теле?

К слову, кажется, с пробуждением его медведя регенерация пошла полным ходом. Он все еще был весь покрыт синяками, но двигался так, будто его вовсе не волновали сломанные кости.

— Я Лайфорд Хейл, потомок первого оборотня медведя Иовы Хейла даю клятву на крови, что если ты, Тарин, окажешься моей истинно парой, я буду драться за тебя на смерть с любым, кто посмеет тебе навредить.

Проговорив все это, он посмотрел на мою ладонь.

— Кровную клятву очень давно придумал первый из колдунов на земле. Он создал мощное проклятие для всех, кто скрепит свои клятвы кровью, и за невыполнение грозит смерть. Мне нужна твоя кровь.

Он в самом деле собирался защищать меня? Это же… Безумие. Если на него нападут всей стаей, это верная смерть.

— А если я окажусь не твоей парой? — спросила, пытаясь призвать его к благоразумию.

— Я все равно буду защищать тебя, пока ты не окажешься в безопасности.

Он безумец! Точно ненормальный. А еще говорит, что у метисов проблемы с головой… Ну, раз так. Я спрошу с него по полной!

— Если я не твоя пара, ты поможешь мне сбежать и найти брата? Я не хочу жить в стае дяди. Даже не хочу пытаться узнать его. Хочу к Колтону.

Лайфорд думал не долго. Какая-то мысль на секунду задержала его, а потом он согласно кивнул. Нежно взял мою ладонь, провел пальцем.

— Будет больно.

Я лишь фыркнула на это. И даже не вздрогнула, когда он разрезал мне кожу. Смотрела на него, выискивая подвох. И безумно боялась допустить мысль, что ко мне вернулся он… тот самый. Это было даже отчасти забавно. Лайфорд — расчетливый, непробиваемый и жестокий. Миша — грубый, ненасытный, безумный. По отдельности — кошмар любой женщины. Но вместе создают идеального мужчину, от которого я не в силах отвести глаз.

— Я тоже клянусь, — проговорила я, пока Лайф еще не скрепил наши ладони. — Что больше никогда никому не позволю брать мое тело силой. Если кто-то попытается, то я выберу смерть.

Он стрельнул в меня недовольным взглядом и мотнул головой.

— Отмени эту клятву.