Ратибор. Язычник - Юрий Корчевский

Суздальский край отделяла от южной Руси широкая лесная полоса земли вятичей, поэтому земли суздальские носили прозвания Залесских. Земли были большей частью суглинистые, на которых произрастали рожь, ячмень, гречиха, овес, просо, а вот пшеницу приходилось закупать. Из городов княжества – Владимира, Суздаля, Переславля-Залесского, Юрьева-Польского – Ростов Великий был самым крупным и влиятельным городом. Располагался он на берегу озера Неро. Озеро было крупное – 12 верст в длину и 7 в ширину.

На втором крупном озере княжества, Плещеевом, раскинулся Переславль-Залесский. Озера изобиловали рыбой, и рыболовство процветало в княжестве, как и ремесла. Жители занимались огородничеством, солеварением, разведением хмеля, выращиванием льна.

Но главным торговым городом княжества был Владимир – из-за более удачного местоположения на торговых путях.

Утром, когда они как следует выспались, Илья распахнул створки окна. Воздух был чистый, за тыном земляного города была видна водная гладь – как море. Честно говоря, Илья запамятовал, что Ростов стоит на берегу огромного озера, и был немного удивлен. Как позже он узнал, Ростов имел концы, как и Новгород. Постоялый двор находился на Чудском конце, за рвами земляного города располагались посады. А в центре, как и во всех городах, – высокий, крепкий тын, за которым – Кремль.

Все это Илья оценивал, как воин, с учетом будущего штурма, и потому засомневался в успехе волхва.

Из окна были видны главки и колокольни полутора десятков церквей. Стало быть, паствы много, и христиане будут защищать свою веру и пастырей. Как позже узнал Илья, первый ростовский епископ Феодор сокрушил идола языческого бога Волоса, стоявшего на берегу озера Неро, и на том месте основал монастырь. А в Кремле воздвигли главный храм города и княжества – Успения Богородицы.

Однако языческие боги отомстили за поругание идолов, и в 1160 году деревянный храм сгорел от попадания молнии. Горожане шептались: «Хорс и Сварог покарали отступников от старой веры».

До города стали доходить слухи, что князь начал в Суздале дознание – кто мутил воду, подбивал к мятежу. Быстро подтвердилось, что это волхв, и городские стражники стали хватать его сторонников. Город невелик, местные жители друг друга в лицо знают, поэтому дознание шло быстро. Участвовавших в мятеже судили скорым судом.

Палач работал без устали. Мятежникам отрезали носы или рвали ноздри, выкалывали глаза. Четверых, уличенных в убийствах и бесчинствах, приговорили к усекновению головы.

Все это Илья слышал на торгу и в трапезной постоялого двора, куда купцы приносили новости из других городов и земель. Что и говорить, эти новости его встревожили. Уж Вышата напел о нем князю в уши и описал подробно, поскольку видел. Да еще Илья и сам приметный – ростом, статью. Хоть отрасти волосы на голове и бороду, хоть сбрей, все равно заметен.

Несколько дней он размышлял, что предпринять, а в один из дней, когда он появился на торгу – узнать новости, к нему подошел неприметного вида мужичонка.

– Ты не Ратибор?

Илья кивнул.

– Я от волхва к тебе с приветом, второй день тебя высматриваю. Наверное, знаешь уже, что в Суздале наших сторонников в поруб бросают и пытают жестоко?

– Слышал.

– Воевода Вышата особливо злобствует. Князю сказал, что после волхва ты самый вредный смутьян. Уже гонцов во все города разослали с твоими приметами. Борг просит тебя уйти подальше, где князь не достанет, скажем – в Великий Новгород, Торжок, Псков или в Великие Луки.

– Сам так думал уже.

– А по весне в Ярославле появись. На торгу найдешь торговца воском именем Ждан, он скажет, что делать.

– Понял.

– Удачи! И да помогу тебе Макошь и Перун!

Илья быстро покинул торг, а вернувшись на постоялый двор, известил Марью:

– Нам уезжать из города надо. Князь злобствует, сторонников волхва в сыск объявил, людей в поруб бросает и казнит.

– Ох, беда какая!

– Надо собираться.

– А чего собирать? Сам знаешь, у нас с тобой пожитков – один узелок.

Вот что нравилось Илье в женщинах того времени, так это послушность. Мужу прекословить – ни-ни! Домострой – не всегда плохо.

Сначала они направились к городским воротам. Но Илья уже издалека заметил, что рядом с городскими стражниками, коих всегда было двое, стоит еще человек.

Илья остановился, понаблюдал. Человек у ворот не брал мыто, не досматривал товар на телегах, а вот к мужчинам присматривался. Обычно мужчин интересуют женщины, а этот на них и внимания не обращал – не по природе мужской.

Илья понимал – ищут его, а вполне возможно, что вместе с ним – и других мятежников.

Ворот в городе было три, но рисковать Илья не стал. Если соглядатай стоит у одних ворот, смешно думать, что другие ворота остались без пригляда. Но выходы были еще.

К причалу вела калитка, к Кузнечной слободе – еще одна. Кузнецы всегда стояли на отшибе: город по большей части своей деревянный, и они опасались пожаров.

Проход через городскую стену к причалу был свободен. Либо не успели соглядатая поставить, либо упустили из виду, и Илья с Марьей вышли свободно.

Пока Марья терпеливо ожидала в сторонке, Илья обошел торговые суденышки. Ему повезло: одна из лодей уходила на Ладогу, старинный город. Владелец судна, он же кормчий, согласился взять пассажиров за мзду малую с провозом и кормежкой. Он отвел Илье с Марьей место на носу судна, под навесом, чтобы брызги не попадали.

Через час сбросили сходни, отвязали швартовы, лодья отошла от причала, и Илья перевел дух.

Однако оказалось рано. Из ворот выскочили двое. Один держал на поводке собаку, с виду – вылитый «кавказец», то есть кавказская овчарка. Правда, такой породы еще не было, она была выведена позже для охраны пастухами своих овечек от волков. Оба заметались по причалу.

Илья пригнулся за борт, остерегаясь чужих глаз.

Не увидев Илью, один из двоих закричал кормчему:

– Возвертайся назад!

– Это еще зачем? – не понял кормчий. – Мыто я заплатил, за стоянку – тоже.

– Судно осмотреть надо!

Кормчий вывернул дулю, и двое на причале разразились ругательствами.

Гребцы на лодье дружно ударили веслами, и суденышко стало набирать ход. Лодок, чтобы догнать лодью, не было, но двое на причале и не думали упускать добычу. Одетые непонятно – то ли ремесленники средней руки, то ли коробейники, но на поясах боевые ножи висят, – они бросились бежать по берегу.

Судно идет медленно, и вполне можно не отстать. Видимо, они рассчитывали, что лодья рано или поздно к берегу пристанет. До сумерек полдня осталось, а ночью плавать отваживаются уж вовсе рисковые. Да и команду кормить надо, костер разводить.

Илье скрываться резона не было, и он выглянул из-за тента. Лицо одного из преследователей показалось ему знакомым – не в Суздале ли он его видел?