Эмигрант с Анзоры - Яна Завацкая

Постепенно, с этого времени моя жизнь стала меняться.

Не то, чтобы я вдруг стал совершенно счастливым человеком. Нет, конечно… я по-прежнему везде чувствовал себя чужим. Ни Марку, ни Ирне с Геррином я не доверял до конца. Даже наоборот, мне было с ними немного неуютно, и я радовался, когда вечером оставался — уже точно, гарантированно — один. Тогда можно было вспоминать Анзору, думать о Пати, об Арни и Таро. Можно было читать что-нибудь интересное, жевать что-нибудь вкусное, размышлять… В одиночестве я был свободен, в одиночестве я был самим собой. С квиринцами же было тяжеловато — я пытался понять их, подстроиться под них, соответствовать их ожиданиям. Может быть, зря, не знаю… их-то мне не в чем упрекнуть.

Ирна периодически звонила мне, приглашала в гости. Когда я к ним приезжал, старалась накормить как можно лучше. Часто расспрашивала о Таро, об Анзоре, воспринимая мои рассказы теперь уже спокойно.

Марк явился ко мне очень скоро после праздника и совершенно бесцеремонно потащил на море.

— Плавок нет? Ну ты даешь, старик… Ладно, сейчас закажем.

Он подошел к моему родному циллосу, потыкал пальцами в пульт управления. Сам я толком не научился им пользоваться — я-то ведь мог управлять голосом. На чужой голос моя Чуча не реагировала.

Марк выбрал Текстильную Централь, в ней — раздел спортивной одежды, в этом разделе мужские плавки. Пощелкал кнопкой — на экране замелькали расписные трусы.

— Какие тебе? Иди выбирай.

— Да мне все равно, — буркнул я.

Марк сделал заказ, мы отправились пить чай. Через двадцать минут почтовый робот запищал у балконной двери. Я распаковал пластиковую коробочку, вытащил плавки вполне петушиного вида.

— Ну вот, теперь мы с тобой вполне можем пойти на море.

В первый раз Марк не взял с собой детей. Он довольно долго обучал меня лежать на воде, расслабившись… это получилось у меня только часа через два. Дальше пошло легче. На следующий день я сам впервые решился спуститься в бассейн — в пять утра, когда нормальные люди еще спят — и потренироваться, придерживаясь за поручни.

Марку же я высказал робкую мысль о том, чтобы научиться водить флаер. Своя машина в Коринте считается пижонством. Но везде полно общественных стоянок. Берешь машину, летишь, куда тебе хочется (автопилот знает только несколько стандартных маршрутов). Там оставляешь на другой стоянке, диспетчерская потом в случае чего произведет перераспределение. Одна общественная стоянка была и на крыше нашего отеля. В принципе, я обходился пока и так… но очень уж хотелось самому попробовать водить машину. Говорят, флаер — это элементарно, это очень легко… его уже с 14 лет разрешается водить. Не говоря уже о том, что вождение флаера входит в минимум эмигранта.

Марк вытаращил на меня изумленные глаза.

— Так ты что, до сих пор еще не начал учиться?!

Мы с ним отправились в учебный аэроцентр. Это целая сеть небольших аэродромов, плюс сам центр с тренажерами. Марк определил меня к молодой девушке-инструкторше. Первым делом мне предстояли занятия на симуляторе три раза в неделю, затем — учебные полеты.

Жизнь становилась все интереснее. Я учился плавать и летать, я гулял с Марком и его детьми в Бетрисанде, посещал Ирну и Геррина. Марк как-то привел меня и в свой институт, но там было не так уж интересно… Я и сам подтянулся, стал снова регулярно заниматься физическими упражнениями, потом — по программе изучал разные науки, от математики и основ навигации до общей истории цивилизаций. Вечером, за ужином я смотрел новости, потом надевал демонстратор и, лежа в кровати, читал что-нибудь интересное или смотрел фильмы.

Наступила осень.

Я сдал экзамен по вождению флаера. Да и программу практически закончил, только побаивался идти сдавать минимум. Хотелось закрепить знания, позаниматься еще. Торопиться некуда — еще и полугода не прошло, деньги еще долго будут платить. А после сдачи минимума ведь все равно надо куда-то определяться… какую-то профессию выбирать. Я пока еще не знал — какую.

Мой успех решено было отметить в «Синей вороне». Там я не был еще ни разу. Марк и Мира детей оставили дома, и мы отправились в ресторан втроем.

Погода не такая уж хорошая. Море стальное, с белыми гребнями волн, бьющихся о парапет — залило все пляжи. Да сейчас только сумасшедший полезет купаться… едва эта мысль проскользнула в моей голове, я тут же увидел сумасшедшего. В одних плавках он занимался виндсерфингом — летел на высоченных гребнях волн, с огромным, видимо, напряжением, лавируя на страшном ветру.

— Смелый человек, — заметила Мира, глядя на сумасшедшего. Она запахнула плотнее свою белую мохнатую курточку. С утра лил дождь, но теперь разве что чуть-чуть капало. Зато соленые брызги ложились на лицо, пахло солью и йодом, как всегда на ветру у моря.

Я искоса смотрел на Миру. Она давно уже вернулась из своей экспедиции. Теперь занималась потихоньку отчетом, сидя дома. Симпатичная, и очень подходит Марку — невысокая, темноволосая, смугленькая. Мира часто улыбалась, даже просто безотчетно, неизвестно почему, и на лице ее играли ямочки. Между прочим, никогда бы не подумал, что ей уже под сорок, у нее четверо детей…

Но что же тут удивляться… Марк для Таро был бы дядей. И для меня он дядя. По возрасту и в отцы годится… Странные у нас с ним отношения сложились. Мы подружились, но все равно Марк — как бы старший. Старший друг. Таскает меня на разные спектакли, выставки, концерты, как у них тут принято, иногда довольно бесцеремонно интересуется моими занятиями. Мне это не обидно, нисколько. Наоборот… я сейчас понимаю, в чем тут дело. Ведь здесь на Квирине человек предоставлен во многом самому себе. То есть пропасть тебе никогда не дадут, но и не контролирует особенно никто… ты сам должен свое время распределять, сам все решения принимать. А я не привык. У нас в Лервене все время кто-то за тебя решал, что и когда ты будешь делать, направлял тебя туда-то или туда-то… И для меня эта здешняя свобода поначалу казалась чрезмерной.

Не только одиночество меня угнетало. И сейчас я не могу сказать, что не одинок — никто и никогда не заменит мне Арни и Таро. Таких отношений у меня не будет ни с кем… разве что Пати… я часто думаю о ней, мечтаю. Но если бы я лишился друзей, будучи общинником — я бы страдал, но никогда не пустился бы в запой и вообще не совершил бы глупостей. Мне нужно было бы вставать каждое утро, идти на работу, на собрание, выполнять чьи-то поручения… за меня бы думал кто-то другой, командовал каждым моим шагом кто-то другой. А здесь… самому нужно. А если сам ты не видишь в своем существовании никакого смысла?

Вот поэтому Марк для меня оказался спасением. Ирна и Геррин — слишком уж тактичные, скромные… они никогда не стали бы лезть в чужую жизнь. А мне оказался необходим как раз бесцеремонный и наглый приятель. Относительно, конечно, бесцеремонный… по сравнению с другими квиринцами, которые вообще-то очень трепетно относятся к чужой жизни и очень боятся быть навязчивыми.

Вот и сейчас — ведь он не спросил меня, хочу ли я пойти с ними в ресторан. Даже не то, чтобы пригласил. Нет. «Ну что, сдал? Ну, дед, ты молоток! Так, сегодня по этому поводу гуляем в «Синей вороне».