Слепой против Бен Ладена - Андрей Воронин

– Это не мои питомцы, – помимо собственной воли вступая в разговор, буркнул тренер. – Я только что принял эту команду, и о результатах пока говорить рано.

– Говорить о результатах не придется до тех пор, пока вы не создадите в команде профессиональное ядро, – вторя мыслям Рашида, заметил журналист. – Вот увидите, как только у вас появится пара-тройка хороших легионеров, все остальные преобразятся, как по волшебству. Судя по этому залу и по тому, как одеты ваши ребята, у хозяев клуба денег куры не клюют. Что им стоит купить несколько хороших игроков мирового уровня?

– Я не уполномочен обсуждать это с посторонними, – проглотив совсем другие слова, уже вертевшиеся на кончике языка, резко ответил Рашид. – Охранник, проводите мистера Сивера к выходу!

– Выход я без труда разыщу сам, – возразил журналист, ловко, почти незаметным движением, уклонившись от протянутой руки охранника, который собирался взять его за локоть. – Поймите меня правильно, мсье Рашид, я не охотник за сенсациями и не стремлюсь раздуть скандал. Я уже говорил вот этому мсье, – он кивнул в сторону охранника, который топтался вокруг, явно прикидывая, как бы половчее сгрести гостя в охапку, – что мои интересы в данном случае совпадают с целями и задачами вашего клуба... естественно, если я правильно их понимаю. Честно говоря, я удивлен, что столь благородное начинание окружено такой атмосферой секретности, как будто... ну, я не знаю... Как будто вы тут готовите не баскетболистов, а боевиков для "Аль-Каиды"!

– Кто вы, черт подери, такой? – слегка растерявшись от такого напора, спросил отвыкший от общения с журналистами Рашид.

– Корреспондент агентства "Рейтер" Алек Сивер, – как будто не поняв смысла вопроса, вторично представился этот назойливый тип. – Моя визитная карточка у вас в руке. Меня интересуют вопросы социальной адаптации мусульманской молодежи в странах Евросоюза...

– Еще бы они вас не интересовали! – невольно хмыкнул Рашид, делая охраннику знак не торопиться с применением силы. – После того что творилось в Париже этой осенью, не осталось, наверное, ни одного француза, которого бы это не интересовало! Ведь "Рейтер", если не ошибаюсь, именно французское агентство?

– Именно! – радостно подтвердил Сивер. – В высшей степени французское! Послушайте, – добавил он доверительным тоном, – давайте потолкуем, мсье Рашид! Ну что вам стоит? Я отдам этому мсье, – он снова кивнул в сторону охранника, – камеру и диктофон. Если хотите, я даже позволю ему себя обыскать. Я ничего не стану записывать и нигде не упомяну ваше имя. Мы с вами просто поговорим, идет? Вы мне растолкуете, что здесь происходит и для чего все это нужно. Заметьте, это уникальная возможность подать информацию в выгодном для вас свете... То есть, пардон, я хотел сказать: в истинном свете. Ведь что получится, если вы сейчас просто выкинете меня за дверь? Что я тогда смогу написать? Как уважающий себя журналист, я ничего не стану выдумывать и честно, без прикрас, напишу, что баскетбол, оказывается, не такое благовидное занятие, каким оно представляется широкой публике. И доказательством служит тот факт, что корреспондента агентства "Рейтер" просто вышвырнули за дверь, как будто он проник не на тренировку баскетбольной команды, а в хранилище ядерных боеголовок...

– Будь проклят этот Рэмси, – крякнул Рашид. – И угораздило же его уехать именно сейчас!

– Мистер Рэмси – владелец клуба? – немедленно уцепился за прозвучавшую фамилию журналист.

– Казначей и менеджер, – неохотно разъяснил тренер.

– А имя владельца?..

Тут Рашид слегка растерялся, поскольку до него только теперь дошел тот простенький факт, что он не знает имени своего нанимателя. Тот каким-то образом ухитрился не назвать себя при встрече, и все, с кем турок общался по работе, упоминали о нем без имени – "хозяин", "наниматель", "босс" и даже просто "он". И Рашид подумал, что француз прав: что-то уж очень много секретов и тайн его наниматель развел вокруг такой простой вещи, как баскетбольный клуб. И еще этот искусственный глаз, будь он трижды проклят!

– Владелец предпочитает сохранять инкогнито, – удачно, как ему показалось, вырулил из неприятной ситуации Рашид. – Клуб представляет собой не коммерческое, а благотворительное предприятие, и владелец, как человек скромный и действующий из самых лучших побуждений, не хочет дешевой популярности.

– Звучит весьма туманно, но я, кажется, вас понимаю, – задумчиво произнес Алек Сивер. – А что же это за лучшие побуждения? Уверен, что намерение завоевать кубок НБА в их число не входит, в противном случае ваш наниматель просто... гм... находится в плену иллюзий.

– Послушайте, мистер Сивер, – почти умоляюще сказал Рашид, – я думаю, вам действительно лучше дождаться мистера Рэмси. Я здесь всего вторую неделю, да и говорить складно не мастер. А мистер Рэмси, если согласится дать интервью, все разложит по полочкам.

– К дьяволу мистера Рэмси! – с горячностью, которая очень пришлась по душе Закиру Рашиду, воскликнул француз. – Судя по тому, как вы его рекомендовали, он обычный клерк, ничего не смыслящий ни в баскетболе, ни в проблемах мусульманской молодежи. Меня интересует не финансовая отчетность клуба, а живые люди – как они живут, о чем думают, что чувствуют... Мистер Рэмси! Да войдите же, черт подери, в мое положение! Я совершенно неожиданно натыкаюсь в этой дыре на кумира своих юношеских лет, а он, вместо того чтобы хлопнуть меня по плечу и предложить выпить, подсовывает мне какого-то мистера Рэмси!

– Чтобы считать меня своим кумиром, – расплываясь в невольной улыбке, заметил простодушный Рашид, – надо очень хорошо знать историю баскетбола. Я никогда не играл в командах первого эшелона...

– Я не знаток, – признался Сивер, – но меня всегда интересовало качество продукта, а не фирменные ярлыки. Если большой талант в силу каких-то причин всю жизнь бросает мяч в ржавое кольцо, приколоченное к стенке сарая на заднем дворе, он от этого не перестает быть талантом. К примеру, вон тот, – он указал на площадку, – седьмой номер. Сыроват, конечно, но, если его направить и подтолкнуть...

– Да, из парня будет толк, – согласился тренер, оглянувшись через плечо. – Вы действительно кое-что в этом понимаете, мистер Сивер. Или надо говорить "мсье"?

– Безразлично, – отмахнулся журналист. – Я гражданин Франции, но корни у меня русские. Это не значит, конечно, что ко мне следует обращаться "товарищ", – добавил он, смеясь.

– Русский? – улыбаясь еще шире, переспросил Рашид. – Я знавал русских. Отличные ребята! Мне доводилось с ними играть. Класс у них не слишком высокий, но это настоящие тигры! А как они пьют водку – это что-то неописуемое!

– Ну, об этом можете не рассказывать, – усмехнулся Сивер. Он все больше нравился Рашиду, потому что действительно разбирался в баскетболе, а главное, вел себя просто, по-товарищески, не лез в душу и не задавал каверзных вопросов. – Я и сам не дурак выпить. Наверное, наследственность дает о себе знать. Кстати, здесь неподалеку, за углом, есть неплохое местечко, где подают все, что можно налить в стакан, а оттуда переправить в глотку. В том числе и русскую водку. К черту интервью! Я готов плюнуть на все и попытать счастья где-нибудь в другом месте – хотя бы и с вашим мистером Рэмси, – если вы не откажетесь со мной выпить. Здесь невозможно разговаривать, слишком шумно, да и вы заметно нервничаете из-за того, что я вломился сюда, нарушив здешние правила. К тому же я не нравлюсь вашему охраннику. Он все время пялится на меня, не давая сосредоточиться, а входная дверь, которую он должен сторожить, между прочим, так и стоит незапертая...