Француз - Юрий Костин

Они сидели рядом, смотрели на звезды. Ольга прислонилась головой к его плечу. Через тонкое полотенце Антон чувствовал тепло ее тела.

— Как только ты меня спас от акулы, — разоткровенничалась Ольга, — я сразу что-то почувствовала. Ты настоящий. Правильный такой. Твоей девушке очень повезло.

— Это точно, — заметил Антон с улыбкой и отвернулся, делая вид, будто внимательно всматривается в ночную мглу.

— Что-то не так? — живо поинтересовалась Ольга.

— А ты как думаешь?

— Думаю, что-то определенно не так. Ну стал бы ты сидеть в обнимку с полуголой малознакомой девушкой, пить вино, если бы все было «так»? Впрочем, мужик может себе позволить. Иначе какой он тогда мужик? Опять же, Россия далеко, а мы тут. Надо жить и любить жизнь!

— Она не в России. Но это сейчас действительно неважно.

— До сих пор не могу понять вас, мужчин. И тебя раскусить не получается, — задумчиво произнесла Ольга, взяла Антона за руку и начала медленно и нежно поглаживать его пальцы. — Типичный интеллигент. Но при этом настоящий мужик. Стреляешь, дерешься, дерзкий, сильный. Побег наш устроил. И тут же — все эти рассуждения о политике. И друзья у тебя немцы. И английский свободно. За тобой гоняются опасные и злые ребята, которые тратят, между прочим, кучу бабок, чтобы тебя изловить и что-то у тебя выведать. Одних кораблей только три, не считая яхты Роджера.

— И что? — усмехнулся Антон.

— А то, что при этом ты сидишь уже два часа рядом с девушкой, завернутой в полотенце, под которым ничегошеньки нет, она сама к тебе липнет, а ты даже не можешь ее обнять. Просто ты… — в голосе Ольги послышалась обида, — ты такой же, как и все москали! Совсем не трогательный!

— С чего это москали не трогательные?

— Ну, не романтик ты.

— Я?! Да ты что?! Я законченный романтик.

— Не похоже. Я к тебе лезла, а ты, как дурак, стал мне вопросы задавать. Так с девушками себя не ведут. Вот исполнится тебе восемьдесят лет, вспомнишь тогда эту ночь и свое поведение. Сидит пень пнем, серьезный, строгий, недоступный.

Не ожидая такого напора, Антон сразу не нашелся, что ответить.

— Ну и фиг с тобой. Все, мне спать пора, — сказала Ольга строго.

Антон дотронулся до ее колена. Она слегка вздрогнула, но руку не сбросила и вопросительно на него взглянула. Они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Долго, очень долго. Губы их соприкоснулись. Антон пытался целовать девушку, но она отворачивалась так, что он лишь касался губами ее щек и шеи.

— Антон, все, — сообщила Ольга. — Уже поздно. Я перегорела. Спокойной ночи.

— Иди сюда, — позвал он.

Антон нежно, но решительно обнял ее и поцеловал крепко, от души, без фальши и без сомнений. Она сразу ответила ему, жарко и страстно. Полотенце упало на палубный тик.

Антону казалось, что он стремительно катится куда-то вниз, как по темной трубе аквапарка, не зная, где закончится это головокружительное падение и будет ли впереди солнечный свет и мягкая, освежающая вода.

— Любый мой, — вздохнула Ольга. — Как ты здорово целуешься…

Не без труда оторвавшись от ее губ, что были для него сейчас слаще всего на белом свете, он опустился перед Ольгой на колени и стал целовать ее ноги, поднимаясь все выше и выше. Ольга еле слышно вскрикнула и крепко обхватила руками его плечи.

— Ты уверен? — прошептала она.

Ей казалось, что этот мужчина, появившийся в ее жизни всего лишь три дня назад, был всегда. Она не успела узнать его, но уже чувствовала и приняла как своего. Ольга слышала раньше, что так бывает, но никогда не верила в подобные чудеса. А теперь, обнимая Антона, и представить себя не могла в обществе другого мужчины.

«Никому тебя теперь не отдам», — подумала она, устремляя взгляд в ночное карибское небо. Голова кружилась, и казалось ей, будто все эти бесчисленные звезды вот-вот градом упадут на землю.

В этот трогательный миг море принесло откуда-то звук работающего двигателя. Они одновременно вздрогнули. Антон вскочил на ноги. Он пристально всматривался вдаль, пока не различил судовые навигационные огни: зеленый, красный и топовый — белый.

— Это было бы смешно, — прошептал он, — если бы не было так грустно и нелепо. — Быстро вниз! Буди народ. Мы идем к берегу.

— Зачем к берегу?

— На лодке мы как в водном вольере — все равно поймают. И не забудь одеться.

— Да что ты говоришь? А я думала, надо тут голой скакать…

Антон включил стартеры, завел двигатели, начал выбирать якорь. На картплоттере был обозначен вход в старый порт, но что там могло появиться после того, как данные были нанесены на карты? Опять же, того самого «корабля-призрака» на нем обозначено не было.

На флайбридж поднялись Ральф и Роджер.

— Что происходит? — встревоженно спросил Ральф.

— Смотри туда, — Антон указал в сторону приближающегося судна.

— Может быть, рано паниковать?

— Может быть, поздно. Постарайтесь запастись водой, поищите сигнальные средства — тут они должны быть. Мы идем в порт. За ним есть аэродром. Он рабочий. Я видел, как оттуда взлетал самолет. Значит, мы будем не одни. Быстро!

Через две-три минуты компания собралась на флайбридже. Антон аккуратно вел яхту к порту. Бритта со страхом покосилась на севший на мель баркас. Все напряженно молчали.

— А где Роджер? — вдруг спросила Ольга.

Капитана с ними не было.

В этот самый момент яхта стала сильно забирать влево. Почувствовав неладное, Антон обернулся к Ральфу.

— Держи штурвал. Держи крепко, постарайся, чтобы яхта шла курсом вон на те огоньки, ясно? Я сейчас вернусь.

Ральф кивнул, занял место за штурвалом. Антон скрылся внизу. То, что он увидел, вызвало у него резкий приступ негодования. На корме, точнее, на плавательной платформе, полулежал капитан Роджер. В руках у него была веревка, которой он совершал какие-то манипуляции, вероятно, рассчитывая с ее помощью заблокировать винты.

— Получи, сука! Это тебе за бомбардировку Белграда в девяносто девятом! — прокричал Антон, одновременно нанося капитану мощный удар в живот.

Капитан вскрикнул, взглянул на Антона. В глазах его был ужас. Антон ударил еще раз, наверняка. Капитан не удержался и свалился за борт.

— Принимаю управление, — тяжело дыша, объявил Антон, вставая к штурвалу.

— Что там? — спросил Ральф.

— Меня сейчас стошнит, — простонал Антон. — По-моему, я утопил Роджера.

Яхта пошла уверенно вперед. Видимо, капитан не успел довершить свое черное дело, и левый винт самостоятельно освободился от веревки.

Преследователи находились на расстоянии двухсот-трехсот метров от порта, когда Антон достаточно грубо притерся левым бортом к пирсу.