Кошмары - Тамара Рыльская

– Тут ее нет, – заключил санитар. – Значит, все еще в холодильнике.

Детектив и санитар прошли к следующей двери. В холодильнике, как и следовало ожидать, оказалось довольно зябко. Стены и пол были выложены плиткой, а по всему периметру стояли многосекционные камеры из нержавеющей стали, где, по всей видимости, обрели свой предпоследний приют какие-то несчастные. Каждая из дверей была пронумерована.

– Где она? – нетерпеливо спросил детектив.

– Сейчас посмотрим… – Санитар обратился к журналу, лежащему на тумбочке. – Номер тридцать девять.

Молодой человек прошел к нужной ячейке и с усилием потянул ее на себя. На свет с грохотом и лязгом выкатился совершенно пустой металлический поддон.

– Ее здесь нет, – с удивлением постановил санитар. – Очень странно… В журнале нет отметок о том, что тело забирали.

Детектив достал карманные часы – стрелки вертелись как сумасшедшие.

– У меня есть к вам странная просьба, – слегка раздосадованно сказал сыщик, со щелчком закрывая часы и отправляя их обратно в жилетный карман. – Могу я… лечь сюда на минутку?

Санитар сначала с удивлением посмотрел на мужчину, а потом снова рассмеялся:

– Извращенец, что ли?.. А впрочем, мне пофиг. Пока тут никого нет… Только это будет дороже стоить.

– Деньги не проблема, – ответил следователь, вытаскивая внушительную пачку денег и протягивая ее медработнику.

Взятка в мгновение ока перекочевала в карман голубого медицинского халата. Санитар выдвинул каталку до конца:

– Располагайтесь! Сколько вам времени нужно, чтобы… э-э… прочувствовать всю прелесть холодильной камеры?

– Пяти минут будет достаточно, – ответил детектив, ложась на поддон.

– Как пожелаете.

Санитар дождался, пока странный посетитель уляжется на свое место, и задвинул каталку внутрь. После этого молодой человек сел на табуретку, достал телефон и включил тетрис. Когда пять минут истекло, он подошел к тридцать девятому отсеку и постучал по металлической крышке:

– Эй, я открываю!

Поддон выкатился из ячейки, в воздух взвился легкий морозный пар. Камера была пуста.

– Что происходит?.. – опешил работник морга.

Он принялся открывать ближайшие отсеки, один за другим. Но нигде так и не смог обнаружить таинственно исчезнувшего незнакомца. Наконец, просмотрев все без исключения секции, он перекрестился и, не оглядываясь, поспешил к лифту.

Было очень холодно. Тайна осознала, что лежит на чем-то жестком, сложив руки на груди. Она открыла глаза и увидела темно-серое небо, с которого падали редкие, похожие на больших белых мотыльков, снежинки. Тайна с трудом села и огляделась по сторонам. Вокруг были покосившиеся надгробия, старые потемневшие оградки и деревья, согнувшиеся под тяжестью снега. Резко пахло сыростью и землей, как в заброшенном подвале. Запах шел от свежевырытой могилы, с одной стороны которой стоял гроб, служивший Тайне ложем, а с другой возвышалась куча только что вынутого грунта, лишь слегка припорошенная снегом.

«Я умерла, – вспомнила Тайна. – Поэтому я здесь, на кладбище».

Замерзшими негнущимися пальцами она провела по горлу. Кожа была гладкой, как будто ее никогда не касалось лезвие ножа. Сквозная дыра в левой ладони тоже исчезла.

– Ну ладно… будем! – услышала Тайна чей-то хриплый голос.

– Хорошо пошла…

– Хорошо!..

Голоса доносились со дна могилы.

– Еще по одной?

– Не… Давай закопаем, а после уже…

– Ну давай.

На снег с глухим стуком упали две лопаты, а следом – завязанный узлом прозрачный пакет, в котором, кажется, были огурцы. Потом чья-то заскорузлая рука поставила рядом бутылку с мутной жидкостью и пару граненых стаканов.

– Собачья это работа, Семен. Так и сам в гробу окажешься, прости Господи.

– И не говори…

Из ямы показался мужчина в грязной одежде и меховой шапке-ушанке. К Тайне он стоял спиной.

– Эй, а кто с гроба крышку снял? – удивился он.

Действительно, плоская, сколоченная из неокрашенных досок крышка лежала по ту сторону могилы. Складывалось ощущение, что кто-то сорвал ее с гроба и небрежно кинул на кучу осыпающейся земли.

– Чего? – Из ямы показался второй землекоп, в рабочем тулупе и ушанке. – Я не снимал.

Мужчины застыли, разглядывая ощетинившуюся гвоздями крышку.

– Слушай, Василий, а покойник, того… на месте?

– Не знаю. А куда ему деться?

Землекопы медленно оглянулись и увидели сидящую в гробу девушку. Оба небритые, с худыми смуглыми лицами, несколько секунд они молча смотрели на Тайну. Из их приоткрытых обветренных губ вырывались и тут же таяли в морозном воздухе облачка белого пара. Чтобы как-то сгладить неловкий момент, Тайна подняла руку и попыталась сказать «Привет», однако из ее горла вырвался лишь невнятный свист.

Семен и Василий выскочили из могилы так, словно та внезапно наполнилась ядовитыми змеями или кипящей смолой. С воплями и матом они бросились бежать по тропинке, петлявшей среди надгробий, и вскоре Тайна осталась одна. Спустя минуту-другую голоса беглецов стихли в отдалении, и на заснеженное кладбище опустилась тишина.

Тайна встала и, пошатываясь, выбралась из гроба. Она понятия не имела, сколько времени провела в грубо сколоченном ящике, на морозе, но пока что чувствовала себя заиндевевшим трупом, едва способным переставлять ноги. Мышцы одеревенели, суставы отказывались гнуться, и даже переступить невысокий дощатый бортик оказалось не так просто. Тайна попыталась застегнуть куртку, но ее нечувствительные пальцы просто не смогли ухватить бегунок. «Зато я сбежала от Кукловода, – подумала она. – Пусть теперь ищет…»

Мороз впивался ледяными клешнями. Понимая, что будет глупо умереть от холода, едва воскреснув, Тайна принялась двигать руками и ногами, наклоняться и даже неловко приседать. Это помогло разогнать кровь и немного согреться, но мороз все равно брал свое. Сейчас Тайне требовалось хоть немного побыть в тепле, а вокруг виднелись одни лишь памятники, похожие на сгнившие зубы, и чахлые березы. Ее взор упал на брошенные землекопами вещи – лопаты, провизию и пустые стаканы. В бутылке, судя по всему, было что-то горячительное. Тайна вытащила пробку, и в нос ей ударил резкий тошнотворный запах. Подумав, что скорее замерзнет насмерть, чем станет пить эту дрянь, Тайна вернула пробку на место и поставила бутылку на снег.