Наваринское сражение. Битва трех адмиралов - Владимир Шигин

Историк пишет: «Турки защищались с остервенением до последней возможности и вообще предпочитали смерть плену. Непоколебимая их решимость и твердое постоянство не ослабевали и при самом опасном положении. Очевидцы рассказывают, что на горевших кораблях турки, с отчаяния, закалывали себя кинжалами, другие, не умея плавать, взяв в руки ядро, стремглав бросались из пламени в воду и топили себя… Часть экипажа одного из потонувших в продолжение сражения фрегатов, собравшись на корме, сидела на борту и спокойно ожидала последней минуты. Когда же фрегат пошел ко дну носом и уже быстро начал погружаться, мужественные сии люди, сотворя молитву… с плачевным кличем: “Алла! Алла!” исчезли в бездне».

В тот знаменитый день не отставал в доблести от «Азова» с «Невским» и линейный корабль «Иезекиль». Почти в самые первые минуты боя был ранен картечью в бок командир «Иезекиля» Иосиф Свинкин. Рана была тяжелой. К Свинкину подскочили было санитары, чтоб отнести его в лазарет, но ветеран многих баталий их отстранил, стоя на коленях:

– Бегите, детушки, поищите, кто побитей меня есть, а я уж по-стариковски как-нибудь перемогусь!

Так, на коленях, держась рукою за натянутый канат, Свинкин простоял без малого четыре долгих часа до окончания сражения. И только когда прогремели последние залпы, седой моряк позволил снести себя вниз, передав команду первому лейтенанту. «Подобно рыцарю святославовых времен, на открытом месте своего корабля (он) стал на колени… и продолжал командовать!» – так возвышенно говорили о подвиге командира «Иезекиля» современники. Что касается боевой работы «Иезекиля», то линейный корабль в самое короткое время разделался с большим фрегатом и несколькими корветами и бригами. 56-пушечный фрегат пытался уйти от его залпов, но был взорван. Прочие противники геройского «Иезекиля», будучи разбиты им, спустили свои флаги и прекратили огонь.

* * *

Достойно дрались в тот день и наши фрегаты. Следуя за линейными кораблями, они атаковали западное крыло турецкого строя, где с самого начала англичанам и французам пришлось несладко. Поэтому подходу наших фрегатов союзники были очень рады. По сути дела, на крайнем левом фланге битвы кипело свое собственное «фрегатское сражение». Дела на этом фланге складывались следующим образом. Первым сюда подошел английский корвет «Тальбот», шедший позади линейной колонны Кодрингтона. Поэтому в первые двадцать минут бедному «Тальботу» пришлось в одиночку отбиваться здесь против всех ближайших турецких судов. Два 50-пушечных фрегата и 24-пушечный корвет в упор лупили в борт бедного «Тальбота». Если бы еще хотя бы четверть часа англичанин остался без поддержки, судьба его была бы печальной. Но помощь пришла, и пришла вовремя! Сначала к «Тальботу» подошла французская «Армида», за ней «Глазго», «Филомела» и «Москито», а потом и наши.

Фрегат «Елена» поспешно стал на шпринг и атаковал 50-пушечный египетский фрегат.

В разгар сражения с «Еленой» произошел весьма любопытный инцидент. Из воспоминаний художника-мариниста А.П. Боголюбова: «Был у нас кадет Шигарин (А.П. Боголюбов учился в Морском кадетском корпусе. – В.Ш.). Отец его, тот самый, который так славно ответил в Наваринском сражении, командуя батареей, и, высунувшись с борта, по случаю того что с французского фрегата послали офицера на катере сказать, что ядра “Елены” ложатся в борт союзника, закричал: “А зачем вы бьете плохо турок!” В это время Иван Епанчин с бота орал: “Все равно, валяй его за двенадцатый год”». Разумеется, после прибытия офицера с французского фрегата огонь с «Елены» сразу же перенесли на турок, но и повеселились слегка!

Тем временем шедший в кильватер «Елены» «Проворный» уже присоединился к ней. Когда они совместными усилиями разбили противника, то «Елена» перенесла огонь на суда второй линии, а «Проворный» перенес огонь на дравшегося с «Армидой» турка. В 15.30 к месту «фрегатской битвы» подошли «Кастор» и «Константин». Капитану «Кастора» Сытину, по причине порохового дыма, пришлось пробиваться под сильным картечным огнем в полнейшей темноте. «Капитан Сытин, опасаясь упустить славный для себя случай к отличию, с трудом пробирался между тесно стоявшими и сражающимися кораблями… По счастью, бриг “Роза”, перешедший… от правого к левому (западному) флангу на помощь “Тальботу” и “Армиде”, отважно вступя в бой, не мог более защищаться противу превосходящих сил. Капитан Деви послал шлюпку навстречу “Кастору”, поручив своему офицеру просить русского капитана стать подле него. Обрадованный Сытин приказал посланному идти вперед и, следуя вблизи за шлюпкой, честно поместился между “Розой” и крайними на фланге турецкими судами…» Спустя сорок пять минут сражавшийся с «Кастором» турецкий фрегат спустил перед ним свой кроваво-красный флаг.

– С этим все кончено! Разворачиваемся на шпринге! Будем выбивать следующего! – распорядился Сытин.

Но едва развернувшийся «Кастор» открыл огонь по новому противнику, как сдавшийся было турок вновь поднял флаг и начал изо всех сил палить по «Кастору». Это было уже вероломство, и оно было наказано! Сытин немедленно вернул свой фрегат в первоначальное положение и начал изничтожать подлого неприятеля с всею яростью. Вскоре турку стало совсем худо. На мачте его последовательно поднимались русский, английский и французский флаги, но Сытин продолжал громить вероломного. Видя, что гибель близка, турки в отчаянии обрубили канаты и выбросились на берег.

Фрегат «Константин» под командой капитана Хрущева в сутолоке боя прикрыл собою британский бриг «Москито». Бриг немилосердно избивался турками и был на грани уничтожения.

– Ура, рашенз! – кричали английские матросы.

– Привет, английцы! – отвечали им наши, руками размахивая.

Капитан Мартин приветствовал Хрущева приподнятой шляпой.

Из рапорта Л.П. Гайдена Николаю I: «…Между тем один из английских бригов, который много в сражении потерпел и потерял все якоря, был спешно взят на бакштов капитаном Хрущевым… и через то сохранен был в продолжение целой ночи от всякого вреда, могущего с ним последовать…»

При спасении брига отличился лейтенант Гейден, сын командующего, юноша застенчивый и печальный. Судьба младшего Гейдена настолько необычна, что еще ждет своего исследователя… Логин Логинович-младший дожил до эпохи броненосцев, пережив всех остальных наваринцев, но это еще будет не скоро. Пока ж вахтенный начальник фрегата «Константин» лихо распоряжался парусами, хладнокровно глядя на проносившиеся над его головой ядра. Затем «Константин» «весьма искусно и дерзко стал впереди “Тальбота” и наравне с “Армидой” с отличной храбростью атаковал неприятеля и все, находившееся противу своего фрегата, истребил окончательно». Надежно прикрытый «Константином», «Тальбот» смог вскоре пленить еще один фрегат.

В разгар боя последовала внезапная атака союзников сразу несколькими брандерами. Лучше иных ее видел лейтенант Гейден, ибо его «Константин» находился несколько в стороне от остальных, и дыма там было меньше: «…Между тем турки, в ужас союзниками приведенные, обратились к брандерам, а корабль “Сципион” нашел на один из них, увяз бушпритом между грот– и фок-мачтами. Пламя, разливаясь по воздуху, убежало по снастям его и входило внутрь корабля через наветренные борта, отчего в руках людей взрывало картузы и “Сципион” троекратно в разных местах загорался, но проворством и деятельностью экипажа сила огня была прекращена. Брандер гребными судами фрегата “Дартмут” и корвета “Роза” и брига “Феломель” отбуксирован, а ядрами “Сципиона” и “Дартмута” разбит и потоплен. Другие 2 брандера снеслись на корабли “Гангут” и “Иезекиль”, но в короткое время подверглись той же участи. Третий потоплен “Иезекилем” и “Александром Невским”».