Бывшие, или У любви другие планы - Татьяна Серганова

— Если кто-то желает уйти, держать не стану, — устало сказал супруг, потирая виски.

Желающих не нашлось.

— Тогда прошу к столу.

Первое, что я увидела, войдя в спальню после напряженного ужина, это аккуратно разложенная на огромной кровати ночная сорочка из тонкого фреольского шёлка. Полупрозрачная, матовая, украшенная по вырезу дорогим кружевом, она царицей выделялась на тёмно-бордовом покрывале.

Одна из пяти сорочек, купленных на выбор для первой брачной ночи.

Брачная ночь. Она ведь у меня уже третья и далеко не последняя.

Шутка Великих.

Нервный смешок сорвался с губ и пропал в оглушительной тишине.

— Ванная готова, миледи, — произнесла горничная.

Девушка стояла у кровати, почтительно склонив голову и спрятав руки за спиной. Белый передник ярким пятном выделялся в сумраке комнаты, освещенный лишь огнём в камине.

— Убери это, — тихо прошептала я, продолжая стоять у дверей и смотреть на сорочку.

— Прошу прощения, миледи?

— Достань мне другую сорочку, — нервно ответила я. — Там должна быть другая.

Просто обязана. Старая, немного затёртая, пропахшая душистым мылом и домом, мягкая и такая нужная сейчас.

— Хорошо, миледи, — произнесла Эльза, явно не понимая, что я от неё требую, быстро вошла в гардероб и вернулась сразу с четырьмя ночными рубашками. Теми самыми — красивыми, дорогими. — Какую желаете? Они такие красивые, тонкие и мягкие.

Красивые. И должны были стать венцом самого счастливого дня в моей жизни, а стали напоминанием о том, чему не суждено было случиться.

— Там должна быть другая, — прочищая горло, сказала я и вошла в спальню. — Старая, нежно-голубого цвета.

Конни должна была её положить. Я точно знаю.

— Вот эта? — несколько разочарованно поинтересовалась горничная, через минуту возвращаясь с нужной вещью.

Вдох-выдох.

— Да, именно она.

Пенная ванна с маслами, которые ничем не отличались от тех, что были у меня дома. И сама ванная была такая же массивная, разве что плитка, устилающая пол и стены, была светло-серая с белыми разводами.

Причесав локоны так, что они заблестели в свете камина, Эльза ушла, а я осталась сидеть у зеркала, смотря в своё отражение.

Бледное лицо, синяки под глазами, огромные глаза, которые сейчас отчего-то казались почти чёрными, совсем как у Дерека, обескровленные губы. Разве так должна выглядеть счастливая новобрачная?

Несмотря на усталость и потрясения, спать я не могла. Сердце безумно стучало в груди и тревожно замирало от любого постороннего звука.

Вот сейчас откроется дверь, и он войдёт.

Но тишина и никого.

Я вновь посмотрела в зеркало, вздрагивая от тяжелого взгляда собственного отражения.

Подняв руку, не глядя, потёрла метку на запястье.

Клятва дана, слово произнесено, мы связаны и против моей воли Архольд ничего не сможет сделать.

Против воли… против воли…

Где же она, моя воля? Где она была четыре года назад, когда я бежала по длинным коридорам Академии, не помня себя от ужаса и шока?

Я почти не помнила дороги от столовой, оглушающей своей тишиной, до укрытия, в котором так надеялась найти спасение.

Бежать. Сейчас. Быстрее. Сильнее.

Кровь стучала в висках, дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, а в боку уже начало колоть. Ноги путались в длинной юбке.

«Леди не должны бегать. Никогда», — говорила матушка.

Но если бы она только знала, что натворила её неразумная дочь.

На эти каникулы я должна была вернуться в Ванагорию. Родители давно ждали, матушка писала, что к ним с визитом приезжал виконт Санроу, спрашивал обо мне. Она уже даже не намекала, а прямо говорила, что этот год в Академии будет для меня единственным. Все ждали предложения и объявления о помолвке. Даже отец одобрил внимание молодого виконта, позарившись на золотые прииски.

Я хорошо помнила Санроу. За прошедший год мы встречались около пяти раз. Он был учтив, мил и так не похож на холодных аристократов с их надменными лицами и колкими фразами. Эйдан улыбался, смеялся и шутил. А еще он меня слушал и спрашивал совета.

Ах, как же приятно быть кому-то нужной и значимой.

На этих каникулах мы вновь должны были встретиться, но я в последний момент передумала. Всё дело было в Айоле. Подруга, выросшая в Северном княжестве, не могла покинуть Академию и отправиться к родителям. Путь до дома занимал около пяти суток в одну сторону. И то при условии, что в ущелье не будет камнепадов.

Девушка храбрилась, улыбалась и утверждала, что уже привыкла и найдёт, чем развлечься. Но я видела, как ей грустно.

И осталась.

А когда Айола предложила сходить тайком на бал Великой, согласилась. Ведь это было так интересно.

Запретно. И это будоражило кровь.

Кто же знал, что всё так получится, и Великая Мать сыграет с бедной аристократкой злую шутку.

Дерек Корвил. Проклятый сангорианец. Мой личный кошмар! Как такое вообще возможно?! Почему он? Как богиня вообще могла предположить наш союз? Это же уму непостижимо!

В комнату не побежала. Нет, только не туда. Там меня легко можно будет найти. А сейчас я не могла видеть даже Айолу, не говоря уже о Мергери.

Поэтому скользя и едва не падая, я свернула прямо в противоположную сторону. На меня смотрели, показывали пальцем и смеялись, но разве это было важно.

Важно скрыться, спрятаться, обдумать. Куда угодно и как можно быстрее.

Я уже с трудом дышала. Тело, не привыкшее к таким нагрузкам, болезненно ныло и требовало отдыха.

Еще немного. Еще чуть-чуть.

Вбежав по сбитым ступенькам, я притормозила у дверей, пытаясь отдышаться. Кашель душил, и жутко хотелось пить.

Пригладив волосы, вошла внутрь, сразу направляясь к стойке.

— Торнтон? — госпожа Милх удивлённо взглянула на меня поверх очков.

— Доброго дня, — голос был сиплый и будто чужой, пришлось прокашляться.

— Что ты здесь делаешь?

— Пришла почитать о работе Гариуса Сорца.

— Сейчас же каникулы.

— Но библиотека же работает, — невинно улыбнувшись, парировала я.

— Раньше такой тяги к знаниям у тебя замечено не было, — недоверчиво протянула пожилая библиотекарша.

— Расту, наверное. Так я могу пройти?

Причин отказать мне у неё не было, но я всё равно замерла, ожидая ответа. Больше идти было некуда.