Девятый Дом - Ли Бардуго

Алекс вскинула брови.

– Значит, они по-калифорнийски богаты.

– По-калифорнийски?

– В Лос-Анджелесе реально заряженные чуваки одеваются, как бомжи, как будто хотят, чтобы все знали, что они живут на пляже.

– Подозреваю, что «Манускрипт» хотел показать сдержанную элегантность, а не Я трахаю моделей в своем особняке в Малибу, но кто знает?

Эта гробница была закончена в начале шестидесятых Кинг-Луи Ву. Дарлингтон никогда не проявлял к архитектуре середины века ничего, кроме скупого уважения. Как бы он ни старался восхищаться ее суровыми линиями и четким исполнением, она не производила на него впечатления. Его отец открыто насмехался над буржуазной любовью сына к башенкам и остроконечным крышам.

– Вот, – сказал Дарлингтон, взяв Алекс за плечи и отведя ее чуть левее. – Смотри.

К его удовольствию, она воскликнула:

– Ой!

С этой точки зрения взгляду открывался круглый узор, скрытый белыми кирпичами. Большинство людей полагало, что это символ солнца, но Дарлингтон знал больше остальных.

– Глядя по прямой, его не рассмотреть, – сказал Дарлингтон. – Как и все здесь. Это дом иллюзий и лжи. Не забывай, что некоторые из этих людей могут быть очень харизматичны. Наша задача – позаботиться, чтобы никто не позволял себе лишнего и не пострадал. А то был один инцидент в 1982-м.

– Какой инцидент?

– Девушка съела что-то на одной из этих вечеринок и решила, что она тигр.

Алекс пожала плечами.

– Я видела, как Салома Нильс вытаскивает перья из задницы парня на кухне «Волчьей морды». Так что может быть и хуже.

– Она так и не перестала считать себя тигрицей.

– Что?

– «Волчья морда» меняет физическое, отказывается от человеческой формы, но сохраняет человеческое сознание. «Манускрипт» специализируется на том, что меняет сознание.

– Пудрит мозги.

– Родители этой девушки до сих пор держат ее в клетке к северу от Нью-Йорка. Условия вполне приличные. Акры земли, чтобы побегать. Сырое мясо дважды в день. Однажды она вырвалась и попыталась загрызть их почтальона.

– Представляю ее маникюр.

– Она повалила его на землю и впилась зубами в его икру. Мы представили это как нервный срыв. «Манускрипт» полностью оплатил ее лечение. Ему было запрещено действовать в течение семестра.

– Сурово.

– Я не говорил, что это справедливо, Стерн. Такова жизнь. Но я говорю тебе, что сегодня ночью нельзя доверять своему восприятию. Магия «Манускрипта» обманывает чувства. Не ешь и не пей ничего. Будь начеку. Не хочу, чтобы тебя тоже пришлось отправлять на север с собственным клубком пряжи.

Они пошли за группой девушек в корсетах, накрашенных, как зомби, по узкому переулку и вошли через черный ход. Жены Генриха Восьмого. Шея Анны Болейн была покрыта липкой с виду фальшивой кровью.

На табурете у двери сидела Кейт Мастерс со штампом для ладоней, но Дарлингтон схватил Алекс за запястье, прежде чем она успела вытянуть руку.

– Неизвестно, что входит в состав краски этого штампа, – пробормотал он. – Ты можешь просто нас пропустить, Кейт.

– Гардероб слева, – она подмигнула. На ее веках переливался красный глиттер. Она была одета Ядовитым Плющом, к зеленому бюстье были пришпилены листья из цветной бумаги.

Внутри бухала и завывала музыка, их обдало жаром тел, парфюмом и влажным воздухом. Большая, сумеречная квадратная комната была полна людей, слоняющихся вокруг чанов пунша в форме черепов, задний сад был обмотан мигающими огоньками. Дарлингтон уже начинал потеть.

– Выглядит не так уж плохо, – сказала Алекс.

– Помнишь, что я говорил? Настоящая вечеринка ниже.

– Значит, всего тут девять этажей? Девять кругов ада?

– Нет, они берут за основу китайскую мифологию. Самым счастливым числом считается восьмерка, так что тайных уровней восемь. Лестница символизирует божественную спираль.

Алекс сняла пальто. Под ним оказалось черное платье-футляр. Ее плечи были усыпаны каскадом серебряных звезд.

– И кем ты нарядилась? – спросил он.

– Девушкой в черном с густо накрашенными глазами? – она достала из кармана пальто корону из пластиковых цветов, сбрызнутую серебряной краской, и надела на голову. – Королевой Маб.

– Не знал, что ты поклонница Шекспира.

– А я и не поклонница. Лорен раздобыла костюм Пака из костюмерной драмы. Мерси пойдет в костюме Титании, так что она всучила мне вот это и сказала, что я могу побыть Маб.

– Ты знаешь, что Шекспир называл Маб повитухой фей?

Алекс нахмурилась.

– Я думала, она была Королевой ночи.

– И это тоже. Тебе идет.

Дарлингтон хотел сделать ей приятно, но Алекс оскалилась.

– Это просто платье.

– Что я пытался тебе объяснить? – сказал Дарлингтон. – Ничто не бывает просто чем-то.

И, возможно, он хотел, чтобы она была из тех девушек, что одеваются, как Королева Маб, любят слова и имеют звезды в крови.

– Давай обойдем первый этаж, прежде чем начнем разбираться с ложью внизу.

Много времени это не заняло. «Манускрипт» был построен с открытой планировкой, популярной в пятидесятые и шестидесятые, и комнат и проходов, которые следовало бы осмотреть, там было немного. По крайней мере на этом уровне.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Алекс, когда они оглядывали захудалый задний двор. Так было слишком людно, но ничего необычного, казалось, не происходило. – Если «Манускрипт» считает сегодняшнюю ночь такой особенной, зачем проводить обряд, когда вокруг столько народу?

– Это не совсем обряд. Это извлечение. Но в том-то и загвоздка с их магией. Практиковать ее в уединении нельзя. Магия зеркал держится на отражении и восприятии. Ложь не является ложью, пока в нее кто-то не поверит. Не важно, насколько ты очарователен, если очаровывать некого. Все находящиеся на этом этаже подпитывают то, что происходит внизу.

– Просто развлекаясь?

– Пытаясь развлекаться. Оглянись вокруг. Что ты видишь? Людей в костюмах, рогах, фальшивых драгоценностях, украшающих себя крошечными слоями иллюзий. Они держат осанку, втягивают животы, говорят то, во что не верят, льстят. Они совершают тысячи маленьких обманов, лгут друг другу, лгут себе, пьют до помрачения, чтобы это стало легче. Это ночь сговора между видящими и видимым, ночь, когда люди добровольно идут на ложные сделки, надеясь быть одураченными и одурачить в ответ ради удовольствия почувствовать себя смелыми, сексуальными, красивыми или попросту желанными – и не важно, насколько это чувство будет мимолетно.

– Дарлингтон, ты что, хочешь сказать мне, что «Манускрипт» подпитывается пьяными иллюзиями?