Полночное небо - Лили Брукс-Далтон

– Подтверждаю, – ответил Августин. – Мне тоже очень приятно вас слышать. Успешного вам возвращения – жаль, что при таких обстоятельствах. Честно говоря, я впервые за долгое время смог с кем-то связаться. Эвакуация была год назад. Думаю, вам известно гораздо больше, чем мне – у вас там обзор получше. Прием!

Повисла долгая пауза. Августин уже испугался, что пропала связь, затем в наушниках снова раздался голос капитана.

– Пока еще рано делать выводы. Мы постараемся держать вас в курсе. Вам сложно приходится одному?

– Мне тут на удивление неплохо. Здешние базы набиты провиантом под завязку. Не знаю, была ли ядерная или химическая война, но в нашем уголке мира ничего не изменилось. Природа не пострадала, нет никаких признаков радиоактивного заражения. Прием!

Августин хотел спросить, сможет ли корабль войти в земную атмосферу. Если да, – интересно, что увидят астронавты. Что скрывается там, за пределами замерзшего уголка канадской тундры? Как выглядит остальная планета? Впервые после долгих месяцев в неведении Августин захотел узнать – узнать обо всем, что случилось.

Пауза в этот раз затянулась еще дольше – вероятно, астронавты о чем-то совещались.

– KB1ZFI, говорит Салливан. Похоже, сигнал вот-вот прер…

Наступила тишина.

– На связи, – громко сказал Августин в пустоту.

* * *

В тот день солнце показалось на небе в последний раз. Началась полярная ночь, с невиданной силой ударили морозы. Пришло время впадать в спячку – дни напролет не выходить из палатки и жарко топить керосиновую печку. Добираться до радиобазы становилось все труднее: на холоде каждый вдох отзывался болью в легких. Чем больше Августин напрягал свой организм, тем тяжелее было дышать, а чем тяжелее он дышал, тем хуже себя чувствовал.

И все же Августин продолжал дежурить у приемника. Ожидая весточки из космоса, он то и дело видел обрывочные сны – настолько яркие, что становилось все сложнее отличать их от реальности. Жар болезни не давал Августину замерзнуть, заставляя горячую кровь бурлить в венах.

Наконец, он услышал в наушниках знакомый голос и прогнал остатки сна. Он не помнил, как давно они разговаривали в прошлый раз. Несколько часов назад? Несколько дней?

– KB1ZFI, KB1ZFI, – звала женщина снова и снова, пока Августин искал микрофон.

– Прием! – сказал он. – KB1ZFI слушает.

– Я уже боялась, что потеряла вас, – ответил ему радостный голос.

– Я еще тут, – прохрипел он. – Меня зовут Августин.

Он отпустил кнопку передачи и зашелся сильным, раздирающим грудь кашлем.

– Очень приятно, Августин. А я – Салли. Сегодня я тут одна. Расскажите мне про небо. Или про животных. Черт, да я и про землю под ногами с удовольствием послушаю!

Августин улыбнулся. Похоже, он и сам давненько не видел всего перечисленного.

– Ну, небо тут темное весь день напролет. Полагаю, сейчас конец октября? До весны я здесь солнца не увижу, только звезды.

– Да, сейчас октябрь. А что насчет животных? И какая у вас погода?

– Последнее время очень холодно. Минус двадцать или даже тридцать по Фаренгейту[6]. Почти все птицы улетели. Зато волки тут как тут, рыскают повсюду и воют. Зайцы-беляки шастают по льду туда-сюда – совсем как тот кролик с карманными часами. Помните такого? А еще здесь бродит медведь! Необычно для этого времени года. Он должен давно уже быть у побережья, но почему-то пришел сюда. Я видел его следы. Если честно, я думаю, что он меня преследует.

– Вас преследует белый медведь? Звучит жутковато.

– Не волнуйтесь, он меня совсем не беспокоит. Ходит где-то сам по себе. А насчет земли под ногами… ну, она замерзла. Больше мне о ней сказать нечего. Затаилась до весны, – подытожил Августин. – А у вас как дела?

– Мы вышли на орбиту. Если получится, пристыкуемся к МКС. Посмотрим, какие там имеются аппараты для возвращения на Землю.

– Расскажите про ваш полет. Где побывали, что увидели?

– Мы видели Юпитер. – В голосе собеседницы послышались мечтательные нотки. – А еще Марс. Луны Юпитера. Звезды. Пустоту. Даже не знаю, как вам все описать. Мы так долго были в космосе… Августин! Через минуту должен пропасть сигнал: мы окажемся над южным полушарием. Послушайте! Пожалуйста, будьте осторожны. Надеюсь, нам еще удастся поговорить. Надеюсь…

Связь прервалась. Августин выключил приборы, с трудом добрался до палатки и, не раздеваясь, рухнул на раскладушку. Только спустя несколько часов печка прогрела его суставы настолько, что он смог подняться. Когда он наконец снял ботинки и парку, какая-то смутная мысль закралась в его разум – и исчезла, провалившись в глубинные слои подсознания. Она выныривала и тонула, выныривала и тонула, пока Августин не провалился в сон.

* * *

Лихорадка цепко вонзила в него свои когти. Августина посещали яркие видения о том, как он возвращается на радиобазу, поочередно запускает генератор и трансиверы… а потом оказывалось, что он все еще лежит на раскладушке, не в силах пошевелиться. Снова и снова: разум просыпался и летел в деревянную хижину, тело же оставалось неподвижно лежать в палатке. Августина то знобило, то бросало в жар, он дрожал и обливался потом, балансируя на тонкой грани между иллюзией и явью. Сны о том, что он проснулся, сменялись снами об этих снах.

Айрис сидела рядом – только непонятно, в реальности или во сне. Она беспокойно глядела на Августина, склонившись над раскладушкой, прикладывала влажные тряпки ему ко лбу и горячие, дымящиеся – к груди. Она ему пела; где-то вдалеке ей вторили волки. Временами Августин принимал девочку за Джин, порой – за собственную мать.

Когда он наконец очнулся, в палатке было темно и холодно, электрическая лампочка перегорела, а керосиновая печка отработала все горючее. Как долго он здесь пролежал? Куда пропала Айрис? Он собрал оставшиеся силы, чтобы выйти из палатки и принести керосина. Разжег печку и вновь рухнул на койку. Потом выпил полгаллона воды – настолько ледяной, что разболелась голова.

Оторвавшись от кувшина, он увидел, как в палатку заходит Айрис и закрывает за собой дверь. Она сняла стеклянную колбу с керосиновой лампы; чиркнув спичкой, зажгла фитиль, вернула стекло на место. На мгновение свет упал на лицо Августина. Поставив лампу и усевшись на краю раскладушки, девочка приложила ладошку ему ко лбу. Улыбнулась.

«Спи», – говорили ее глаза, хотя с губ не сорвалось ни звука.

Примчавшись в центрифугу, Салли забарабанила по стенам спальных отсеков. Она постучалась даже к Деви, прежде чем поняла, что никто не ответит, затем бросилась по дуге «Маленькой Земли» к длинному столу. Тибс, который сидел там с пакетиком сухофруктов, удивленно посмотрел на запыхавшуюся коллегу; остальные повскакали с коек и тоже поспешили к столу. Пока лампы над головой разгорались ярче, Салли поведала историю о своей успешной попытке связаться с людьми – единственной с тех пор, как замолк Центр управления полетами. Сонные, недовольные лица товарищей засияли радостным волнением. Тем не менее, под конец ее рассказа коллеги выглядели скорее озадаченными.