Полночное небо - Лили Брукс-Далтон

– Что ж, – сказал он, – думаю, это даже к лучшему.

Тибс похлопал Иванова по плечу. Осталось две соломинки. Харпер вновь сглотнул и повернулся к Салли. Ей попалась короткая.

* * *

В течение следующих двух дней коллеги составляли план действий по высадке на Землю. Тэл попросил немного времени, чтобы рассчитать траекторию спускаемого аппарата, угол, под которым он войдет в атмосферу, и координаты места, где они надеялись приземлиться. Все это было непросто продумать в одиночку, без поддержки с Земли. Команда решила, что высадиться лучше в районе техасских Великих равнин: места там вдоволь, климат умеренный. И Хьюстон недалеко. Лучшего места было не найти. Вот только впервые за два года планы касались лишь части экипажа. Трое полетят, двое останутся. Будущее команды разделилось на «здесь» и «там».

После собрания Салли отправилась под купол «Этера» и долго смотрела, как внизу, под слоем клубящихся облаков, проплывают зеленый перешеек Центральной Америки, подернутая рябью синева Атлантического океана, рыжеватые пустыни Северной Африки. Наверное, это и к лучшему – никуда не лететь. Возможно, она уже стала чужой для мира внизу. Пришли мысли о Люси – маленькой всезнайке с сияющим личиком; о Джеке, каким он был до развода – своенравным, задумчивым, остроумным, влюбленным. Вспомнилось детство: как Джин рассказывала ей в пустыне про звезды, знакомила ее с электромагнитным спектром и другими чудесами науки.

Там, внизу, вставало и садилось солнце – снова и снова. И только когда четвертый рассвет озарил Землю, Салли почувствовала покой. Глядя, как клочья розоватых облаков скользят над синими водами Тихого океана, она отпустила свои воспоминания и планы на будущее в полет сквозь стеклянный купол – к Земле. И все чаяния с шипением превратились в пепел в туманной оболочке планеты, на которую ей больше не суждено было попасть.

Той ночью она вернулась в центрифугу гораздо позже остальных. Шторы были задернуты, свет не горел. Уже несколько лет Салли не чувствовала себя так легко и свободно. Она почистила зубы и на цыпочках отправилась к себе. Проходя мимо ячейки Харпера, она услышала шелест одеяла и печальный вздох. Салли замерла. Ноги сами понесли ее вперед, и подчинившись, она забралась в ячейку к Харперу, прежде чем глас рассудка смог хоть что-то возразить. В темноте мало что можно было различить, но какая разница? Не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, о чем он думает. Эта необъяснимая связь между ними всегда тревожила Салли, заставляя ее держаться на расстоянии – только не теперь, когда остался единственный шанс побыть рядом. Он подвинулся, и она легла, чувствуя его запах – мужской, сонный: запах дезодоранта «Олд Спайс» и пота, антибактериального мыла и свежей зелени из теплицы.

– Привет, – прошептала она.

– Привет.

Харпер обнял ее за талию. Салли придвинулась ближе. Они смотрели друг на друга в темноте, видя и не видя. Салли поняла: все, что с ней когда-либо случалось, – даже ошибки, даже боль одиночества, – абсолютно все происходило ради этого момента; жизнь готовила и вела ее сюда. Волна тепла охватила все тело – от пальцев ног до макушки, будто одновременно открылись тысячи дверей. Она мельком подумала о домике в Монтане, который вообразила когда-то для себя и Харпера, о его собаке Бесс на крыльце, – а потом отпустила эту мечту вслед за всеми остальными. Осталось лишь тепло и ощущение открытого нараспашку сердца; источник любви – только что найденный и еще не тронутый. Салли уткнулась носом в колючую шею Харпера и, прикоснувшись губами к бугорку яремной вены, почувствовала биение его пульса. Не говоря ни слова, не засыпая, не шевелясь, они растворялись в тепле, которое рождали их тела, – в тихом единении жизненных сил.

* * *

Утром, перед тем, как забрезжил искусственный рассвет, Салли юркнула обратно в свою ячейку. Просыпаясь и снова проваливаясь в сон, она слышала шаги и обрывки разговоров, но не размыкала век. И вдруг кто-то отодвинул штору.

– Нужно кое-что обсудить, – сказал Тибс, похлопав Салли по плечу. – Насчет жребия.

Она протерла глаза.

– Что там еще обсуждать?

– Много чего, – ответил он. – Идешь?

– Погоди, оденусь.

Покинув спальную ячейку, Салли с удивлением обнаружила, что остальные четверо собрались за столом.

– Ничего не понимаю. Что тут у вас происходит?

Тибс сцепил пальцы в замок и произнес:

– Я остаюсь. Здесь, на «Этере». На космической станции.

Салли посмотрела на сидевших за столом. Они уже знали. Перевела взгляд на Харпера. Он кивнул.

– Вы хотите, чтобы полетела я? А как же ты, Иванов?

– Остаюсь. Я точно решил.

– Почему? У тебя ведь семья… Ты больше других хотел вернуться.

Он покачал головой.

– Если бы все осталось по-старому… Но там, внизу, Земля уже не та, что прежде. Все изменилось. Пора посмотреть правде в глаза: меня никто не ждет. А кроме того, мы с Тибсом – самые старшие. Жизнь нас уже и так потрепала. Мы… как бы выразиться… старые вояки.

Салли открыла было рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказала. Тибс приобнял ее за плечи.

– Сегодня у нас много работы, – сказал Харпер. – Тибс, проверь, пожалуйста, герметичность капсулы «Союза». Тэл, я знаю, ты занят – прокладываешь нам курс. Может, тогда ты мне поможешь, Иванов? Давай сегодня к вечеру прогоним нашу посадку на симуляторе. Потом еще раз – утром, перед тем, как стартуем. Я проверю аварийное снаряжение. А ты, Салли, попробуй напоследок поймать сигнал с Земли. Я ничего не забыл?

– Вроде ничего, – ответил Тэл. – Ну что, приступим?

Коллеги разошлись, а Салли осталась за столом, дожидаясь, пока мысли, ураганом кружившие в голове, немного улягутся. Нужно было поесть, но кусок не лез в горло. Она взяла про запас протеиновый батончик и покинула центрифугу. Проплыв из узлового модуля в тепличный коридор, увидела Харпера, который явно ее поджидал, хоть и притворился, что осматривал растения.

– Как ты? – спросил он.

– Все это было… неожиданно. А еще я, пожалуй, немного боюсь.

– Чего именно?

– Наверное, того, что ждет нас внизу. Я уже настроилась немного сбавить обороты: просто есть, спать и любоваться рассветом пятнадцать раз в день. А теперь… теперь все так круто изменилось.

Харпер легонько сжал ее руку повыше локтя. Вернулось знакомое тепло, тысячи дверей открылись немного шире. Он повернул ладонь, чтобы взглянуть на часы, и Салли поняла, что пропала. Увидев голубые вены под кожей его запястья, она захотела снова ощутить его пульс.

– Мне пора, – прервал молчание Харпер. – Дела ждут.

– Конечно, иди, – кивнула она; голова немного кружилась.

Капитан поплыл дальше по коридору, а Салли замерла у кустов с помидорами, размышляя. Когда она попробовала один из ярко-желтых плодов, на вкус он был как лучик солнца.