Остров - Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир
Шрифт:
Интервал:
Я вздыхаю и ковыляю вниз по лестнице, лучше мне самому проследить за разделкой несчастного животного. Мы подвешиваем крохотные окорочка на балку под потолком, а из остального варим суп, шкурку разрываем на кусочки, она явно ни на что не сгодится.
От блюда с мясом исходит аромат и поднимается пар; разделяя на волокна, усиленно жуем мясо, запивая бульоном из мятых алюминиевых кружек. Дети набрали мидий, корней одуванчиков и ложечницу, сварили с мясом, устроили пир.
—Это самая настоящая походная похлебка,— говорю я, робко дуя на свой суп, не помню, когда в последний раз ел на людях.
Мне кажется, они принимают меня за чудака с ракушками и водорослями в бороде, словно я хлебаю из рога и бормочу. Они не разговаривают за едой, только смотрят на меня и друг на друга, улыбаясь, хихикая, с застрявшими между зубами желтыми кусочками моллюсков.
Еще совсем недавно они ходили в школу, ели хлопья на завтрак, а по пятницам ужинали пиццей. Играли в футбол или занимались гимнастикой, по вечерам зависали на YouTube, летние каникулы проводили на даче или вБенидорме. А сейчас, как лисы, крадутся по пустошам и оползням, питаясь всем, что попадется. Осиротелые, беспомощные, однако самым убогим каким-то образом оказался я, старик в доме у моря.
Я обвожу взглядом компанию, мы успокоились и больше не боимся друг друга. Как говорил Лейв, это всегда происходит, когда люди сидят вокруг кастрюли с горячим супом и делят еду, преломляют хлеб. Мозг вырабатывает окситоцин, тот же гормон, когда люди занимаются любовью или матери кормят детей грудью. Биологическая любовь. Любовь все прощает и все терпит, но, возможно, эта врачующая сила, которая нас связывает,— всего лишь гормон. Наука дает свой ответ, смеялся Лейв, а человек должен верить в то, что хочет.
Я делаю вторую попытку прервать тишину.
—Вам повезло, что вышли кГолодному дому. Здесь бесконечные бухты и фьорды, могли бы ходить все лето.
—У Мары была карта,— поясняет парнишка, которого они называют Джеком, он, видимо, сФилиппин.
—Где ты взяла карту?
Маргрет смотрит в тарелку.
—У мамы. Она была в скрипке.
—Можно посмотреть?
Она поднимает глаза, достает сложенный лист бумаги. Грязный, истрепанный и теплый. Она не сразу отдает его, это последняя ниточка, связывающая ее сМарией, последнее благословение матери. Но он выполнил свою миссию, она в конце пути.
Я аккуратно разворачиваю листок, это копия карты, маршрут нарисован шариковой ручкой, в обход населенных пунктов, по горам и пустошам, вниз к фьорду. Голодный дом обозначен смайликом. Именно там, где я и говорил Марии.
Смотрю на карту, затем на перепачканных в крови детей вокруг себя.
—Вы проделали такой путь. И что дальше? Что вы собираетесь делать? Здесь нет ничего для вас.
—Здесь нет их,— говорит она.— Здесь мы в безопасности. Здесь есть ты.
Рождественская драка вSmáralind
Десятки нарушителей спокойствия в тюрьме
РЕЙКЬЯВИК, 25декабря.— Полиция и спасатели задержали около семидесяти человек, учинивших вчера беспорядки в торговом центре Smáralind. По меньшей мере четыре человека погибли, среди них пятилетний мальчик, и десятки получили ранения.
«Это теперь такой дух Рождества — вести себя как дикари?» — прокомментировал происшествие руководитель спасателей Синдри Снайр Халльдорссон по окончании операции.
Торговый центр с лета закрыт, но в последний месяц в нем иногда незаконно продавали продукты и другие товары первой необходимости. В новостях также сообщалось о том, что здесь ведут свою нелегальную деятельность торговцы наркотиками, нелегальные ростовщики, проститутки и попрошайки.
Беспорядки вспыхнули в сочельник, когда на площадь перед торговым центром пришли тысячи людей сделать покупки кРождеству. Запасы у нелегальных торговцев быстро закончились, и оставшихся с пустыми руками покупателей охватила ярость.
«Это было большое разочарование,— сказал свидетель, пожелавший не называть свое имя.— Люди притащили разные ценности, чтобы обменять их на еду, и совершенно обезумели, когда она закончилась».
Свидетель сообщил, что сначала люди направили свой гнев на торговцев, которые быстро сбежали, но вскоре началась потасовка уже между обманутыми покупателями. Люди бились не на жизнь, а на смерть, некоторые пустили в ход ножи и дубинки.
Прибывшие на место полицейские и спасатели рассеяли толпу, окатив смутьянов водой. Синдри Снайр считает, что эти беспорядки никак не связаны с протестами против правительства.
«Операция прошла хорошо,— сообщил он.— Негодяи оказались за решеткой и получат заслуженные сроки».
Она думает о них как о животных. Делит на волков, медведей и лис, научилась безошибочно определять, стоит им появиться.
Йоханна выслушивает ее определения и задумчиво кивает. Она понимает, что Мара имеет в виду. Но зачем? Они все равно все хотят одного: поиметь худых, грязных детей, а потом бросить им крохи, чтобы не умерли с голоду.
Йоханна еще тщедушнее Мары, но отдает всю еду Хрольву, однако Мара ей завидует, ведь они, по крайней мере, вместе. Она почти перестала думать о матери иЭлиасе, не может вспоминать о них без слез, а здесь такое правило, что, как только заплачешь, сразу выгоняют. Их перестали выпускать, называют отбросами, твердят, что не могут позволить им грабить в столице, что надо поддерживать закон и порядок. Говорят и смеются, словно сказали что-то забавное. У дверей всегда вооруженная охрана.
Большинство больших мальчиков постарались к ним присоединиться, превратились в лис, маленьких, испуганных и злых, готовых на все, оскорбляющих и унижающих младших, только бы волки их приметили. Держись подальше от лис, объясняет Мара Хрольву, и он серьезно кивает. Присоединились, однако, не все, Храфн исчез, иСьонни тоже; Йоханна уверена, что они мертвы.
Мара не представляет, чтобы Храфн умер, он слишком умен для этого, слишком непринужденный, с этими его смеющимися глазами; авантюрист, сказала бы мама.
Она не будет думать о маме. И оХрафне тоже. Хотя он и заслуживает смерти за то, что все разрушил. Пустил сюда волков, лис и медведей, позволил им бить ребят, таскать за волосы на матрасы и насиловать, морить их голодом, украсть у них все ценности, велосипеды, телефоны, одежду.
Маре, Йоханне иХрольву повезло больше других. Они втроем живут в палатке Храфна, девочкам удается Хрольва оберегать, за исключением того единственного случая, когда он потерялся, а потом они нашли его спящим на старом складе; он был голый и дрожал, ему обрезали светлые волосы, однако повреждений не было. Он ничего не захотел им рассказывать, но не плакал, и быстро уснул. Волосы вырастут, повторяет Йоханна и гладит брата по щеке; у них обоих темные миндалевидные глаза.
Девочкам приходится уходить с мужчинами, иМара старается думать об этом как о работе, она закрывает глаза и в мыслях уносится отсюда, открывает потайную дверь в самый дальний уголок своего сердца, где хранит маму иЭлиаса, иногда также Храфна, чуточку Храфна.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!