Британские интеллектуалы эпохи Просвещения: от маркиза Галифакса до Эдмунта Берка - Максим Ковалев

Помимо нескольких поэм, восхвалявших лидеров вигов, Аддисон написал памфлет «Рассмотрение современного состояния войны и необходимости ее усиления», который был издан в 1707 г. В нем автор задавался целью доказать согражданам необходимость мобилизации всех сил в войне с Францией. Он доказывал, что французы являются непримиримыми и опасными врагами англичан. Их форма правления, их религия, их зависть к британской мощи, а также стремление к всемирному господству делают Францию вечным врагом Англии. Аддисон указывал на агрессивный характер французского монарха, который стремится разрушить конституцию Англии, ее торговлю, религию, а также уменьшить ее вес и влияние в Европе. Аддисона глубоко возмущало, что Франция готова вмешаться во внутренние дела Англии, «навязав правителя (Претендента – Якова III), правление которого может оказаться фатальным для страны».

Литератор обращал внимание на то, что французы обладают сильной армией и если они возьмут верх над англичанами на море, то Англия все потеряет. Между тем Англия по своему богатству превосходит многие страны Европы. Главные статьи доходов Британии – это шерстяные мануфактуры и внешняя торговля. Поэтому, если торговля пострадает в результате вмешательства французов, продолжал памфлетист, то благополучию англичан придет конец. Чтобы не допустить подобного, Аддисон предлагал объединить усилия британцев и их союзников и сообща «сломить врага». Он соглашался с тем, что Англия и так принимает «большое участие» в войне за испанское наследство в сравнении с другими участниками коалиции, и вынуждена держать под ружьем больше войск, чем прежде. Тем не менее литератор призывал еще увеличить численность вооруженных сил Британии, чтобы «образумить врага и обезопасить свою страну от тех несчастий, в которую ее могут вовлечь»256. На первый взгляд, казалось, что автор данного памфлета руководствовался исключительно патриотическими чувствами и был обеспокоен судьбой своей страны, которой угрожала опасность со стороны могущественной и ненасытной Франции. Но при внимательном чтении памфлета становилось ясно, что он заботился не о своем народе, проливавшем кровь на полях сражений за чуждые ему интересы, а о тех «денежных людях», которых представляла партия вигов. Ведь защищая политику продолжения войны, Аддисон как ее сторонник отстаивал интересы именно этой партии.

Находясь в Ирландии, Аддисон узнал, что его друг Ричард Стиль начал выпускать журнал «Тэтлер». Джозеф выразил желание принять в этом участие, чем несказанно обрадовал своего друга. Вспоминая позднее события тех дней, Стиль писал: «Однажды пригласив его (Аддисона), я не мог уже обойтись без его помощи». И действительно, около трети номеров «Тэтлера» было написано Аддисоном, который мастерски изображал различные жанровые сценки из жизни англичан, высмеивая их манеры и нравы. Как признавал Теккерей, «именно в "Тэтлере" Аддисон нашел себя, и заговорил самый восхитительный болтун в мире»257 (здесь игра слов: «Тэтлер» в переводе с английского означает «болтун» – Т.Л.). Журнал, как известно, просуществовал мене двух лет, и принес его авторам огромный успех не только в стране, но и за рубежом. Спустя несколько месяцев после прекращения издания начинающий писатель и баснописец Джон Гэй в небольшом памфлете «Современное состояние остроумия» сетовал: «В кофейнях почувствовали, что размышления эсквайра Бикерстафа (от его лица велось повествование – Т.Л.) привлекали больше читателей, чем все другие газеты и журналы, вместе взятые… Невозможно представить, какое впечатление его сочинения производили на горожан, сколько безрассудств они уничтожили, или по крайней мере ослабили, какую поддержку оказали религии и добродетели, скольких людей сделали счастливыми, показав, что их участие зависит от них самих, наконец, как убедительно они продемонстрировали нашим щеголям и молодежи силу и преимущества образования»258. Так «Тэтлер» стал для Аддисона своеобразной школой в формировании его просветительских взглядов.

В 1710 г. в министерстве произошли перестановки: к власти пришли тори, и Аддисон лишился должности главного секретаря наместника Ирландии. Однако журналист не потерял бодрости духа и в кругу друзей посмеивался над своими бедами, в результате которых он «одновременно лишился должности, денег, положения в обществе и расположения одной знатной дамы, для которой мистер Аддисон – писатель и мистер Аддисон – секретарь были совершенно разными лицами »259. Вместе с тем он легко вновь прошел на выборах в парламент, где большинство мест на этот раз заняли тори. «Выборы мистера Аддисона прошли, что называется, без сучка и задоринки, – свидетельствовал Свифт, – и я полагаю, что если бы он задумал пройти в короли, то ему не решились бы отказать и в этом»260.

В это время тори начали издавать журнал «Экзаминер», содержащий критику вигов, в котором сотрудничал Свифт. Аддисон, в свою очередь, решил издавать журнал «Вигский экзаминер». «Два лучших литератора того времени, бывшие не так давно друзьями, стали наносить друг другу удары»261. Цель своего издания Аддисон, судя по его комментариям в первом номере журнала, видел в том, чтобы дать возможность высказаться всякому, пострадавшему от несправедливых нападок «Экзаминера», которому следовало бы, на его взгляд, называться «Палачом», так как его статьи были похожи на пытки. Журнал Аддисона просуществовал недолго, чуть больше месяца, вышло всего пять номеров. Наибольший интерес среди них представлял последний номер от 12 октября 1710 г., в котором автор обсуждал вопрос о пассивном подчинении и «непротивлении» деспотической власти правителя. Подробнее на этом мы остановимся ниже.

Партийные разногласия Свифта и Аддисона, начавшие проявляться в полемике, которую каждый из литераторов вел на страницах своего журнала, привели к резкому охлаждения их отношений. О том, как это происходило, мы узнаем от самого Свифта, читая его дневник. Пока Свифт был на стороне вигов, приятели часто встречались, вместе обедали, переписывались. Но стоило Свифту перейти в стан политических противников, как дружбе пришел конец. «Мистер Аддисон и я разнимся теперь друг от друга, как черное от белого, – писал Свифт, – и я думаю, что из – за проклятых партийных свар наша дружба сойдет в конце концов на нет. Он не может вынести моего сближения с нынешним кабинетом министров».

Свифт высоко ценил талант Аддисона и получал истинное удовольствие от общения с журналистом. «Не знаю никого, кто бы мне хоть наполовину так приятен как он», – свидетельствовал Свифт. Не желая примириться с потерей расположения к себе Аддисона, он первым предпринял некоторые шаги для сближения. Свифт представил своего друга торийским министрам «в таком выгодном свете, что они весьма благосклонно теперь о нем отзываются, хотя прежде его терпеть не могли». Затем он уговорил государственного секретаря лорда Болингброка пригласить мистера Аддисона с ним отобедать, надеясь, что они будут друг с другом «подчеркнуто учтивы». Однако все было напрасно. Аддисон продолжал держаться «чрезвычайно натянуто и сухо», избегая встреч со Свифтом, тяжело переживавшим разрыв. «А все из – за этих проклятых партий», – отмечал он в письме к своей приятельнице Стелле. И далее с горечью продолжал: «Известно ли вам, что я больше, чем кто бы то ни было приложил стараний, чтобы снискать острословам из вигов расположение и милость министров… Мне удалось на первых порах представить мистера Аддисона в таком благоприятном свете, что его услугами не прочь были воспользоваться, и я же отчасти содействовал сохранению за ним его должности. И при все том эта братия обходится со мной хуже, чем с кем бы то ни было». Но ни заступничество Свифта перед торийскими министрами за некоторых вигских журналистов, в том числе Стиля и Аддисона, ни его протекции не могли повлиять на отношение Аддисона к недавнему другу, в лице которого он теперь видел только политического противника.