Последняя тайна Египта - Михаил Шторм

— И все же лучше подстраховаться, — решил Стигвуд.

— Как?

— Отправь Олдхэму сообщение прямо сейчас. Мол, поиски обещают быть долгими, на связь выходить нет возможности. Позвоню, когда получится. Проблемы с зарядкой телефона, помнишь?

— Окей, — кивнула Джулия. — Правильное решение. — Она покосилась на Стигвуда. — Пока будем скрываться, тебе не придется скучать, обещаю.

Он расплылся в улыбке:

— Я знаю.

Джулия тоже улыбнулась и опять сделалась озабоченной.

— Нужно будет найти в Египте надежный канал сбыта. Вывозить золото не получится.

— Есть идея получше, — сказал Стигвуд.

— Какая?

— Часть золота, конечно, придется продать. На том же каирском базаре, по мелочи. А саму гробницу продадим, так сказать, оптом. Какому-нибудь коллекционеру или научному обществу. Со всем содержимым.

Джулия внимательно посмотрела на Стигвуда.

— Напарник! — воскликнула она.

— Что? — спросил он, приподнимая брови.

— Я рада, что встретила тебя. Ты парень что надо.

— А ты девушка что надо.

Они обменялись короткими волчьими улыбками.

4

Путешествие под землей не имело ничего общего с увеселительной прогулкой. Это стало очевидно с самого начала. При спуске в тоннель Вондрачек, отказавшийся от страховки, сверзился с пятиметровой высоты. К счастью, куча земли под колодцем смягчила падение, но ноги он все же повредил, причем обе.

— Вывих и растяжение, — констатировал Рушич, осмотревший жалко улыбающегося Вондрачека. — Идти не сможешь. Придется оставаться в лагере тебе.

— Это невозможно! — вскипел Петров, выведенный из себя непредвиденной задержкой, из-за которой пришлось отложить долгожданный спуск. — Колодец нужно защищать, а не просто сидеть рядом с дурацкой улыбкой на лице.

Услышав такую нелестную для себя характеристику, Стефан Вондрачек часто заморгал, но улыбаться не перестал.

— Извините, друзья, — пробормотал он. — Я не знал, что так выйдет.

— Думать надо было! — сердито произнес Быков. — Ты всех нас поставил в затруднительное положение.

— Все в порядке! — вмешалась в разговор Сабрина.

— Что в порядке?! — гневно выкрикнул Петров. — Теперь нам придется идти вчетвером, а груз рассчитан на пятерых!

— Я пойду пятой.

Быков недоверчиво уставился на Сабрину.

— Ты ведь… — произнес он и запнулся.

— Я пойду, — повторила она, быстро взглянув на него. — Я передумала.

— Ну и отлично! — выдохнул Петров с облегчением. — Слышал, Влад? Теперь у тебя сменился напарник.

— Думаешь, это меня обрадовало? — буркнул Рушич, но возражать не стал.

Он был человек военный, привыкший к дисциплине и к тому, что приказы нужно выполнять, как бы они ни напрягали.

Решив кадровый вопрос, Петров распорядился начать спуск. На этот раз первым в колодец полез Быков, чтобы принимать и отвязывать вещи, опускаемые в подземелье с поверхности. Работа заняла больше времени, чем предполагалось. Когда вся экспедиция собралась на дне колодца, на часах было далеко за полдень.

— Столько времени потеряли из-за этого придурка! — продолжал негодовать Петров.

Ему не терпелось дойти до конца тоннеля, и он отправился в путь столь быстрым шагом, что Стигвуду и Быкову, толкавшим тяжело груженные тележки, пришлось нелегко. Шествие замыкала Джулия, которая подсвечивала мужчинам путь. Сабрина шла рядом с Петровым, что-то втолковывая ему. Быков предположил, что она оправдывается, и ему сделалось неприятно. Лично он не считал Сабрину виноватой в чем-либо и предпочел бы, чтобы она осталась наверху, раз ей было так страшно в подземных чертогах. С другой стороны, он был рад ее присутствию. С ней было веселее. И даже вроде как светлее.

Темнота придавала путешествию унылое однообразие. Стены, потолок и пол тоннеля не менялись, сколько бы ты ни делал шагов вперед — сто, тысячу или десять тысяч. Путешественники собирались проходить в день минимум тридцать километров, а предпочтительно — сорок. В любом случае идти им предстояло четверо или пятеро суток. А что, если там, впереди, ничего нет? Или они наткнутся на новый завал? Что тогда? Поворачивать обратно ни с чем? Такая неопределенность навевала уныние. Быков не ощущал того привычного подъема, который обычно испытывал в начале нового путешествия.

Так прошел первый день. Потом второй. Путники разговаривали все реже и общались все нервознее. Ссоры возникали по любому пустяку. До настоящих раздоров не доходило, и все же общий дух падал. Петрова злило, что они прошли меньше, чем предполагалось, а потом определять расстояние стало и вовсе невозможно, потому что у него сел телефон. Когда он собрался зарядить батарею от единственного аккумулятора, Быков попросил его не делать этого.

— Почему? — раздраженно осведомился Петров.

— Аккумулятор один, — пояснил Быков, стараясь сохранять доброжелательное спокойствие. — Лучше обеспечить заряд для фонарей. Мы пользуемся светом слишком нерасчетливо. А ведь нам предстоит обратный путь. И, возможно, раскопки.

— Ты предлагаешь идти в темноте? — испугалась Сабрина.

— Нет. Я предлагаю экономить заряды. Хорошо, что один фонарь работает от динамо. Но остальные нужно беречь.

Петров, обдумав сказанное, неохотно признал правоту Быкова. Попробовали идти при свете одного фонаря, но затея оказалась трудноосуществимой. Черные тени, колышущиеся на стенах и пляшущие под ногами, вызывали головокружение и заставляли сбавлять шаг. Но это были понятные, устранимые трудности. Однако происходило кое-что еще. Нечто такое, отчего эмоциональное состояние маленького отряда ухудшалось с каждым днем.

Вначале были сны. Все пятеро (хотя Петров избегал говорить об этом, ограничиваясь уклончивыми репликами) видели по ночам кошмары. Ночи, кстати, были весьма условны, поскольку темнота никуда не девалась и лишь неохотно отступала перед электрическим светом. Когда же заканчивался ужин и фонари выключались, мрак наваливался на людей.

Быкову доводилось читать воспоминания спелеологов, которые в один голос утверждали, что через некоторое время, проведенное в пещерах, у них начинались слуховые, а потом и зрительные галлюцинации. Однако никто из них не вспоминал сновидений, а может, Быкову просто не попадались мемуары такого рода. Оставалось только гадать, являются ли нормой ночные кошмары для людей, находящихся в недрах земли, или же подобному воздействию подвергается пятерка смельчаков, идущая по дну древнего канала, по которому некогда отправлялись в странствие души фараонов. Быков, несколько раз подолгу живший под землей, никаких особых снов не помнил. Зато он не забывал предостережений Сабрины. И тоннель казался ему наполненным той самой зловещей энергией, о которой она толковала.