Нордвуд. Призрачные нити - Хелен Тодд

Щеки Ани залились румянцем, она сделала над собой усилие и прижалась к нему, покрывая поцелуями разгоряченную шею, чувствуя, как вздрагивают мышцы напряженного торса. Все закончилось. Ей казалось, что она умирала снова. Теперь в его теплых и сильных руках. Не боясь упасть и разбиться. Просто доверяя ему и не думая о том, что будет после. Алан просто был рядом, успокаивая ее мысли, гладя разгоряченное тело, отдавая свое тепло и спокойствие. Больше не одна. С ним не одна.

Мягкая морось окутывала небо густой пеленой. Крохотные капли оседали на и без того влажных надгробных статуях и склепах. Старая часть кладбища граничила с лесом, что придавало ей мрачности. Здесь покоились только те, кто родился в северной части Нордвуда, и редко встречались привычные плиты с гравировками. Узкие дорожки хаотичной сеткой связывали между собой старинные семейные усыпальницы и отдельные могилы, украшенные каменными фигурами.

В воздухе натянулись невидимые нити, соединяющие реальный мир и мир мертвых. Иногда казалось, что их отражение виднелось в бликах тонких водяных струек, проложивших себе путь меж заросшим мхом кочек. Единственный, кто видел их отчетливо, – Николас. Он поднял ворот легкого серого пальто и сосредоточенно изучал сплетенный узел магических соединений над свежей могилой. У изголовья стоял Тодор. Вампир бережно придерживал за плечи растерянную Эмму, которая даже не подозревала, что именно он оборвал жизнь Морин, жизнь проклятого Проводника, которым завладела демоническая сущность. Другого выхода не было.

– Она не примет наследие? – Анри нахмурился и положил алые розы на свежую землю.

На лице Верховного мага не дрогнул ни один мускул. Он оставался непроницаем, и лишь ворот белой рубашки давал понять, что он хоронит близкого для себя человека. Пусть в прошлом, но близкого. Не важно ведь, как давно между вами что-то было, – этот факт навсегда остается в прошлом, как часть жизни. Простое воспоминание, в котором так много реальности. Захочешь – украсишь, захочешь – оставишь, как есть. Тодор никогда не романтизировал прошлое. Оно просто его часть. Как повинность и опыт.

– Наследие Морин, каким бы оно ни было, лучше приму я. Она еще не готова к скелетам в шкафу. Ей хватит и своих, – вампир поправил ворот. – Пора домой, темнеет.

Звон колоколов затих, оставляя за собой еще пару секунд звенящее эхо. Легкая водяная туманка сменилась усиливающимся дождем, который трамбовал рыхлую землю большими каплями, лишая воздуха. Хотя мертвым разве нужен воздух?

Казалось, город хотел прогнать с кладбища посетителей. Таким местам нужна тишина, они не требуют слов, и Тодор, в последний раз, взглянув на могилу, сочувствующе провел широкой ладонью по вздрагивающей от слез спине Эммы.

– Это неизбежно, не бери лишнего в голову, птичка. Твой камерный мирок скоро ко всему привыкнет, если перестанешь скрывать его от тех, кто в силах помочь, – вампир взял ее за подбородок, сосредоточенно заглянул в синие глаза, внушая спокойствие и безразличие к ситуации. – Все проходит, милая, главное, правильно к этому отнестись и не греть в душе разрушающие чувства.

Совсем скоро показался семейный особняк Рэндела. Темно-серое здание буквально сливалось с окружающей средой, что придавало ему незаметности и в то же время величественности, если знать его тайну: оно уходило на четыре этажа вниз. Просторные комнаты окнами выходили на обрыв, открывая взору бушующий океан.

– Пойдем, тебе стоит отдохнуть, я покажу твою комнату, будешь жить здесь, так же, как все, кто является частью предсказания. Вместе вам безопаснее, – вампир взял Эмму под локоть, многозначительно взглянул на Анри, который собирался пойти с ними, но тут же осекся. – Стоит отдохнуть, ты вымоталась.

Ведьма ничего не ответила, она покорно подчинялась, как всегда, выбирая плыть по течению, скрыться в своем мире, лишь бы не сойти с ума от происходящего. Ее защита – отсутствие сопротивления. Так проще принимать тяжелую действительность. Правильно или нет? Это не имело значения – Эмма так было легче дышать влажным воздухом туманного городка.

После похорон все молчали. Ник ушел в себя, его явно что-то беспокоило, но ведьмак замкнулся, скрыл свои эмоции для других и спустился на нижние этажи, где ему отвели спальню.

– Я сделаю чай? Тебе стоит согреться.

Джин-Рут не дождалась ответа от Анри и приняла это молчание за согласие. Она перебирала каштановые волосы. Удивительно, как она сроднилась с этим цветом. Он делал ее старше, взрослее, придавал контраста с бледной кожей, и выступающий румянец не казался таким заметным.

Электрический чайник заработал со второго раза. Давно пора заменить, но им почти никто не пользовался. Кухня наверху предназначалась для гостей, а они нечасто являлись в этот дом. Тодор ограничивал круг лиц, которые могли переступить этот порог. Только близкие – его брат, Мари, Марго… и, конечно, пара доверенных работников: Лана, которая была управляющей и ответственной за порядок, а также Ланс – он глава Стражников, патрулирующих город.

Джин-Рут прислонилась к столешнице и, нахмурив брови, смотрела в пол. Ее алые губы расплылись в нервной улыбке.

– Ты же не думаешь, что Тодор из большой любви принял наследие? – Ведьма не решилась посмотреть в его глаза. – Он, как всегда, играет со всеми, сплетая наши жизни в нужный ему узел смерти. Я видела его знак на Маскараде. Этот символ ни с чем не спутаешь. Y на обоих запястьях. Яркий, полыхающий, но при этом призрачный знак. Сейчас есть, в следующую секунду он невидим.

– Если видела, боюсь, твоя судьба предрешена, – Анри встревоженно коснулся ее плеча и хотел обнять, вот только уверенный взгляд Рут остановил его.

– Что бы меж нами ни было – это игра, всего лишь игра на моих чувствах, с моей жизнью, без права на ошибку, – ведьма положила ладонь на его грудь и продолжила говорить. – Ты часть меня. Если хочешь, чтобы отпустила, – попроси, но не отказывай. Чувства не понимают препятствий. Они либо есть, либо их нет.

– Ты устала, переживаешь, Джин, все будет хорошо, – Анри бережно и мягко обнял ее, но тут же почувствовал толчок.

Ведьма отошла на шаг. В ее глазах заблестели слезы.

– Конечно, устала. Работа в лечебнице, учитывая слабый дар, практически невыносима. Без Алана я словно пуста, он всегда поддерживал меня, наполнял верой в то, что я смогу. И от этого становилось легче переносить неудачи. Молчи, – ведьма покачала головой. – Думаешь, я и без знака не догадалась бы? В предсказании сказано, что оно не осуществится, если кто-то погибнет до получения зеркального символа, но после – это уже не важно. Я одна из тех, кто не имеет знака темной магии. Мне нечем противостоять, нечем защититься. Единственное, что я могу, – отдать себя. Думаешь, Тодор не говорил этого?

Джин-Рут прерывисто дышала, стараясь взять себя в руки и остановить накрывающую ее истерику.

– Не говори, ничего, не говори. Слова ничего не значат, если их значение читается во взгляде. Тебе жаль, я тебе дорога, просто иначе… не так, как мне того хотелось бы, – она сократила дистанцию, горько усмехнулась и сжала его ледяную руку. – Анри, прошу, дай мне этот шанс быть счастливой, хоть пару минут в своей жизни. Без обязательств, без всего. Лишь бы не из жалости. Я все понимаю, вы мне дороги. И Эмма тоже, пусть я знаю ее пару мгновений – нас связывает длинная история рода. Боюсь, мне, как и тебе, известно о ней больше, чем ей самой.