Спартанец. Племя равных - Алексей Живой

– Храбрые ребята, – сплюнул Гисандр, вновь принимая командование на себя. – Заряжай! Один залп мы еще успеем дать.

Пока прислуга в спешке натягивала торсионы, он жестом подозвал к себе Этолкла и Брианта.

– Заряжай гастрафеты, – приказал он Этоклу, – выстраивай своих за баллистами, шестерых на правом краю, остальных на левом. Как только поймете, что сможете достать, открывайте стрельбу. Пока не сомкнем ряды, коси, кого сможешь!

Верные слуги кивнули одновременно и, вытащив из заплечных мешков гастрафеты, отправились выполнять приказание. Тем временем баллисты успели зарядить.

– Залп! – махнул рукой наварх, видя, как быстро сокращается расстояние между позицией и рвущимися к ней гоплитами Леотихида. А их было много, гораздо больше, чем защитников, и они были в ярости.

Ядра со свистом сорвались со своих мест и роем улетели навстречу бегущим воинам. Места попаданий в ряды гоплитов было легко различить. Воинов, даже прикрывавшихся щитами, просто сметало, проделывая в строю настоящие просеки, как в лесу. Несколько штук ушло в перелет и обрушилось на задние ряды атаковавших, которые перемещались слишком быстро. Не замечавшие ядер на подлете гоплиты умирали на ходу: кому-то размозжило голову, кому-то оторвало руку, кому-то просто смяло всю грудь. Брызги крови при этом летели во все стороны, и доспехи не спасали от секретного оружия Леонида. До позиций добежала едва ли половина тех, кто вознамерился их атаковать.

Еще на подходе их встретила волна стрел – заработали мощные гастрафеты, от попадания которых доспехи также помогали слабо. Этокл и Бриант с помощниками успели сделать пару залпов и скосить по меньшей мере два десятка солдат. Но и гастрафеты нужно было перезаряжать какое-то время. А его уже не осталось.

– Прекратить огонь! Гоплиты, сомкнуть ряды! – приказал наварх, выхватывая клинок. – За новую Спарту! За царя Леонида!

Гоплиты едва успели выстроить заграждение в три ряда из собственных тел перед баллистами, сомкнуть щиты и выставить копья, как на них обрушилась вся ярость атакующих. Теперь преимущества дальнего боя уже не было и оставалось надеяться только на свою силу и ловкость в ближнем бою. Но спартанцы для этого и рождались.

Воины охранения сопротивлялись отчаянно, принимая удары копий и мечей на свои щиты. Отвечали отточенными ударами копий, разя противника. И почти остановили атаку врага. Но, несмотря на значительный урон, нанесенный баллистами и гастрафетами, нападавших было еще слишком много. И они жаждали уничтожить тех, кто их так методично расстреливал, превращая в окровавленные мешки с костями.

«Артиллеристы» были обречены, если бы они прорвались. Сами баллисты в этом случае было уже не спасти. Гисандр лихорадочно размышлял, не стоит ли тогда спасти хотя бы прислугу орудий, позволив или даже приказав ей бежать. Ведь готовые баллисты можно снять потом с кораблей или новые построить, а прислугу придется обучать долго. Но решил, что это будет не по-спартански. Умирать, так всем вместе. Тем более что вся прислуга баллист происходила из морпехов, а кое-кто даже из бывших пиратов. Эти ребята умели за себя постоять и с клинком в руке. Что они и собрались сейчас сделать, выстроившись за своими орудиями вместе с гастрафетчиками.

Вскоре, на глазах Гисандра, оборона левого фланга была прорвана в самом центре. Несколько гоплитов Леотихида, уже изрядно потрепанных, но еще полных сил и ярости, выскочили прямо на наварха и сразу устремились к баллистам. Гисандр встал у них на пути. Первый тут же набросился на него с копьем, но промахнулся и получил в ответ точный удар в горло, – излюбленный прием Гисандра. Выронив копье, гоплит сделал еще несколько шагов вперед, протянул руку и рухнул на баллисту, измазав ее деревянную балку своей кровью.

– Только так ты и сможешь до нее дотронуться, – усмехнулся наварх, проводив его взглядом, но сразу обернулся, поджидая второго. – Ну, кто следующий хочет увидеть оружие богов?

Сразу двое гоплитов со щитами и мечами рванулись в его сторону, но один вдруг вздрогнул, схватившись за шею, и, нелепо выгнув руки, рухнул в пыль. Из его шеи торчала стрела гастрафета.

– Благодарю, Этокл! – успел крикнуть наварх, заметив, кто стрелял. – А с этим я и сам быстро управлюсь.

Но противник оказался не так прост. Он мастерски владел мечом и заставил наварха попрыгать вокруг баллисты и прятаться за ней, несколько раз оцарапав доспехи на боку. В пылу схватки гоплит отогнал наварха глубоко в тыл, за позиции баллист, полный решимости убить его во что бы то ни стало. При этом ярость ослепила воина, и он совершенно не замечал, что вокруг него уже находились только люди с черными повязками на руках. Его уже несколько раз мог убить любой из солдат Леонида, но наварх делал знак, чтобы тот не вмешивался, и решил закончить дело сам. Наконец они так отдалились от баллист, постоянно скрещивая клинки, что оказались на краю кипарисовой рощи вдвоем. Только здесь гоплит Леотихида вдруг заметил, что рядом нет никого из его боевых товарищей.

– Ты немного увлекся, – усмехнулся запыхавшийся наварх, – но мне все равно, я убью тебя здесь, если хочешь. В тени кипариса.

– Что же ты не сделал этого раньше, если мог? – не остался в долгу гоплит, останавливаясь и переводя дух. Он поправил шлем, вытер запыленное лицо ладонью, сплюнул и вдруг отбросил в сторону измочаленный щит.

– Ты хорошо владеешь мечом, – отдал должное Гисандр, тоже отбросив свой щит, – но я владею лучше. Поэтому уравняем шансы.

– Ты всего лишь самонадеянный глупец, – усмехнулся гоплит, – а я лучший боец в своей море. И убил бы тебя, будь ты даже со щитом.

– Значит, мы оба неплохие бойцы, – кивнул наварх, – осталось узнать, кто из нас действительно лучший. Скажи перед смертью, как твое имя?

– Что же, ты должен узнать, кто отправит тебя на встречу с богами, поэтому я скажу. Мое имя Аристодемос, я один из личных телохранителей царя Леотихида.

– В самом деле? Что же ты делаешь здесь, Аристодемос, когда твоему царю нужна защита? – усмехнулся Гисандр, поигрывая мечом. – Ведь без тебя он может проиграть битву. Он слишком слабый.

– Мой царь лучший боец во всей Греции, – огрызнулся гоплит, делая шаг вперед, – и сейчас он убивает твоего царя.

– А вот это вряд ли, – почти рассмеялся в лицо сопернику Гисандр, – моего царя любят боги. Сам Аполлон стоит за его спиной. А за твоим царем стоят лишь жалкие эфоры. Очень скоро мы возьмем Спарту и казним их всех. Я думаю, что твой царь уже мертв или скоро станет таким. И это, поверь, лучшая участь для него, – не пережить сегодняшний день. Иначе он умрет позорной смертью. А для спартанца, согласись, это худшая из смертей.

– Назови свое имя! – проревел Аристодемос, вновь впадая в ярость. Глаза его налились кровью, как у быка.

Гисандр, который именно этого и добивался, тем временем бросил взгляд поверх плеча гоплита на позиции с баллистами. Бой там явно подходил к концу, но кто победил, отсюда было не видно. Драка еще шла жестокая. Гисандру даже показалось, что к ним на помощь спешат воины Леонида из центра фаланги. Там наметилось какое-то движение.