Спартанец. Племя равных - Алексей Живой

– Ты тоже имеешь право узнать имя того, кто отправит тебя на встречу с богами, – ответил он, немного помедлив. – Меня зовут Гисандр. И хотя я когда-то выиграл Гимнопедии, я уже порядком устал бегать. Пора нам с тобой заканчивать. Меня ждут и другие дела.

– Гисандр? – вдруг задержал на мгновение движение своей руки с мечом гоплит. – Я слышал о тебе. Деметрий как-то рассказывал на сесситиях, как вспорол тебе бок, когда еще был эфебом и старшим агелы. И что ты скулил, как жалкий илот. Ты же ведь тогда отказался убивать илотов? Тогда ты сам – жалкий слизняк, недостойный называться спартанцем.

На этот раз Гисандр был задет за живое.

– Так ты друг Деметрия, – проговорил он с плохо скрываемым раздражением, мгновенно припоминая все, что случилось тогда, когда он впервые появился в этом мире, – значит, у тебя еще больше причин умереть. Ведь Деметрий не достоин даже того, чтобы сидеть с ним рядом на сесситиях.

Гисандром вдруг овладело ледяное спокойствие и желание побыстрее заткнуть этот фонтан красноречия, так некстати пробившийся наружу. Поэтому наварх умолк и, сделав пару шагов навстречу, нанес противнику хлесткий удар в область головы. Аристодемос легко отразил этот выпад и сам бросился в атаку, яростно нанося колющие и рубящие удары. Он действительно был неплохим бойцом, но уже сильно устал.

Спровоцировав противника, Гисандр вновь перешел в оборону и стал пятиться в сторону кипариса, уклоняясь от части ударов, а другие отбивая. С каждым новым выпадом удары Аристодемоса становились все более размашистыми и неточными. Наконец, уже у самого дерева наварх резко присел, пропуская хлесткий удар с плеча над головой, и, опершись спиной о дерево, выставил клинок вперед. Аристодемос же споткнулся о корень, подался вперед и напоролся на острие меча, которое вышло у него из спины. Гоплит навалился всем телом на наварха, так что его лицо оказалось напротив лица Гисандра. Они были так близко, что наварх, глядя в глаза, смог уловить мгновение, когда мойры оборвали нить жизни Аристодемоса. С трудом оттолкнув от себя обмякшее мертвое тело, наварх поднялся и, отдышавшись, огляделся по сторонам.

Никто не бежал на помощь левому флагу из кипарисовой рощи. Значит, прорыв не был глубоким, а разгром позиции полным. Подняв глаза к солнцу, наварх заметил, что оно уже начинало клониться к вечеру, а битва все еще продолжалась.

– До захода солнца мы будем в Спарте! – пообещал он самому себе и, сжав покрепче клинок, побежал в сторону баллист. Поравнявшись с местом, где он обменивался любезностями с Аристодемосом, наварх вновь подхватил свой щит. Тот еще мог пригодиться.

Когда до баллист оставалось не больше тридцати шагов, наварх заметил, что часть из них перевернута и почти разрублена на куски, а земля вокруг усыпана мертвыми телами гоплитов с черными повязками. Ярость солдат Леотихида нашла выход. Впрочем, их потери были гораздо больше. Судя по холмам из мертвецов, заваливших все подступы к позиции баллист, они здесь потеряли почти весь правый фланг. Точнее, то, что от него осталось после столкновения с центром фаланги Леонида и обстрела из метательных орудий наварха.

Бой уже прекратился. Выжившие гоплиты Леонида, а их было не больше сотни, бродили между баллистами и добивали раненых солдат врага, а своим пытались оказать помощь. Гисандр, в пылу боя оставивший ненадолго свои позиции, с ужасом подумал, что совершенно забыл о судьбе Темпея и не успел отправить его в тыл во время атаки. Если алхимик-врачеватель убит, то будущее военного производства новой Спарты под угрозой.

Приблизившись, он разглядел группу воинов с гастрафетами у перевернутой баллисты, среди них узнал Этокла.

– Ты жив? – радостно воскликнул наварх.

– Да, господин Гисандр, – устало кивнул тот, указывая на стоявших рядом. – Хвала богам, нам с Бриантом опять удалось выжить. Мы даже не ранены.

– А что сталось с Темпеем? Ты не знаешь, где он?

– Ему немного досталось, – начал Этокл.

– Не тяни, он жив?

Этокл обошел баллисту и указал на прислонившегося к ней с другой стороны человека. Тот сидел, держась за окровавленную голову.

– Ему перепало рукоятью меча по голове, но он жив.

– Темпей! – позвал раненого наварх. – Как ты?

– Я плохо соображаю, господин Гисандр, – пробормотал тот, едва открывая глаза, – но я, кажется, жив. Только очень болит голова. Этот проклятый гоплит так саданул меня своим мечом, что я потерял сознание, а когда пришел в себя, все было уже кончено.

– Тебе повезло, – ухмыльнулся Гисандр, приседая рядом, осмотривая рану, – что тебя сразу не проткнули копьем или мечом, а просто ударили рукоятью. Видно, гоплит не счел тебя достойным противником. В этом твое счастье. Да и мое тоже. Череп не проломлен, хвала богам. Значит, будешь жить.

Немного успокоившись, наварх встал.

– Этокл, возьми пару человек и присмотри за ним. Отведи назад в кипарисовую рощу. Достань ему все, что скажет, для лечения. Пусть поправляет свою голову. Она еще пригодится Спарте.

Этокл кивнул.

– Я все сделаю, господин Гисандр.

– А ты, Бриант, собери оставшихся гастрафетчиков и пойдешь со мной. Сколько осталось людей?

– Они все здесь, перед вами, господин Гисандр, – ответил Бриант, на лице которого запеклась чья-то кровь, но сам он ранен не был, – остальные мертвы.

Наварх пересчитал гастрафетчиков и вздохнул.

– Значит, четверо, вместе с тобой.

Бриант в ответ лишь молча развел руками.

– Ясно, – кивнул наварх, – тогда собери все гастрафеты и отдай лишние Этоклу. Чтобы ни один не пропал.

– Уже сделано, – указал сообразительный Бриант на мешки, что стояли рядом с баллистой.

– Молодец, – похвалил Гисандр и сделал знак следовать за ним.

Пересчитав баллисты, наварх узнал, что пять из восьми полностью уничтожены. У них были перерублены все торсионы, и даже крепкие деревянные балки носили на себе следы ударов мечом. Такую ярость вызвало это оружие у бойцов Леотихида.

Три оставшиеся баллисты чудом уцелели. Балки также были порублены, но торсионы работали вполне исправно. Наварх с удивлением обнаружил, что еще осталось целых пять ядер. То есть каждая могла сделать по одному, а то и по два выстрела. Только почти вся прислуга была убита. Выжило лишь четверо артиллеристов.

«Значит, две баллисты еще смогут показать себя, – подвел итог своим наблюдениям наварх, посчитав людей и боеприпасы, – что же, боги любят нас. Я думал, будет хуже. Но мы все еще живы и можем воевать!» Он приказал выжившим привести все в порядок на позиции и зарядить три оставшиеся баллисты. Битва вдали еще продолжалась, и от воинов Леотихида можно было ожидать чего угодно, от обходного маневра через болото до новой контратаки. Терять им было уже нечего.

После этого наварх построил оставшихся гоплитов, которых оставалось числом действительно чуть меньше сотни. Все они выглядели уставшими, изможденными, многие были ранены. Но они победили в этой схватке и готовы были снова идти в бой.