Смерть заберет с собой осень - Эмма Рид Джонсон

на моей голове, и его края щекотали шею.

– Какой же ты настойчивый, Акира!

– Просто…

– У меня нет ответа на твой вопрос. Так вышло, что я к тебе привязался. Да, люди, которых я знал прежде, давно уже мертвы, а я всё ещё скитаюсь по земле. – Он поморщился. – Тяжело о таком говорить, знаешь ли.

– Прости.

– Не извиняйся, а то мне становится неловко. – Он картинно вздохнул, явно пытаясь всё это гнетущее напряжение свести к шутке. – Я к тому, что сейчас целиком и полностью принадлежу тебе.

На меня будто возложили тяжеленный груз ответственности.

Я вскинул голову, смотря Юки-куну прямо в глаза. В тот момент мы оба были живыми воплощениями неумолимой скорби. С ноющей болью на сердце я прошептал:

– Ты же не вещь, чтобы мне принадлежать. Просто всё это немного странно… и пугающе.

– Зато так интереснее жить. – Он успокаивающе улыбнулся. – И, Акира, я не искал в тебе замену людям из прошлого. Ты такой единственный: со всеми своими страхами, интересами и причудами.

– «Такой» – это какой? – пробормотал я.

– Ну… – Он драматично закатил глаза. – Это ты мне скажи, любитель абстрактных слов.

* * *

– Кстати… – Пальцем я прихлопнул излишек маски для лица на лбу. – Какие стихи можешь посоветовать, чтобы оценить китайскую поэзию с первого прочтения?

Я всё не терял надежды выпытать у него эту бесценную информацию. Впереди меня ждала целая ночь, и стоило бы поторопиться, но после нашего недолгого откровения у меня не поднималась рука выгнать его из комнаты, поэтому каким-то образом так вышло, что мы начали распаковывать его сегодняшние покупки.

Их было не шибко много, но в углу всё равно уже развалилась объёмная гора из плёнки и пустых картонных коробочек, в то время как перед нами лежала новая манга и всякая ерунда из средств по уходу за лицом и телом.

Раньше я никогда подобным не увлекался, но оказалось, что это было довольно прикольно. Маска слегка пузырилась и шипела, набухая наподобие облака. Наши лица, вымазанные ею, выглядели забавно, и сразу же в голове всплыл образ Шрека.

– Тебе что-то конкретное или без разницы? – Он листал свеженький том манги.

– Твое любимое. – Я подполз поближе и заглянул ему через плечо, смотря на чёрно-белые страницы. – Опять читаешь какой-то изврат?

– Сказал парень с целой коллекцией подобного в тайном ящике, – буркнул он и с явной неохотой закрыл том, откладывая его в стопку из других. – Мне же интересно узнать подробнее о твоих литературных вкусах.

Я щёлкнул его по затылку:

– Не хочу принижать жанр, но это не литература.

– Ты только что его принизил, Акира-кун, смирись.

– Но… – Чувство вины взвилось во мне, словно длинная змея. Оно впилось в меня, впрыскивая свой яд. – Это другое, и вообще, в таком случае давай сюда стихи.

Юки-кун закинул руки за голову.

– Ладно, так, первое, что приходит на ум, – это «Северный ветер задул ледяной…». Песня царства Бэй.

– А можешь прочитать его? – Я упёрся руками себе в колени.

Он задумчиво поджал губы, словно вспоминал что-то, а потом начал декламировать:

«Что там краснеет? – Лишь лисье ворьё.

Что там чернеет? – Одно вороньё.

Любишь ли, веришь по-прежнему другу?

Вот колесница, и дай же мне руку!

Время ли думать и медлить, когда

Нас настигает с тобою беда!»

Декламировал он потрясающе, как никто другой, будь то профессор литературы или какой-нибудь актёр. Я почти забыл дышать – до того это невероятно выглядело и звучало, словно он сошёл со страниц древнего романа и был героем какой-нибудь невероятной героической повести.

– Кажется, ты уже оценил китайскую поэзию, Акира-кун, – усмехнулся он. – Мне продолжить?

– Мгм.

– Что ж… – Он постучал себя пальцем по подбородку, будто вспоминал. – Ещё очень люблю «Вот уж терновник покрылся плющом…» и «Цветы на вьюнке…» – выбирай.

Не имело большой разницы в том, что именно он бы зачитал. Я открыл было рот, чтобы ответить, как меня перебил настойчивый стук в дверь.

– Да?

Она со скрипом открылась.

Полагал, что это была мама, хотя стук для неё был несколько тяжеловат. В тот момент я не сразу распознал в человеке, который появился в дверном проёме, своего отца.

– Привет, – настороженно начал я. – Что-то случилось?

Он молча окинул всю мою комнату каким-то колючим и придирчивым взглядом. Если бы он мог по-настоящему источать холод, то, несомненно, каждый миллиметр моей спальни покрылся бы толстой коркой льда. Заметив гору из манг и масок, он, могу поспорить, разочарованно поджал губы.

– Нет, – сухо отозвался отец. Он стоял против света, поэтому казался ещё шире в плечах и выше. Его галстук был туго затянут, но низ рубашки немного выбился из-за ремня. – Но я бы хотел поговорить с тобой, Юки.

Я недоверчиво скользнул взглядом с отца на сидящего неподалёку Юки-куна. За все эти дни он не проявлял к нам никакого особого интереса, и я надеялся, что так будет продолжаться и дальше, но… Давно я так не заблуждался на его счёт. Глупо было предполагать, что новый человек в доме не вызвал бы его открытого недовольства.

– С Юки-куном? Зачем? – не удержался и ляпнул я. – То есть…

– Конечно, Хагивара-сан.

Юки-кун не выглядел ни встревоженным, ни напуганным. Он всё ещё излучал ауру ледяного самообладания. Вскочив со своего места, он обернулся ко мне через плечо и прошептал одними губами: «Я быстро».

И так, не говоря ни слова, они с отцом вышли в залитый светом коридор, закрывая за собой дверь и оставляя меня в тревожном неведении. Стук сердца отчётливо отдавался в ушах, а мозг рисовал самые наихудшие варианты исхода их разговора, где отец со скандалом выгонял Юки-куна прочь.

Глава 11

Мне оставалось только нервно покусывать костяшки пальцев, борясь с желанием выглянуть в коридор и пробраться к кабинету отца, чтобы подслушать их разговор. От распиравшего любопытства у меня не выходило усидеть на месте, поэтому я пошёл в ванную, чтобы смыть с лица маску. Однако отрицать, что я просто надеялся расслышать оттуда хоть что-нибудь, было бы нечестно.

Ладно, я для себя чётко решил: если бы дело дошло до подобного, мириться с правилами и требованиями родителей, что шли вразрез с моими безобидными желаниями, я больше не хотел. Я был уже достаточно взрослым, чтобы принимать решения, с кем мне проводить время. Те немногие недели, что у меня остались. Ну, надеялся. В конце концов я был не один, а когда кто-то идёт с тобой рядом по