Холодное Сердце Казановы - Л. Дж. Шэн

подсознание, наконец-то вылезла на поверхность. Я собиралась стать замужней женщиной, когда Би Джей вернется в Нью-Йорк. Наши отношения были обречены с самого начала.

Риггс переплел свои пальцы с моими, щекоча внутренние стороны ладоней таким завораживающим образом, что каждый волосок на моем теле встал дыбом. Когда мои глаза встретились с его, он усмехнулся.

— Привет, малышка. — Риггс подмигнул.

Все мое существо перевернулось.

— Привет, старик.

Он рассмеялся. Я пригнула голову и покраснела. На периферии Кристиан хлопнул себя по лбу.

— Это просто фарс какой-то. — Он скривился. — В сперме Риггса.

— По-моему, ты только что проиграл пари, — проворчал Арсен.

— В прошлую нашу встречу она казалась более уравновешенной, — защищался Кристиан.

— Ни одна женщина не может устоять перед обаянием Риггса Бейтса, — шипел Арсен. — Он может соблазнить монашку между перекусами во время обеденного перерыва.

Я уже собиралась повернуться и напомнить им, что буквально нахожусь рядом и слушаю, как вдруг Элисон решила, что пора говорить начистоту.

— Вы, Риггс Карсон Бейтс, согласны ли вступить в законный брак с Дафной Хелен Мари Маркхэм?

— Да.

— А вы, Дафна Хелен Мари Маркхэм, согласны ли законно выйти замуж за Риггса Карсона Бейтса?

— Да. — Мой голос прозвучал густо и неловко.

Элисон улыбнулась.

— Я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.

Риггс притянул меня к себе за наши соединенные руки. Затем, плавно — так плавно, что я даже не сразу поняла, что происходит, — его рука обхватила мою талию, и его губы сомкнулись на моих. В отличие от нашего поцелуя в метро, это был не чмок. Это был поцелуй. С намерением, гневом и страстью, достаточной, чтобы сжечь все вокруг. Его рот открылся напротив моего. Мои веки сомкнулись, и чувство пьяной, ноющей эйфории охватило меня, когда кончик языка мужа коснулся моего.

Горячая волна прокатилась по моему телу, и я вцепилась в отвороты его рубашки, пока его язык кружил вокруг моего, грубый и целеустремленный. У меня перехватило дыхание, прежде чем я начала преследовать его язык своим. Вскоре мы уже вовсю обжимались и целовались, и я забыла обо всем, что не связано с Риггсом. Например, о времени. И месте. И о себе. По спине побежали мурашки.

Его длинные пальцы запутались в моих волосах и переместились на затылок, пока он не схватил меня за шею. Он наклонился, углубляя наш поцелуй. Я застонала ему в рот. Он рассмеялся в мой.

Элисон громко прочистила горло, пытаясь вернуть нас на землю.

— Мистер и миссис Бейтс. Полагаю, у вас будет целая жизнь, чтобы отшлифовать свои навыки поцелуев.

Риггс с однобокой ухмылкой на лице отсоединился от меня. Так легко, так непринужденно, что я споткнулась о него. Он поправил меня рукой, которая все еще была у него на талии.

— Виноват. Я немного разволновался.

В его голосе не было ни следа эмоций, напряженности или восторга. Он казался совершенно незатронутым.

Я подняла на него глаза, ожидая, что он признает меня. Почему-то этот поцелуй казался настоящим. Другим и диким, не похожий на все, что я когда-либо испытывала.

Но Риггс даже не взглянул на меня.

— Увидимся дома, Поппинс. — Он полуобнял меня одной рукой и прижался своим горячим ртом к моему уху, как только Элисон вышла из комнаты.

С этими словами он развернулся и ушел со своими друзьями.

У меня осталось ощущение, что я падаю в бездну, такую темную и огромную, что я даже не могу больше видеть небо.

17

РИГГС

Риггс: Я переслал документ.

Эммет: На что я смотрю?

Риггс: Мое свидетельство о браке.

Эммет: Здесь написано Дафна, а не Дезри.

Риггс: Да. Дезри — это ее прозвище.

Эммет: Ты понимаешь, что твои слова не имеют никакого смысла?

Риггс: Я здесь не для того, чтобы объяснять, Эммет. Я здесь, чтобы сказать тебе, чтобы ты отвалил и забрал свою драгоценную Аляску с собой.

Риггс: Что, никаких поздравлений? Молчание никогда не было таким золотым.

Эммет: Я все еще не верю.

Блядь.

Блядь, блядь, блядь, блядь.

Моя жена хорошо целовалась. Я этого не ожидал. Даффи казалась мне человеком, у которого аллергия на все, что пахнет весельем, не говоря уже о том, как это выглядит.

Оказалось, у нее есть движения. Она знала, что делает. А может быть, дело в том, что она была так молода, так не похожа на тех, с кем я обычно общался, что сделало ее достаточно экзотичной, чтобы моя грудь сжалась, когда мы обменивались жидкостями в зале суда.

Твоя грудь не сжималась, Риггс Бейтс. Возможно, у тебя просто случился небольшой сердечный приступ или что-то в этом роде.

Я был настолько дезориентирован этим маленьким толчком в моем и без того неспокойном сердце, что мне пришлось отстраниться и, пошатываясь, выйти из здания суда, как пьяный дурак. А куда попадал пьяный моряк, сойдя с корабля? Правильно, в бар.

— Ты что, бросил свою жену у алтаря? — рявкнула Арья, догоняя мой шаг, когда я выбежал из здания суда. Я рассчитывал, что эти четырехдюймовые каблуки замедлят ее шаг.

— Я никого не бросал. — Я выскочил из здания суда, ища глазами ближайший бар. Где-то было пять часов. Конечно, не в Нью-Йорке, но в Азии точно. — У нее есть дела.

— Какие дела? — Теперь была очередь Винни бросать мне вызов. Я заметил, что их мужья держали рот на замке и шли позади нас. Трусы. Именно поэтому я никогда не хотел жениться… ах, неважно.

Выйдя на улицу, я обнаружил ирландский паб через дорогу.

— Иммиграционные документы.

— Это могло бы подождать до завтра.

Я подавил смех.

— Ты не знаешь Даффи. Она не любит откладывать желаемое на потом. Я не думаю, что она станет натурализованной гражданкой до обеда, а женой миллиардера из списка Forbes — до полуночи.

— Ты вел себя там откровенно грубо, Риггс Бейтс, — настаивала Винни, с силой шагая, чтобы не отстать от меня. — Зачем ты поцеловал бедное дитя, если у тебя нет к ней чувств?

— У меня есть к ней чувства, — запротестовал я, распахивая дверь в паб. — Я чувствую, что она — заноза в заднице.

Мои друзья шатались за мной, как маленькие гуси. Я опустился на табурет у барной стойки и трижды стукнул по дереву.

— Redbreast. Сделай двойную порцию.

На самом деле тройная была бы лучшей идеей. Сколько мне нужно было выпить, чтобы избавиться от вкуса моей жены? Ее сладость оставалась у меня во рту, и мне приходилось напоминать