Военное дело древних персов - Александр Константинович Нефедкин

Как указывал отечественный гипполог В. О. Витт, подобная пядь волос длиной 25 см у холки коня из Пазырыка была предназначена для того, чтобы всадник, вскакивая на лошадь, держался за него[378]. Кочевники, и персы, как их наследники, своим верховым коням стригли гривы, тогда как у остальных животных были пышные гривы[379]. Хвосты коней оставлены длинными, что более характерно для скифов, а не для персов, которые завязывали узлом хвосты своим коням.

Справа от коня показан коринфский шлем, аналогичный имеющимся у первого и третьего персонажей. Этот шлем мог принадлежать раненному стрелой греческому воину.

Итак, можно полагать, что изображение на обкладке ножен показывает нам традиционное для эллинского искусства сражение греков с персами. Причем эллины показаны в героизированном виде, а персы — в своей обычной одежде: тиара, рубашка, штаны, туфли. Традиция изображения персов в подобном одеянии восходит не к аттической вазописи V в. до н. э. и не к афинским рельефам, показывающим персов (храм Ники), а к изображению персов на сидонских саркофагах и на геммах смешанного греко-персидского стиля (IV в. до н. э.)[380]. Сам же сюжет боя на обкладках мог быть отголоском Восточного похода Александра III, разгромившего Персидскую империю. Основываясь на сюжете рельефа, главным образом на изображении длинного копья у персидского всадника, датировку обкладок ножен акинаков можно несколько скорректировать по сравнению с традиционной (340–320 гг. до н. э.)[381] — после 331 г. до н. э. Вместе с тем, учитывая некоторые детали снаряжения персов, неточно воспроизведенные на обкладке, можно полагать, что ножны производились в Северном Причерноморье, а не в Азии, где персидские реалии были хорошо известны.

Глава III. Военное дело персов Сасанидской эпохи (III–VII вв.)

I. Традиции персидского военного дела эпохи Ахеменидов в Сасанидском Иране[382]

Современные исследователи чаще рассматривают преемственность между военными традициями парфян и персов сасанидскомножественной эпохи[383]. Конечно, вполне возможно говорить о преемственности между хронологически соседними эпохами Аршакидов (III в. до н. э. — III в.) и Сасанидов (III–VII вв.), однако также можно говорить и о более ранних ахеменидских традициях в военном деле Сасанидского Ирана, несмотря на разделяющий обе эпохи более чем полутысячелетний период времени. Континуитет базировался не только на том, что сасанидские шахи рассматривали себя в качестве наследников династии Ахемена и проводили соответствующую военную политику, — существовала преемственность в военных традициях самих персов, в частности в организации, вооружении и тактике.

Как считается, у Сасанидов существовала десятичная система военной организации[384]. Петербургский археолог В. П. Никоноров полагает, что эта система была заимствована от парфян[385]. Однако данное предположение не стоит поддерживать. Десятичная система была стандартной еще в империи Ахеменидов[386], и не надо полагать, что она потом куда-то исчезла, а затем была заново введена в эпоху Аршакидов. Более логичным выглядит мнение о том, что подобная система военной организации существовала у персов и при Ахеменидах, и при Аршакидах, и при Сасанидах. Она, в свою очередь, скорее восходила к более древней индоарийской традиции.

Царская гвардия Ахеменидов носила наименование «бессмертных», как поясняет Геродот (VII, 83), из-за того, что ее численность всегда была постоянной — 10 000 воинов: выбывшего тут же сменял новобранец. Позднеантичные источники упоминают наличие в составе сасанидской армии элитного корпуса «бессмертных», имевших такую же численность[387]. Несмотря на то что при Ахеменидах «бессмертные» были пехотинцами, а при Сасанидах всадниками, наименование, численность и скорее всего положение в военной организации были аналогичными, что явно свидетельствует о континуитете традиции. Подобного корпуса, насколько нам известно, не было ни у Селевкидов, ни у Арашкаидов.

Определенный континуитет можно наблюдать и в боевых построениях армий. Войско Сасанидов административно-тактически делилось на центр, правое и левое крыло (Procop. Bel. Pers., I, 14, 32), причем военачальник находился в середине cо своей гвардией (Procop. Bel. Pers., I, 14, 32; Mauric. Strat., XI, 1, 9)[388]. У Сасанидов пехота обычно строилась во вторую линию за конницей (Amm., XXIV, 6, 8; ср.: Julian. Orat., II, 63 C) или же армию выстраивали в одну линию (Procop. Bel. Pers., I, 13, 23)[389].

Всему этому есть аналоги в Ахеменидскую эпоху. В ту эпоху полководец или царь, если последний стоял во главе армии, находился в центре боевого порядка с гвардией (Xen. Anab., I, 8, 6; 22; Arr. Anab., III, 11, 5). Такое построение военный специалист Ксенофонт, обобщая, объясняет таким образом: «… все полководцы варваров предводительствуют своими войсками, оставаясь в середине, ибо полагают, что так и сами находятся в безопасности, имея защитников с обеих сторон, и если понадобится что передать, войско все узнает вдвое скорее» (Xen. Anab., I, 8, 22; пер. С. А. Ошерова). Действительно, расположение полководца в центре боевого порядка достаточно было распространенным на Востоке. Поскольку ахеменидский царь обычно руководил армией, а не возглавлял ее в атаке, то из центра диспозиции было удобно наблюдать, что происходит на поле боя и в соответствии с этим отдавать приказы, фланги же прикрывали центр армии от неожиданной атаки. Кроме центра, который был под непосредственным присмотром царя, в ахеменидской диспозиции также различались правый и левый фланги, имевшие отдельных командиров (Xen. Anab., I, 8, 4–5; Xen. Cyr., VI, 3, 21; Arr. Anab., II, 8, 11)[390].

Шахиншах Хосров II (591–628 гг.). Камея из горного хрусталя диаметром 7,5 см, вставленная в золотую чашу. Кабинет медалей (Париж), 379. Воспроизведено по: Osten H. H., von der. Die Welt der Perser. Zürich, 1956. Taf. 106.

В эпоху Сасанидов во время кампании использовали трубы, ими, в частности, подавались сигналы к бою (Amm., XIX, 7, 3; XX, 7, 6; XXIV, 4, 15; Agath. Hist., III, 25, 7; Theophyl. Sim., I, 9, 8; V, 10, 7). Как заметил Юстин, в предшествующую эпоху парфяне использовали на войне ударные тимпаны-литавры, но не трубы (Just., XLI, 2, 8)[391]. В греческих источниках редко, но встречаются указания на применение труб в армии Ахеменидов: ими подавали сигнал к бою (Diod., XVII, 33, 4; 58, 1; ср.: Heliod., IX, 17, 1). Вероятно, данная традиция звуковой сигнализации Сасанидов восходит именно к ахеменидскому прошлому.

Американский антиковед Джеймс Эванс справедливо предположил, что в середине стандартной диспозиции ахеменидской армии располагалась пехота, а по флангам — конница[392]. В битве при Кунаксе (401 г. до н. э.) персидские щитоносцы-геррофоры стояли на левом фланге боевого порядка Артаксеркса II, египетские воины со щитами и лучники были левее; конные же отряды оказываются на флангах и в центре (Xen. Anab., I, 8, 9). В