Страх. Трамп в Белом доме - Боб Вудворд

Бэннон считал, что Трамп не понимал всей мощи этих устоявшихся институтов — ФБР, ЦРУ, Пентагона — и военного истеблишмента в целом. Он также не понимал почти неограниченных полномочий спецпрокурора, который мог быть назначен для расследования чего угодно, что связано с президентом.

«Не пытайтесь меня отговорить, — заявил Трамп Макгану и Прибусу. — Я принял решение, поэтому даже не пытайтесь». Коми — позёр и устроил в ФБР полный бардак.

В начале мая Трамп решил, что положение Коми стало уязвимым после его недавних показаний о ходе расследования запутанного дела с почтой Клинтон. Он немедленно продиктовал письмо, в котором перечислил причины для увольнения Коми.

Макган сказал президенту, что с ним хочет встретиться заместитель генерального прокурора Род Розенстайн. По словам Макгана, Розенстайн собирается поговорить о Коми и, судя по всему, тоже не прочь от него избавиться.

Макган объяснил, что следовало соблюсти процесс — в конце концов, ФБР подчинялось министерству юстиции. Давайте выслушаем Розенстайна. Это была тактика затягивания, к которой сотрудники Белого дома прибегали все чаще и чаще. Давайте не будем торопиться, поговорим с Родом, а затем вернемся к вашему плану.

Розенстайн сказал Трампу, что, по его мнению, Коми нужно уволить. У него не было проблем с поиском обоснований. Он принес в Белый дом трехстраничный меморандум под названием «Восстановление доверия общества к ФБР». В частности, в нем говорилось, что 5 июля Коми «публично объявил о собственных заключениях по одному из наиболее чувствительных для страны уголовных расследований», связанному с использованием Хиллари Клинтон личной электронной почты для служебной переписки. Тем самым он опередил решение прокурора и сообщил «компрометирующую информацию» о фигуранте, назвав поведение Клинтон «чрезвычайно беспечным». Затем, за 11 дней до выборов, Коми объявил о возобновлении расследования против Клинтон, заявив, что рассматривает это как вопрос выбора между двумя альтернативами — «раскрыть» или «скрыть». Это представило ситуацию в искаженном свете, утверждал Розенстайн. Он процитировал мнения пяти бывших генпрокуроров и заместителей генпрокуроров, которые подтверждали, что Коми действительно нарушил правила.

Решено, заявил президент. Вряд ли можно было обставить дело лучше, чем Розенстайн. Трамп отправил Коми короткое письмо, сообщив о том, что он «уволен и должен немедленно оставить свой пост».

На этот раз тактика затягивания дала обратный результат. Вместо того чтобы затянуть процесс, она ускорила его. Но Прибус знал, что меморандум Розенстайна никак не повлиял на решение об увольнении Коми. К моменту встречи президент уже все решил.

Бэннон был «на 100%» уверен, что увольнение Коми связано с недавним запросом финансовых документов у Джареда Кушнера. Все это чистой воды спекуляции, пожаловалась Иванка отцу на ФБР.

Проработав с президентом несколько месяцев, Прибус понял, что угрозы Трампа уволить кого-то не обязательно означали, что человек будет уволен. Прибус любил повторять: «Пока не похоронили — не умер».

Но с увольнением Коми все выглядело иначе: хотя Коми был почти мертв, земле его не предавали.

Трамп внимательно наблюдал 9 мая за реакцией телеканалов на новость об увольнении директора ФБР. Как и следовало ожидать, те подняли крик. Он сам подлил масла в огонь 11 мая, сказав в интервью Лестеру Холту из NBC, что собирался уволить Коми в любом случае, независимо от того, какие рекомендации дали бы заместитель генпрокурора Розенстайн и генпрокурор Сешнс. В длинном бессвязном ответе Трамп попытался объяснить одну из причин увольнения Коми: «Знаете, у меня всегда было чувство, что эту историю о Трампе и России они выдумали нарочно».

Ранее в письме к Коми Трамп заявил, что решение об увольнении было принято на основе меморандума Розенстайна, в котором директор ФБР был подвергнут резкой критике за серьезные ошибки, совершенные в ходе расследования дела Клинтон.

Вечером во вторник 16 мая Майкл Шмидт из New York Times опубликовал сенсационную статью. Оказалось, что Коми по собственному почину составлял служебные записки обо всех своих разговорах наедине с Трампом. Так, согласно записке Коми от 14 февраля, в ходе разговора в Овальном кабинете Трамп спросил у него о расследовании по Флинну. «Я надеюсь, ты сумеешь найти способ оставить это дело, оставить Флинна в покое. Он хороший парень. Надеюсь, ты сможешь замять ситуацию».

Трамп не отходил от телевизора. Тем же вечером аналитик CNN Дэвид Герген, опытный и авторитетный политолог, который был советником Ричарда Никсона и Билла Клинтона в период их импичмента, забил тревогу.

«Я думаю, что мы вошли в зону возможного импичмента, — заявил Герген. — На наших глазах институт президентства разваливается».

Портер видел, что упоминание импичмента вывело Трампа из себя. Он с гневом обрушился на Коми, обвинив его в том, что тот пытается повернуть ситуацию в свою пользу.

На следующий день, в среду 17 мая, Трамп находился в Овальном кабинете, когда ему сообщили, что Розенстайн назначил Роберта Мюллера, 12 лет занимавшего пост директора ФБР, спецпрокурором по расследованию российского вмешательства в президентские выборы и предполагаемых связей команды Трампа с Россией в ходе избирательной кампании.

Эта новость привела Трампа в бешенство. Следующий день, 18 мая, превратился в ад. Президент был не в силах сдержать эмоции и разражался неконтролируемыми вспышками гнева. Никто из приближенных никогда раньше не видел его в таком состоянии. Это было невыносимо. «Не знаю, как мы пережили этот день», — позже пожаловался Портер своему помощнику.

Обычно Трамп сидел за своим столом в Овальном кабинете или в президентской столовой. Но тот день он провел на ногах, взбудораженно бегая из комнаты в комнату.

Он следил за передачами на новостных телеканалах, без которых не мог обойтись. Он просмотрел двухчасовой новостной блок на Fox News, затем большую часть двухчасовых блоков на MSNBC и CNN, которые записал на телеприставку.

Стоило его помощникам — Прибусу, Бэннону, Кушнеру, Макгану, Кону, Хикс или Портеру — появиться в поле зрения, как он принимался изливать свой гнев. Почему они выбрали именно Мюллера? — спрашивал он. «Он был здесь, и я отказался назначить его главой ФБР, — рвал и метал Трамп. — Понятно, что он затаил зло и теперь хочет свести со мной счеты».

«Все на меня ополчились, — жаловался он. — Это несправедливо. А теперь все твердят об импичменте». Какие полномочия у спецпрокурора? — поинтересовался президент.

Спецпрокурор обладает практически неограниченными полномочиями по расследованию любых преступлений, сказал Портер. Возьмите Уотергейт, Иран-контрас и скандал вокруг Клинтона и Моники Левински.

«Значит, теперь есть такой человек, — с горечью констатировал Трамп, — который никому не подчиняется и может совать нос куда угодно, даже в то, что не относится к делу? Им понадобятся годы, чтобы разобраться в моей жизни и финансах».

Трамп не мог сосредоточиться ни на чем другом. Все встречи были отменены, работа остановилась.