Вид транспорта - мужчина - Людмила Милевская

— Зачем? — насторожилась Лариса.

Денисия пояснила:

— Десять дней прошло. Он сам назначил этот срок.

Пора. Он обещал переправить меня за границу.

Лариса выругалась:

— Черт! Ну как тут не материться? И Добрынина, как назло,улетела сегодня.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Денисия.

— Да утром же перевод ей твой отдала. Ты за не сколько днейперевести обещала, а успела день в день, едва ли не за пару часов до ее отлета.

Заметив в глазах подруги вину, Лариса поспешила ееуспокоить:

— Да нет, я без упреков. Понимаю, как скверно на душе утебя. Страшно даже представить: все сестры погибли, и Карлуша дамокловым мечомвисит над тобой. Какие уж там переводы. Да и все обошлось.

Добрынина очень довольная улетела.

— А куда она улетела? — безразлично поинтересоваласьДенисия.

— Во Францию.

— Во Францию?

— Да. Она ж редко бывает в России, — затараторила Лариса скаким-то неестественным оживлением, словно пытаясь заболтать нечто важное. —Мотается Добрынина в основном по заграницам. Там она нарасхват. Еще бы, русскаяправозащитница. И всегда чемодан подарков везет нужным людишкам. Ха-ха!

Там тоже взятки любят. Вот и сейчас кому-то рукописьповолокла Добрынина и уже с твоим переводом.

Вроде там у нее есть знакомый очень влиятельный, из русских,и этими вещами крепко увлекается…

Лариса вовсю щебетала и все с какими-то непонятными,странными даже ужимками: подхихикивала, подчирикивала и старательно прятала,уводила глаза от удивленного и пытливого взора подруги.

«Что она зубы-то мне заговаривает? При чем тут Добрынина?» —удивилась Денисия и, учуяв неладное, перебила хитрюгу:

— А почему ты Добрынину вспомнила?

Лариса побледнела, махнула рукой и обреченно сообщила:

— Денька, ты только не пугайся, но Асия из Москвы нехорошуювесть привезла.

— Какую?

— Умер Боровский. Разрыв сердца.

Денисия похолодела.

— И Добрынина улетела, — испуганно промямлила Лариса, — аона нам теперь нужна позарез. Это единственная наша надежда. Слушай, может, я кВалеву на прием запишусь? Эльдар, говорят, тоже классный мужик.

— Что Валев? — прошептала Денисия. — Он друг Воровского.Если бы Валев мог мне помочь, Воровский к нему и направил бы, а он о Валеве незаикнулся.

И снова открытие (сто раз уж совершала его): надейся,дорогуша, лишь на себя. Только сейчас, узнав о смерти Воровского, Денисия поняла,как сильно она на него положилась, какую опасную надежду взрастила в душе. Ивот новый удар: умер Воровский.

Что теперь?

Беспросветная тьма отчаяния!

А Лариса полна оптимизма:

— Не волнуйся, Денька, и не переживай. Не все потеряно. ВоФранцию, если нужно, и мы тебя переправим. Там разыщешь своего Машикули, да и кДобрыниной записочку тебе черкну. Она тоже поможет.

Рассосется твоя беда. Будем живы, не помрем.

— Что рассосется? Как переправите? — горюет Денисия.

А Лариса полна оптимизма:

— Ерунда! В нашей малине, в нашей бандитской странепереправить человечка за границу — это слов но два пальца… Как бы это покультурней сказать, чтобы не заматериться? Короче, за бабки и всю Францию к нампереправить можно, была бы нужда, а уж тебя туда — без базара. А моя Асия! Ах,моя Асия!

Ого-го, моя Асия! Она все устроит!

А Асия Махмутьевна, на беду, заболела, почти слегла, дажехуже — цистит прихватил. Инвалид полный. Какая там помощь. Беспомощная сама —от горшка не отходит и плачет от боли.

— Вот дожила, — стонет она. — Мука какая! На старости летмолодость вспомнила. Уж сто лет он меня не мучил. А теперь все как при муже:хочу, страсть как хочу и.., не могу. Тогда только не было этой страшенной боли,ну, да другая была. Охо-хо-хо, что же это такое? Хоть криком кричи. Какойзлодейский цистит разыгрался, и никакие лекарства не помогают.

Бесполезна вся медицина. Альфия! Детей убери!

Опять, бесенята, подглядывают!

У матери семейства горе, а у Зюзика радость. Выгнали всех, аего, как самого несмышленого, самого младшего, оставили бабушку развлекать. Ужон анекдотов ей понарассказывал, уж сквозь слезы смеялась она. Зюзик пущеликует: вот так чудо, бабуля не сходит с горшка! Новый приступ — Асии беда, амальцу восторг. Прилип к бабуле, крутится, подглядывает, хохочет:

— Бабуля, опять уписалась, как маленькая! Ну, не могу!Полный выюбон!

— Вырубон, — поправляет Лариса.

— Какой «вырубон»? — сердится Асия. — Может, «отруб»? Или«отпад»? Да, лучше «отпад». Так приличней. Зюзик не выговаривает букву «эр».Ох, не могу!

Опять! Опять! — снова заходится она в крике.

— Мама, вам ванночку надо. Воды погорячей, сколько стерпите,и голой попой там посидеть, а вы не хотите, — журит свекруху Лариса.

Заслышав про голую попу, Зюзик вдохновляется, радостноподпрыгивает и кричит:

— Бабуля! Давай! Давай в ванночку! Я хочу посмотреть!

— Правильно, вам обязательно надо горячую ванночку, —поддерживает подругу Денисия. — Или я никогда от вас не уеду, скоро корнямиздесь прорасту. Пожалуйста, соглашайтесь на ванночку.

Мудрая Асия давно сломала себе голову, придумывая, каксиротинке помочь. Ей жалко Денисию, но хоть убейте, хоть камнями побейте,не" знает она, как переправить бедняжку за границу, где паспорт взять.

Да еще нужно так все дела обделать, чтобы обмануть всесильногоКарлушу и на свою семью не накликать беды. Вот в чем ее основная болезнь, вотот чего Асия страдает, какой там цистит! Цистит — это тьфу, ерунда. Паники быне посеять в семье. Как увидит сиротка беспомощность Асии, совсем падет духом.

— Мама, соглашайтесь на ванночку, — гундосит Лариса.

Асия озорно машет руками и кричит:

— Нет! Не буду! Не хочу вашей ванночки! Старую задницу моюхотите сварить? Ни за что! Никогда! Нет-нет-нет!

— Да-да-да! Хотим свалить твою сталую задницу! — ликует иподпрыгивает Зюзик.

— Нет! Нет! Никогда! — вопит Асия, а сама думает: «Как? Какдевчонке помочь? Не век же ей куковать в моем доме? Уж затосковала она».