Соблазн для Щелкунчика - Наталья Борохова

Марина пошла на хитрость. Она водила Сергея по знакомым, где не так давно появились дети. Но орущие свертки с разноцветными ленточками оставляли его равнодушным. Более того, Петренко раздражался и дня два ходил сам не свой. Робкие намеки Марины он довольно грубо пресекал. Потом, правда, хватался за голову и молил о прощении: «Маринушка! Разве нам плохо вдвоем? Всему свое время, у нас еще будут дети. Но ты только подумай, во что превратит ребенок твою божественную фигуру!» Марину ничуть не пугала отвисшая грудь, дряблый живот, растяжки на бедрах и это страшное новое слово «целлюлит». Но она сделала для себя вывод, от которого ей стало немного легче: «Сергей меня просто ревнует. Как это похоже на мужчин! Ему не хочется делить меня даже со своим будущим сыном». Марина решила запастись терпением и еще немного подождать. Правда, голубенькие распашонки, погремушки и реклама подгузников портили ей жизнь, но она стоически молчала. Не случайно, когда Полич затронул эту больную тему, Марина вначале замкнулась, но потом выдавила из себя что-то преувеличенно веселое. Но ее замешательство не прошло мимо проницательного взгляда Виктора Павловича. «Значит, не все так замечательно у них с этим оболтусом Петренко. Странно… Обладай я такой непрезентабельной внешностью, как этот Щелкунчик, первое, что я бы сделал – завел ребенка. Что ни говори, дети привязывают женщину покрепче самого прочного каната». Он усмехнулся: «Хотя такая женщина, как Марина, останется желанной даже в окружении полудюжины сопливых ребятишек».

Остаток этого солнечного дня прошел не так удачно, как прежние. После ужина Марина сослалась на головную боль и легла пораньше спать. Полич тоже остался в номере, беспрестанно курил, что раньше за ним не наблюдалось, и размышлял. Короткая летняя ночь подошла к концу, а он, уставший после ночного бдения, только-только смежил веки.

Кажется, это произошло в последний вечер их пребывания в Петербурге. Был заказан праздничный ужин в номере. Белые высокие свечи, несколько бутылок превосходного вина, фрукты, сладости. На горячее, как помнится, были омары. Марина чувствовала себя уютно в обществе неистощимого на выдумки Полича. Иногда ей в голову закрадывалась предательская мысль о том, что в их отношениях с Сергеем никогда не было подобной легкости. Она всегда чувствовала себя такой уязвимой. Здесь же, в этом волшебном городе, до отказа дышащем историей, романтикой и любовью, она впервые почувствовала себя свободной, далекой от переживаний, косых взглядов и ненужных советов. Ей было так уютно за широкой спиной Полича, что она ловила себя на мысли, что ей вовсе не хочется возвращаться домой. Виктор Павлович был неизменно корректен. Поначалу Марина слегка нервничала, предполагая, что он предпримет нечто такое, что вынудит ее на серьезный разговор. Она не нуждалась в ухаживании, комплиментах, хитрых мужских уловках, целью которых являлась ее одинокая постель. Она хотела покоя. Но Виктор Павлович вел себя так корректно, что всякие ее опасения быстро развеялись. Каждый раз он желал ей доброй ночи, целовал руку, без малейшего намека на интимность, и уходил к себе в номер. Марина с облегчением вздыхала и оставалась одна. В конце концов она расслабилась и полностью отдалась новым впечатлениям: она смеялась его шуткам; видела мир его глазами; посещала те места, которые нравились ему; пробовала те блюда, которые предпочитал он.

В тот прощальный вечер погода испортилась. Заморосил унылый дождь. Но в номере Марины, за тяжелыми темными портьерами с массивными кистями, в окружении позолоты, в мягком полумраке свечей было несказанно приятно. Отгородившись от всего мира, они чувствовали себя превосходно. Вряд ли через несколько дней они смогли бы вспомнить, что раскололо этот безмятежный вечер. Возможно, это был вопрос Марины, может быть, неосторожная реплика Полича, но так или иначе разговор коснулся Петренко.

– Я понимаю, как тебе тяжело, – говорил Виктор Павлович. – Поверь, и мне нелегко разговаривать с тобой на эту тему, но, Мариночка, надо смотреть на вещи реально.

– Что ты имеешь в виду? – лицо Марины словно окаменело.

– Ну как бы тебе сказать… Похоже на то, что Сережа действительно виновен.

– Нет, нет, не верю! – вскрикнула Марина. – Сергей на это не способен. Он не может убить человека.

– А разве кто-то говорит, что он убивал? Убил Альберт. Надеюсь, ты не будешь спорить, что у того хватит на это дело силы духа. И мотив, кстати, имелся. Сережа всегда был предан Перевалову, может, даже слишком. Твой супруг просто помог Альберту. В одиночку тому было не унести оттуда ноги.

– Все равно не верю! – Марина налила себе еще вина и залпом осушила бокал.

Полич с беспокойством взглянул на нее, но ничего не сказал.

– Мне кажется, эта… как ее там… Дубровская права, – наконец произнесла она. – Из-за чего весь сыр-бор разгорелся, почему произошло убийство? Из-за того, что пьяного Перевалова вытолкали из ресторана? Господи, не смешите меня! Этот толстокожий Альберт проглатывал и не такие обиды. Он по природе своей медведь! Его можно обозвать, над ним можно посмеяться – до него не дойдет, что его хотели обидеть. И вы утверждаете, что глупого конфликта хватило для того, чтобы Альберт загорелся местью! Слушай, ты не видел пьяного Перевалова? Мне доводилось. Говорю тебе, наутро он не помнил даже своего имени! Налей мне еще!

– Марина, ты много пьешь, – заметил Полич, но бокал все же наполнил.

– Я пью?! – рассмеялась Марина. – Да я хочу напиться вдрызг, только бы забыть, хотя бы на несколько часов, ту глупость, которая случилась.

– Я хочу перед тобой повиниться, Марина. Надеюсь, ты поймешь… В общем… в общем, не было никакого конфликта в ресторане. Всю эту историю придумал я.

– Ты?! – Марина на мгновение протрезвела.

– Да, я. А что мне оставалось делать? Если убрать эту дурацкую ссору между Альбертом и покойником Макаром, станет очевидно, что мотивом преступления был элементарный заказ.

– Заказ?! – произнесла Марина помертвевшими губами.

– Да, Мариночка, заказ. Элементарное заказное убийство!

– Но это неправда! Как ты смеешь даже предположить такое!

– Клянусь, я бы все отдал, чтобы это было неправдой! Но ты можешь объяснить, почему они оказались там в тот самый день?

– Я думала, тебе-то это известно лучше, чем кому бы то ни было. Мы собирались по грибы. Кстати, это была твоя идея. Именно ты предложил поехать на это чертово озеро по грибы. Вот только почему тебя там не оказалось? Я что-то забыла… – язык Марины заплетался.

– Я отсутствовал по той же причине, что и ты. Мы немного перебрали спиртного накануне. Помнишь, мы так весело отмечали мое возращение из Анталии. Наутро меня так мутило, что я просто боялся заблудиться в трех соснах. Ты, как я помню, тоже отлеживалась дома.

Марина кивнула.

– Никогда себе этого не прощу! Если бы я была с ним, то ничего бы не произошло. До самого своего смертного часа буду помнить, какая была дура!

– Не надо себя винить. То, что произошло, просто должно было произойти, – Полич поднял руку, пресекая гневную реплику, уже готовую сорваться с губ Марины. – Ну хорошо… Предположим, ты не веришь показаниям свидетелей. Согласен. Все они довольно скользкие типы, особенно знакомые Макара. Мне известно, положим, больше, чем суду. Каждый из них только вздохнул с облегчением, когда его не стало. Я не исключаю даже вдову. Эта престарелая вертихвостка – первая наследница его внушительного состояния. Но оставим в покое свидетелей… Как ты можешь объяснить более чем загадочные результаты обыска у вас дома?